Читать книгу "Русские крестьянские ремесла и промыслы - Леонид Васильевич Беловинский"

ресурсом. И все лесные промыслы находились исключительно в крестьянских руках. Но спроси нашего современника-горожанина, особенно из молодежи: куда идет древесина? А на мебель, на строительство… печки топят – последует ответ. О древесном угле, на котором до второй половины XIX века работала вся русская металлургия, о смоле, дегте, древесно-уксусной кислоте, скипидаре, саже, канифоли, сургуче, о мочальных кулях и веревках, лыковых лаптях, в которых ходила вся деревенская Россия, лубяных коробах, корзинах, берестяных туесах, зобницах, крошнях, пестерях, о дубильном сырье для кожевенной промышленности и не вспомнят. Спроси: куда идет канифоль? А смычки у скрипок натирать, ответят. А что это важнейшее сырье для лакокрасочной промышленности – никто уже и не знает.

Рис. 1. Топоры: 1) лесорубный: 2) плотничий; 3) столярный

Лес русского человека кормил, поил, одевал, обувал, обогревал и возил. Изделия из дерева сопровождали русского человека от первого дня жизни (лубяная зыбка) до смерти (гроб) и даже после смерти (крест на могиле). Без леса он бы пропал. И речь не идет о полесованьи, о промысловой охоте на зверя и птицу: это само собой понятно, и об этом мы чуть ниже поговорим. И не о промысловом сборе грибов и ягод: об этом речь также пойдет ниже. Несравненно больше рабочих рук занимало само дерево – основное, универсальное русское сырье и, между прочим, важнейший из экспортных товаров. Вывозила Россия лес пиленый множества сортаментов, сейчас, пожалуй, и неизвестных, лес колотый (бондарную клепку, из которой собирали за границей бочки и бочонки, чтобы потом в них везти в Россию вина, селедку и масло), смолу, деготь, сажу, скипидар, канифоль. Среди множества ремесел в России деревообделочные были самые многочисленные. Выше уже было отмечено, что по 60 губерниям Европейской России только деревообделочников насчитывалось около 414 тысяч человек. А ведь сюда не входят лесорубы, возчики, плотогоны и переработчики древесины, да и сама статистика не очень надежна. В Озерном крае (Петербургская, Олонецкая, Псковская, Новгородская губернии) деревообработкой занималось 29 тыс. кустарей. В одной Новгородской губернии кустарей-деревообработчиков было около 15 тысяч. В Вятской губернии кустарей считалось от 180 до 190 тысяч, и около трети их занято было обработкой дерева (главным образом в мебельно-столярной и токарно-резной отраслях), а в Пермской деревообработчиков было даже более трети. Казанская губерния по количеству кустарей-деревообработчиков в области стояла на втором месте после Вятской с ее 60 тысячами работников: здесь деревообработкой занималось более 37 тысяч душ. В Московской промышленной области, как уже упоминалось, древоделов было более 100 тысяч рабочих. В не особенно славящейся лесами Пензенской губернии кустарей по обработке дерева считалось 25 тысяч, а всего в Черноземной области мастеров-деревообделочников было до 67 тысяч человек из более чем полумиллиона кустарей.

Деревообделочники – это множество профессий: углежоги, смолокуры, дегтяри, плотники, судостроители, колесники, столяры-мебельщики и столяры-рамочники, бондари, токари-чашечники, ложкари, корзинщики, рогожники – кого только не было. Однако даже распиловка и колка древесины, не говоря уже о сухой перегонке ее, требовала и некоторых навыков, и оборудования. А вот валка этого леса требовала только смекалки, выносливости, крепких рук и простого топора – русского универсального инструмента без которого к древу и не подходи.

О топоре тут в самую пору поговорить. И поговорить подробно, хотя бы потому, что валили лес в старой России только топором, и это была тяжелая, чисто мужская работа. Когда-то женщина дороги на лесосеку не знала: у нее были свои, женские работы, требовавшие не физической силы, а терпения и кропотливости. Недаром некрасовская Дарья из поэмы «Мороз, Красный нос», оставшаяся без мужа и без полена дров, так и не сумела срубить сосну: и косыньки-то у нее растрепались, и ноженьку-то она порубила, умаялась, присела отдохнуть под дерево и замерзла.

Для нашего современника, особенно горожанина, хотя бы и приходилось ему иногда браться за топор на даче, топор – он и есть топор. Какой в магазине продадут, таким и работаем. Что о нем долго разговаривать? Однако в ту пору, когда лес был основным сырьем и строительным материалом, существовала высокая культура рабочего топора, ныне утраченная.

Различались топор лесорубный, топор плотничий, топор столярный, да топор межеумочный, который нынче поступает в торговлю под названием ремонтного, а еще в употреблении было тесло, тип топора, который сегодня и не увидишь.

Лесорубный топор был тяжелый: от трех до пяти фунтов (1 кг 200 г – 2 кг). Боек его, то есть кованое железное навершие, был относительно узким, но длинным, со скругленным лезвием, с массивной проушиной и толстым обухом. Соответственно и топорище было длинное, более аршина (74 сантиметра), по росту и руке лесоруба, и почти прямое. От массивной проушины к лезвию боек сильно утоньшался. Таким топором для удара нужно было только широко размахнуться, а в узкий проруб летел он сам. Благодаря длинному и почти прямому топорищу удар был мощный, а скругленное тонкое лезвие не просто перерубало, а как бы резало древесные волокна, скользя по ним. Тонкий проруб, и почти над самой землей, нужен был потому, что приходилось за каждую лесину платить попенную (с пенька) плату, и оставлять высокие пни не следовало: их толщину и замерял лесной кондуктóр. А если лес был куплен целой делянкой прямо на корню – тем более хозяин требовал рубить лес экономно, чтобы копейку хозяйскую сберечь.

Плотничий топор был иным. Весил он два-три фунта, к лезвию боек сильно расширялся, и само лезвие было прямое, либо слегка скругленное. И топорище было короче, менее трех пядей, по руке плотнику. Главное же – топорище плотничьего топора было довольно заметно изогнутым, представляя схематически как бы две взаимно пересекающихся пологих дуги. Это нужно было для того, чтобы при сильном ударе оно слегка пружинило, смягчало отдачу. Иначе за световой день так набьешь руку, что назавтра не только топор – ложку в руку не возьмешь. А удар плотнику нужен очень точный, топор в руке вихлять не должен. Поэтому топорище аккуратно выстрагивалось, при насадке топор тщательно балансировался, а потом, немного поработав, плотник еще и подгонял его к руке, так, чтобы топорище было как бы продолжением самой руки, вкипая в сжатую ладонь. Так когда-то оружейники изготовляли рукояти сабель: заказчик сжимал в руке жгутик сырой глины, который потом высушивали и по нему изготовляли рукоять. Ведь от того, как сабля будет сидеть в руке, зависела жизнь ее владельца. Да ведь и от топора зависела жизнь плотника: как потопаешь, так и полопаешь.

Какие были мастера тесать топорища и насаживать топоры – расскажу историю из своей жизни. Еще в 1947 году моему отцу сковали на заводе охотничий топорик, а один старый модельщик сделал к нему топорище и насадил. Прошло полтора десятка лет. Топорище износилось и выщербилось. К этому времени я сам уже работал модельщиком