Читать книгу "Зависимые - Яна Александровна Верзун"

говори. И я сделаю вид, что ничего не слышала. В конце концов, в чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь…

Вероника перебила ее:

— Мам, подожди. Ты хочешь сказать, что это моя вина? Что, если муж напился, жена виновата? И женщины, которых дома бьют, тоже сами виноваты?

— Сами — не сами, какая разница? Я говорю про тебя: если Кирюша пару раз позволил себе лишнее — значит, дома у вас не все в порядке. Вы с ним занимаетесь этим? — Наталья кивнула в сторону кровати.

Вероника в бешенстве воскликнула:

— Мама! Да при чем тут это?!

— При том, при том. Чего ты на меня так смотришь? Так, давай-ка мы приведем себя в порядок и пойдем наливать чай.

Наталья вышла. Веронике хотелось кричать. Хотелось выбежать на улицу, громко хлопнув дверью, сесть в машину и уехать. Неважно куда — только бы подальше отсюда. Но она села на краешек кровати, открыла коробку со своим подарком и взяла сережки. Покрутила в руках и бросила в карман своего кардигана. Сходила в прихожую за сумкой, нашла новую помаду красного цвета, которую купила себе. Положила в коробочку и закрыла.

Когда Вероника была ребенком, в спальню родителей заходить без разрешения ей было нельзя.

В возрасте от семи до восьми ей снились кошмары. Впервые это случилось в конце зимы, когда после резкого потепления вернулись заморозки. Она открыла глаза и долго всматривалась в темноту. Высунула кончик ступни из-под одеяла, подождала. Потом встала, включила светильник-звездочку и вышла в коридор.

Из спальни родителей доносился шум. Все еще дрожа от ночных видений, она открыла дверь. Папа сидел верхом на маме. Лицо красное, как после бани. Мама хрипела — может, ей тоже снился кошмар?

Девочка испугалась еще сильнее, закрыла дверь и побежала в свою постель. Она считала овечек, когда вошел папа, в халате и тапочках. Его лицо теперь было розовым.

— Вероничка, что стряслось?

— Страшный сон приснился. Пап, полежишь со мной?

Она подвинулась на кровати, и папа лег рядом. Волосы у него были влажные.

— Конечно, клубничка моя. Ты ведь заглядывала в нашу спальню? У мамы разболелась спина, а я делал ей массаж.

— А почему голый?

— Я ведь врач, — ответил папа и поцеловал дочь в лоб.

Почему-то это показалось убедительным.

Вероника приподнялась и прошептала папе на ухо:

— Принесешь мне сок с булочкой? Когда я ем булочки, страшные сны не снятся.

— Принесу, только маме не говори.

На следующий день к ним домой пришел папин знакомый и поставил в спальне родителей замок, который они закрывали на ключ перед сном.

Открыв сейчас этот замок, Вероника вышла попрощаться с гостями. Кирилл сидел на диване рядом с Игорем — тот держал в руках семейный фотоальбом.

Она присела между ними и посмотрела в альбом. Счастливое семейство Лавровых. Вот испуганная Наталья и усатый Игорь в загсе, вот уже безусый Игорь держит на руках маленькую Вероничку, а вот и первая семейная поездка — в Париж: Эйфелева башня на ладошке у мамы, длинноногая девочка на плечах у папы. Хватило посмотреть пару фотографий, чтобы почувствовать себя диабетиком, который переел сладкого.

В машине Вероника вытащила из ушей подаренные мужем гвоздики и вставила на их место сережки, которые покупала для мамы. Золото желтое, золото белое, мелкие бриллианты.

Светофор на перекрестке мигал красным. В соседней машине, низкой и черной, бородатый парень откусил мороженое в стаканчике и улыбнулся Веронике, губы у него были покрыты вафельной крошкой.

Если сделать музыку громче, не будет слышно навязчивых мыслей: почему мама ее не понимает, почему никогда не понимала?

Она свернула в сторону автомобильной заправки: нужно в туалет, нужно поплакать в туалете. Кирилл развалился на переднем сиденье и постукивал пальцами по коленям. Играла Земфира. Ну почему, лай-ла-лай?

Некоторые чувства имеют четкие границы, временные и телесные, но обида на мать казалась Веронике чем-то безвременным. Как будто она родилась вместе с этим чувством.

Хотелось свернуться клубочком и скулить. На заднем сиденье стоял пакет, полный банок с малиновым вареньем и солеными груздями, которые Наталья выдала Кириллу, зная, что дочь не возьмет.

Выходя из машины на заправке, Вероника взяла пакет и поставила рядом с мусорным контейнером. Высморкалась в туалете, купила мороженое в стаканчике на кассе. Забытая во рту жвачка прилипала к зубам. Она села в машину и посмотрела на мужа: в руке у него была одна из ее детских фотографий.

— Украл — так получается, — сказал он. — Вытащил из альбома, когда все пошли подышать на балкон.

— И что будешь с ней делать? — спросила Вероника, улыбаясь.

Кирилл сложил черно-белую фотографию вдвое и убрал в карман.

— Пока не решил. Никогда не думал, что вот так влюблюсь, даже страшно. Ты ведь знаешь, что я тебя люблю?

Она потерла усталые глаза, в которых уже собирались слезы, и поцеловала мужа. Что бы ни случилось, с ним она действительно счастлива.

После ухода гостей Наталья долго стояла у зеркала в прихожей. Сбросила туфли и надела тапочки. Подарки она разложила по трем категориям: оставить себе, передарить и отдать на благотворительность. Новой помадой накрасила губы. Нанесла первый слой и скривила рот в улыбке. Водила помадой по губам, по подбородку, по щекам. Она слишком много выпила. Лицо стало похоже на гримасу клоуна.

Наталья смотрела на свое отражение в зеркале и видела уставшую женщину, которая забыла, зачем живет. Когда входная дверь открылась — вернулся Игорь, провожавший гостей, — она пошла в ванную и умывала лицо, пока кожа не стала гореть от трения. Потом снова взяла помаду и аккуратно накрасила губы.

Все следующие месяцы Вероника отдавалась работе над новым проектом: рано утром ехала в мастерскую с макетами, которые рисовала ночью, потом забирала уже отшитые костюмы и с огромными клетчатыми сумками тащилась на студию, где шла планерка. Весь день она была на съемках, забывала об обеде и ужине, а приходя домой вечером, встречала мужа, который тоже только приехал из офиса. Дома они смотрели сериалы или читали, каждый свое. Два раза даже вместе готовили пасту. Иногда Вероника хотела сходить куда-нибудь выпить, особенно если был повод, но боялась предложить Кириллу.

В один из вечеров после съемки Вероника лежала в ванне, пытаясь согреться, когда Кирилл приоткрыл дверь и сказал, что ему позвонил Сережа. Купил новую машину, наконец-то хорошую, на которую копил полтора года.

— Он сейчас подъедет, машину надо отметить. Можно?

— Пусть поднимается к нам, — сказала она. — У нас есть вино.

— Я предложу, — ответил Кирилл и наклонился, чтобы