Читать книгу "И Боги порой бессильны - Ольга Токарева"

о том, что друг развил свои идеи в таком направлении, немного позабавила, но быстро улетела при открытии дверей собственной спальни.

Виктория нежилась, находясь в сильных руках мужа. На душе девушки порхали бабочки от чувства, с какой легкостью и с какой заботой он прижимал её к себе. А от взгляда этих чёрных глаз с искрами любви и желания по телу разливалась томительная нега ожидания предстоящей ночи. Приходило понимание, что она готова отдаться во власть его сильных рук и нежных губ. Подняв руку, она обводила пальцем широкие губы Имрана.

Дыхание Вики замерло, когда он перехватил ее пальчики, держал их около своих губ, не спуская с неё горящего, с нотками ожидания, взора. И когда находил отклик в её глазах, замирал ещё на некоторое время в неверии, а затем наклонялся к лицу.

– Ви-ка, – с надрывом и хрипотцой в голосе шептал Имран и с рвущимся из груди стоном захватывал ртом её губы.

Виктория чувствовала голод его желания, напористость, страсть и отвечала ему жадно, задыхаясь от бежавшего по телу трепета. Разочарованно выдохнула, когда поцелуй резко оборвался.

– Госпожа Виктория, вам помочь в переодевании?!

Влетевшая в комнату Лейла смутилась от уведенной сцены, её щеки начали походить на два спелых помидора. Горничная стала нервно переминать пальцами края своего фартука, но в девчачьих глазах светилось любопытство. Видно, её мозг уже в самых красочных деталях обрисовал сегодняшнюю ночь молодой четы.

Да и сама Вика, сидя у Имрана на коленях, чувствуя мягким местом его твердую плоть, внутренне дрожала в ожидании продолжения. Её немного страшила неизвестность близости. Хотелось быть чистой и принадлежать только ему.

Видно, поняв свою оплошность, горничная, заикаясь, начинала оправдываться:

– П-п-ростите, в-ва-ше сс-иятельство… я не под-д-думала.

Лейла в одно мгновение съёжилась. Худенькие плечи наклонились вместе с головой. В звенящей тишине покоев её шмыганье носом стало раздаваться слишком сильно.

Чёрные брови Имрана сошлись вместе, на лице сразу застыла маска недовольства.

Виктория ущипнула его за бок и дернулась от смешка, когда он в недоумении посмотрел на нее. Подмигнув ему, она сделала кивок в сторону горничной.

Глубокая складка между его бровей супруга мгновенно разгладилась. Уголки его губ едва сдерживались от рвущегося смешка.

– Лейла, подойди поближе.

Девушка резко вскинула голову, постояв в нерешительности, сделала робкие шаги и замерла близко к ним. В её больших голубых глазах отразилась полная обречённость.

Имран запустил руку в карман камзола и, достав кисет, развязал тесёмки. Пошарив пальцами в мешочке, сшитом из чёрного бархата, вытащил золотой и, покрутив его в пальцах, протянул горничной.

– Возьми.

Подхватив тонкими пальчиками белый передник, девушка машинально поднесла к губам тонкий кружевной уголок материи и, не осознавая своих действий, нервно прикусила его. Крупные горошины слёз мгновенно скатились по бледным щекам, она тяжело сглотнула и, шепча, сделала нерешительный шаг назад.

– Не выгоняйте меня, пожалуйста… У меня шесть братьев и сестер, мамке с папкой тяжело их растить.

Имран, поняв, что его шутка зашла слишком далеко, вздохнул.

– Лейла, с чего ты взяла, что я тебя выгоняю? Я даю тебе золотой для того, чтобы ты погостила неделю дома. У меня отпуск, и я хочу провести его с женой.

Уголок передника горничной ненадолго задержался во рту и выпал, когда её маленький ротик открылся от услышанной новости. Взгляд голубых глаз застыл на пальцах Имрана. Девушка, сделав робкие шаги, протянула руку и застыла вместе с ней, словно ледяная статуя.

– Лейла.

От голоса Имрана горничная вздрогнула и подняла на него изумленные глаза.

– Это, что… золотой?

– Золотой, – успокоил девчушку Имран. – А если будешь себя хорошо вести и не никому расскажешь, что происходит в этих покоях, то обещаю обеспечить тебя хорошим приданным.

Схватив монету, Лейла мгновенно сжала её в кулачке. И без того большие глаза округлились еще сильнее, щеки сразу покрыл едва заметный румянец.

– Я никому ничего не расскажу, – пообещала она. Но, видно, что-то вспомнив, Лейла опустила низко голову и, потупив взор, бормотала: – Я только рассказала о том, что вас в храме Богини Ириды благословили трое Богов.

– Это, думаю, не так страшно, об этом уже и так многие знают, – бросил ей в ответ Имран и, достав из кисета ещё монету, протянул девушке. – Вот, возьми ещё серебрушку – это тебе на новый сарафан и на леденцы братьям и сёстрам.

Схватив монету, девчушка, забывая про всё на свете, бросилась к двери, но мгновенно остановилась от возгласа Имрана:

– Лейла… и в следующий раз стучись, прежде чем войти, и, не услышав разрешения, жди под дверью.

Бросив виноватый взгляд, она шмыгнула за дверь и осторожно прикрыла её.

Вика и Имран, еще некоторое время сидя в молчании, смотрели на дверь. Одновременно оторвав взор, встретились глазами, в которых зажглись всполохи желания.

Сделав пас рукой, при этом что-то произнеся, Имран наклонился к губам жены и, прежде чем прикоснуться к ним, прошептал:

– Теперь никто не войдет и не услышит, что происходит в наших покоях. Прости, сразу об этом не подумал.

Мягко захватив ее губы своими, вложив всю нежность в первое прикосновение, он мгновенно сорвался в омут страсти.

Вике казалось, что Имран потерял разум, с таким желанием он сминал её губы. Этот поцелуй не просто жадный и долгий, он граничил с каким-то отчаянием. Обжигал до дрожи в коленях, вызывая волну трепета в животе. А теперь уже ей казалось, что она теряет разум, закручиваясь в воронку обоюдной страсти.

Легкие сгорали от нехватки воздуха, но паре не хотелось разрывать эту томительную сладость.

Руки Вики раздраженно царапали толстую ткань камзола. В груди горело желание прикоснуться к жаркому телу мужа, к стальным мышцам. Ей хотелось познать их гладкость и твердость, а также прочувствовать каждой частичкой обнаженной кожи его нежные прикосновения.

Заметив настрой жены, Имран ловкими пальцами ухватился за пуговицы на её платье.

Через тонкую ткань сорочки Вика почувствовала их шершавость и грубость, но это подняло еще большую волну мурашек. Где-то в глубине подсознания по сердцу царапнула когтистой лапой ревность и мысль о том, что у Лейлы на застегивание пуговиц уходит больше времени. Но глупые мысли и ревность мгновенно капитулировали, когда горячие губы Имрана прикоснулись к оголенным покатым плечам. И он лишь ненадолго разорвал поцелуй...

Вика лежала на прохладном шелковом покрывале. Закрыв глаза, она слушала, как Имран освобождается от одежды. Её грудь высоко поднималась от тяжелого дыхания, губы горели от недавно