Читать книгу "Любовь в сети и наяву - Светлана Лубенец"

– А где взял? – спросила Кирьянова.

– Да один кореш долг отдал этой штукой. Говорит, ценная вещь…

– Ладно, я спрошу. – Нина уже хотела опустить прохладный диск в карман дубленки, как вдруг ее осенила блестящая идея. Она сунула монету обратно в руку Вишнякову и сказала: – Сам спросишь!

– Как? – удивился Антон, а Нина уже вещала на всю колясочную:

– Ребята! А давайте отметим 23 февраля у нас дома! Помните, вы как-то были у меня в гостях! Вам всем тогда понравилось, как отец рассказывал о своей коллекции. У него с тех пор появилось много новых экземпляров. Покажет, расскажет! Интересно же! И ты, Тошка, все про свою монету узнаешь! И все услышат!

– Знаешь, Кирьянова, мы несколько выросли с тех пор, когда интересовались монетами, – прозвучал в полной тишине голос Верховцевой, и Нине тут же стало стыдно. И правда, чего она вылезла с этим? Они действительно учились тогда классе в пятом или шестом, и потому рассказ отца о коллекции прошел на ура. А сейчас у всех совсем другие интересы. Даже она сама, выдохнув это приглашение, думала вовсе не о монетах. В ее голове мгновенно пронеслось видение того, как под музыку, что она скачала в Интернете, Митя танцует с ней медленный танец в большой комнате их квартиры. Она даже почувствовала его руки на своей спине, от чего тут же вся покрылась мурашками. Вот ведь как… До чего же глупо она выступила… Что подумает о ней Алексеев!

– Ой, какие мы взро-о-о-ослые… – протянул Вишняков, обращаясь к Диане. – Да можешь не ходить! Кто заставляет! Дуй в Дом культуры! Там вечера для тех, кому за тридцать! А я, например, не против! У Нинки классные родаки, а папаша – вообще отпад! Успеть можно все: и про денежки поговорить, и потанцевать. Вспомните, как мы в шестом классе веселились у Кирьяновых!

После этих слов Антона в колясочной все вдруг заговорили разом, и Нина почувствовала, что сторонников у Верховцевой совсем и нет. Одноклассники были явно довольны тем, что неожиданно нашлось решение насущной проблемы, где отметить День защитника Отечества. Парни сразу принялись хвалиться друг перед другом своими музыкальными записями и так увлеклись этим занятием, что девочки вполне могли приняться за обсуждение подарков. Как-то сразу решили не покупать всякой ерунды, типа брелоков, шоколадок и блокнотов. Большим общим подарком парням одноклассницы постановили считать сладкий стол, который сами же и организуют.

Во время обсуждения того, кто и что принесет, Нина то и дело посматривала на Диану Верховцеву. Нисколько не смутившись тем, что ее никто не поддержал, она в процессе разговора несколько раз бросила самые пламенные взгляды на Алексеева. Возможно, Диана уже и сама нашла для себя определенные выгоды в празднике на квартире Кирьяновых. Все-таки домашняя обстановка более тепла и даже интимна, нежели актовый зал школы, где обычно проходят дискотеки. Во всяком случае, Нине было совершенно очевидно, что борьба с Дианой за Митю ей предстоит нешуточная. А если еще вспомнить некую Марину, с которой Алексеев собирается встречаться сегодня…

Нина перевела взгляд на Митю. Он о чем-то спорил с Вишняковым, то и дело посматривая на часы мобильника. Взглянув на экран своего телефона, Нина здорово огорчилась. Было всего 19.35, а Митя уже здорово нервничал, хотя обещал своей девушке прийти не раньше девяти вечера. Неужели у них все так серьезно? С одной стороны, хорошо, ведь в таком случае Дианке ничего не обломится. С другой стороны, ей, Нине, тоже совершенно не на что рассчитывать.

А Верховцева между тем не дремала. Нина только на миг отвлеклась на Свисяеву, которая вдруг начала выспрашивать, сколько граф должно быть в домашней таблице по биологии. Нина ответила ей, что еще даже не открывала учебника, а когда нашла глазами Митю, он уже стоял в дальнем углу колясочной и беседовал с Дианой.

– Нет, ты только погляди на Верховцеву! – прошипела Нине в ухо Михеева. – Уже обработала твоего Митеньку! И что парни в ней находят? Вот не понимаю – и все! Ведь не красавица! И тем не менее в нашем классе только один мой Валера может ей противостоять, да еще Тошка Вишняков, а остальные готовы идти за ней, как крысы за дудочкой крысолова! Неужели и твой Митя ей поддастся?

Нина, у которой самым отвратительным образом пересохло во рту, не смогла ответить подруге ни слова. Она так пристально и с таким отчаянием смотрела в затылок Алексееву, что он не смог не обернуться. А обернувшись, тут же оставил Диану, подошел к Нине и сказал ей на ухо:

– Ну прости… Чуть не вышел из образа. Забавная девчонка – эта ваша Диана.

Нина хотела спросить, чем же таким его позабавила Верховцева, но поняла, что непременно сорвется на плач, если вдруг заговорит. Слезы уже вовсю застилали глаза, желая вырваться наружу и затопить всю колясочную, а с трудом сдерживаемые рыдания взбулькивали у самого горла. Да что же такое с ней творится? Неужели она до такой степени влюбилась в своего нового одноклассника, что ей невмоготу терпеть даже самый легкомысленный его треп с другой девчонкой? Хотя, может быть, треп был и не легкомысленный? И вообще не треп? Кто знает, что Мите в том дальнем углу нашептывала колдунья Диана! Спрашивать его об этом у нее, Нины, нет никаких прав. У нее вообще нет никаких прав на Алексеева. Они абсолютно чужие друг другу люди. У них нет никаких отношений, одна лишь договоренность – некоторое время водить за нос одноклассников.

Кирьянова находилась в таком взвинченном состоянии, что, возможно, дело и кончилось бы ее слезами, которые она не смогла бы никому объяснить. Но из квартиры на первом этаже вовремя выскочила разъяренная бабуля в переднике с колбасно-розовыми свинками и с веником наперевес. Неожиданно высоким молодым голосом она закричала, что если они сию же минуту не уберутся из колясочной, то она вызовет полицию, поскольку у нее болен внук, а «эта совсем распоясавшаяся шпана» не дает ему заснуть. «Распоясавшаяся шпана» решила не связываться с веником и полицией и гордо удалилась из подъезда, сопровождаемая изощренными проклятиями разъяренной бабули. Насущный вопрос о праздновании 23 февраля был утрясен, и можно было спокойно отправиться по домам, приняться за домашние задания или за что-нибудь другое, куда более приятное. Уже никого не было перед подъездом, а пожилая женщина, потрясая веником, все вопила и вопила в пустоту, обвиняя Нининых одноклассников уже не только в шуме, от которого внук не может заснуть, но и в самой его болезни, и даже в том, что третий день у них в доме нет горячей воды и газ из горелок плохо идет.

– Ну вот: все решилось само собой! – обрадованно сказал Нине Алексеев, когда они вдвоем отделились от группы одноклассников.

– Что именно? – с трудом разлепив непослушные губы, спросила она.

– Да понимаешь, времени у меня мало. Надо еще в одно место успеть и домой вернуться не слишком поздно, чтобы родители не волновались. Я прямо не знал, как уйти, а тут бабуська в поросятах всех очень вовремя разогнала. Ну, я пойду, ладно?!

Нина взглянула на мобильник, который так и держала в кулаке. До девяти оставался еще целый час. Как же он стремится к своей Маришке! Чем же она так хороша?

Видимо, вид у нее был до того несчастный, что Митя посчитал своим долгом опять извиниться: