Читать книгу "Ложная тревога - Вернор Виндж"

– А где все? – Трэли был удивлен.

В этот момент бармен заметил его.

– О, Джимми! Только что по телеку показывали президента Лэнгли[16]. Знаешь, что он сказал? Правительство решило, что теперь каждому разрешено купить столько «бендеров», сколько душа пожелает. Можешь прямо сейчас пойти и купить. Двадцать пять баксов. Как только наши услышали, сразу задали вопрос: а чего ради они, собственно, просиживают штаны в баре, когда можно получить работу, а то и завести собственное дело. Так что у меня в кассе пусто. Но я не переживаю. Я знаю, где можно купить несколько старых вертушек. Воткну на каждую по «бендеру» и буду катать туристов. «Увидеть Полуостров с Доном Залевски», – и бармен подмигнул.

У Трэли отвисла челюсть. Он даже забыл о Нормане.

– Ты серьезно? Значит, никаких «черных рынков»? Можно будет покупать «ядерные коробки» где угодно?

Один из посетителей, коротышка с большим крючковатым носом и лысиной, похожей на тонзуру, повернулся к Трэли.

– Зачем нужен черный рынок, если вы можете купить вещь всего за двадцать пять долларов? Вы только посмотрите, как Трэли разочарован. Теперь можешь сделать то, чем всегда похвалялся: иди и откопай несколько «ядерных чемоданчиков». И сделай на этом деньги.

И коротышка снова принял прежнее положение.

– Мы теперь все по гроб жизни обязаны президенту, – продолжал он, – за его отношение к физике и экономике. Потому что «бендеровский ящик» мог уничтожить нашу нацию. Вместо этого мы пережили небольшой спад – а что теперь? С тех пор, как изобрели эту штуку, прошло три года, у нас тишь да гладь, и каждый может купить столько агрегатов, сколько душе угодно.

Его перебили.

– У тебя явно не все дома, приятель. Правительство закрыло большинство шахт, а нефтяные компании получили рынок по производству пластиков. Мы тут должны добывать руду тоннами, чтобы не умереть от голода. А с этими «экономическими мерами» этим все и закончится. Если правительство позволит нам покупать столько «бендеров», сколько мы захотим, тут же начнется свободная конкуренция, и все будут рвать друг другу глотки.

Судя по насмешливым репликам других, это было мнение меньшинства. Какой-то еврейчик оставил свой стакан с пивом на стойку и повернулся к оппоненту.

– А ты знаешь, что происходит там, где никто не вмешивается?

Он не стал дожидаться ответа.

– Каждый пойдет и купит себе термоящик. И не все конторы, что есть в Штатах, обанкротятся, потому что тем, кто покупает термоящики и электромоторы, надо-таки покупать и другие товары, а не только еду. Вот вы говорите – «упадок». Вы говорите «мы будем жить как в джунглях». Нет, будет подъем, только очень плавный, – похоже, он цитировал какую-то статью. – Сейчас мы встали на ноги. Нам нужно топливо. Эти бадейки для руды на берегу могут летать и по воздуху, и в космосе, и мы можем добывать соль из воды, и…

– О, ты просто повторяешь за Лэнгли, вот и все.

– Возможно, но это правильные слова, – еврейчик понял, что у него есть еще один аргумент. – И теперь нам не нужны никакие общественные работы.

– Да, да, никаких общественных работ, – вставил Трэли. Он чувствовал разочарование. – Они вообще были никому не нужны, кроме самого Лэнгли с его завиральными идеями. Мой старик говорил то же самое про Рузвельта.

Так бывает всегда: недовольных несть числа, но все заканчивается разговорами.

* * *

Норману было что возразить. Разговор настолько увлек его, что он забыл, в каком угрожающем положении находится. Еще в Первой Безопасной он получил кое-какие знания по экономике, в рамках курса обучения – и, само собой, помнил многое из того, чему его не учили. Он решил внести свой вклад в беседу, тем более что Трэли как раз выпустил его холку. Шимпанзе легко освободился и прыгнул на стойку.

– Знаете, этот человек, – он ткнул пальцем в еврейчика, – абсолютно прав. Использование администрацией автоматических стабилизаторов[17]и дискреционных мер[18]приведут к тотальной катастро…

– А это что такое, Джимми? – бармен, который до сих пор просто с заинтересованным видом слушал разговор, нарушил молчание.

– Это как раз то, о чем я хотел вам сказать, парни. Я подобрал эту мартышку недалеко от Ишпенинга. Он как попугай, только лучше. Вы его только послушайте. Думаю, он стоит охрененных бабок.

– Тогда можешь открывать свое дело, Джимми.

Трэли передернул плечами.

– Ну, так о чем и речь.

– Он не как попугай, – заметил еврейчик. – Эта обе-зьяна-таки говорит по-настоящему. Он разумный, как мы с вами.

Пожалуй, придется кому-то довериться.

– Да, я разумный, разумный! И мне нужно в Канаду. Иначе…

Дверь таверны «Пьяная сосиска» натужно скрипнула, и молодой человек в коричневой робе, приоткрыв ее, заглянул внутрь.

– Эй, Эд, ребята! Там над заливом вертушки так и носятся, и вояк повсюду тьма-тьмущая. Непохоже на обычные учения, – он выпалил это так, словно только что пробежал несколько кварталов.

– Слышал? – подхватил Еврейчик. Слова молодого человека вызвали у него самый живой интерес. Даже бармен, казалось, собрался покинуть свое место. Норман вздрогнул. Это за ним. Они уже совсем близко. Он спрыгнул со стойки и бросился к полуоткрытой двери, прямо на колени к вновь прибывшему. Тот уже успел заметить шимпа и непроизвольным движением сгреб его в охапку. Однако Норман выскользнул из его объятий и припустил вниз по улице. Удирая, он слышал, как Трэли спорит с молодым человеком о том, кто позволил «говорящей мартышке» сбежать.

Свой плед он бросил, когда прыгнул на стойку. Теперь ледяная морось заставила его пожалеть об этой потере. Скоро Норман снова промерз до костей. Вода текла по плечам и ляжкам – она скапливалась среди разломанных и вывороченных тротуарных панелей, по которым он бежал. Все магазины и лавочки на улице были закрыты, окна и двери заколочены. Некоторые владельцы, вероятно, покинули их, будучи с столь подавленном состоянии, что даже не потрудились убрать тенты. Норман остановился под одним из них, чтобы отдышаться и обсохнуть.