Читать книгу "Ревизор: возвращение в СССР #28 - Серж Винтеркей"

class="p1">Он был занят, пришлось подождать минут десять-пятнадцать. Когда он освободился, то сразу позвал меня к себе.

— Случилось что? — обеспокоенно посмотрел он на меня.

— Текучка, — устало ответил я. — Дружинина с кожгалантерейки в ВЦСПС на Филатова бумагу накатала, что он пьянство работников поощряет, игнорирует сигналы из медвытрезвителя… Это из-за амнистии по январским и февральским залётам… Теперь ему оттуда проверку обещают прислать.

— Да, я понял, — озадаченно ответил он. — И что он собирается делать?

— Попросил его ничего не делать. Сказал, что сами попробуем разрулить, чтобы ни он, ни наши менты не пострадали… Вот, я записал, кто ему звонил из ВЦСПС насчёт проверки…

— Это правильно, — оживился Сатчан. — Хотя, это не мы должны разруливать, а начальник РОВД, это его подчинённые накосячили!

— Справедливое, конечно, замечание, — заметил я, — но как бы не получилось, что у семи нянек дитя без глаза окажется. Понадеетесь все друг на друга… Если Филатов там один на проверке отдуваться будет, он точно расскажет о том беспределе, что у метро столько времени РОВД творило.

— Да не будет он один, поможем, конечно, — успокоил он меня. — Лучше скажи, по облаве на таксистов есть новости?

— Есть. Наш пятый парк не подвел! Вообще обслуживать отказывались, мол, у вас вещей немного, так дойдите, тут рядом.

— Отлично! Просто молодцы! — воскликнул он, просияв.

— Да, приятная неожиданность. Были у меня сомнения в Волошине и Епихине, но, получается, иметь с ними дело можно, таксопарк они крепко в своих руках держат. Это же больше тысячи таксистов, не самые простые кадры в управлении. Сложнее, наверное, только с шахтерами управляться. Или металлургами. У них работа такая страшная, что бояться уже нечего…

— Ага, надо это запомнить. Если что, на повышение отправим, раз такие таланты в управлении, — кивнул мне Сатчан.

— Тут ещё кое-что… Меня Межуев сегодня к себе вызывал. Говорит, надо уже думать насчёт вступления в партию. Предложил поручителем у меня быть. Его помощница должна подготовить рекомендацию… Ещё одного поручителя надо. Ну, помимо райкома.

— Ничего себе! Крепко он на тебя глаз положил… И кого ты хочешь просить?

— Думаю вот, нашего комсорга Гусева или моего научного руководителя выбрать…

— Нет! Зачем? Из наших кого-то надо просить, Бортко или Захарова, — уверенно ответил он.

— Да ладно, — с сомнением посмотрел я на него, — Думаешь, им это интересно?

— Уверен! Тем более, они хотели знать о всех твоих контактах с Межуевым. Это же не просто чиновник, это, возможно, в будущем член ЦК. Да у него и сейчас столько влияния, что некоторым членам ЦК завидно. Личный авторитет имеет значение…

Мне пришла в голову мысль, что, возможно, Захаров или Бортко вовсе не против будут засветиться в компании Межуева для поднятия собственного авторитета. Пусть даже и по такому мелкому поводу, как рекомендация по вступлению в партию комсомольца. И Сатчан это прекрасно понимает.

* * *

Святославль.

Эх, были бы Зауровы! — с сожалением опять подумал Ваганович — Сколько раз они меня выручали. А сейчас и обратиться не к кому…

От безысходности он решил пройтись по общим с братьями знакомым. Привлекали они их по отдельным его поручениям, когда своих сил не хватало. Первым он навестил Ваську Вырина.

Вырин, друг детства младшего из братьев Зауровых, вообще не стал с ним разговаривать, обвинив в том, что это из-за него Платоха сейчас сидит, а Мирон ума лишился.

— Мне такой судьбы не надо, директор! — наотрез отказался продолжать дальнейший разговор он.

И второй знакомец тоже предъявил ему за Платона Заурова, что сел он, его поручение выполняя, а даже помощи никакой не было ни во время следствия, ни сейчас.

Ругаясь про себя на младшего Заурова на чём свет стоит, за то что весь город уже в курсе, как он в этот раз сел, Ваганович решил обратиться к Календуле, новому авторитету, который стал смотрящим за городом после смерти Графа.

С новым смотрящим Ваганович не был лично знаком, в отличие от Графа. Вот с покойным Графом у него были давние связи. Это он и порекомендовал однажды Вагановичу старшего Заурова, а тот уже подтянул со временем своего младшего брата. Эх, сколько раз он к ним обращался и не вспомнить…

Зашел к начальнику милиции навести справки. Мол, надо же знать, какой расклад сейчас в криминальном мире города, чтобы понять, с кем из неподобающего окружения его сотрудники дело имеют, если что. Рыков такое объяснение принял, но из полезного смог рассказать про нового смотрящего только то, что это авторитетный вор, умный и жёсткий.

— Мне один рассказывал, что погоняло Календула, это не от названия цветка, — поделился с Вагановичем начальник милиции. — Он сел первый раз ещё по малолетке, выбрал себе погоняло Калигула, а такие же бедовые малолетки-сокамерники по необразованности превратили Калигулу в Календулу. Так и повелось…

Не та история, что стоит рассказывать вору при знакомстве…

Получив такие вводные, Ваганович сильно нервничал перед визитом к Календуле, всё думал, сколько он себе заберёт из найденных денег. И как оказалось, совсем не напрасно волновался. Молодой, по сравнению с Графом, мужик, крепкий и высокий, встретил Вагановича оценивающим взглядом. Выслушал о пропавшей захоронке, но вместо того, чтобы что-то уточнить, расспросить о краже, он начал предъявлять ему за полностью утратившего здоровье старшего из братьев Зауровых. Мол, тот остался совсем один, брат сидит, о нём только государство заботится и свои не бросают. А от Вагановича в интернат, где сейчас находится Мирон Зауров, ни копейки не поступило.

В общем, не заладился разговор совсем, если не сказать больше. Ваганович хоть и сказал, что готов исправить этот косяк, выделив пострадавшему часть денег, если будет найдена пропажа, но Календула выгнал его без дальнейших разговоров.

Сволочь, — со злостью думал Ваганович, скрипя зубами от бессилия. — Придумал предлог отказать в помощи. Теперь поднимет всех своих, найдёт, кто мой тайник обчистил и все деньги мои себе заберёт.

* * *

Северная Италия. Больцано.

В понедельник Эль Хажжи и Мария уже вернулись в Больцано. Чем ближе было возвращение в Москву, тем больше мрачнела Диана. Домочадцам она объяснила, что ей не хочется возвращаться в зиму и слякоть.

Фирдаус решил задержаться в Италии ещё на денёк. Не нравилось ему, что у жены плохое настроение. Сколько не расспрашивал, почему, но так и не