Читать книгу "Неправильный боец РККА Забабашкин - Максим Арх"

себе вспышкой нудной боли раненую ногу, сказал:

— Не наши это. Не похожи они на наших.

— Почему? Ты же сказал, что они в форме красноармейцев?

— Ага. Но только вот уж больно чистые и постиранные они все какие-то. Как будто бы только что из прачечной. А это, как мы с вами прекрасно понимаем, учитывая сложившуюся обстановку на данном участке фронта, категорически невозможно. По ним не скажешь, что они в боях участвовали. Явно форму только недавно получили и пока ещё даже обносить не успели.

— И что ты хочешь этим сказать?

— А то, что это, скорее всего, диверсанты. Точно такие же, как Зорькин или ранее уничтоженный Якименков.

— Какие глупые диверсанты, — недовольно хмыкнул чекист. — Они что, по-твоему, совсем без мозгов и в новенькой форме будут проникать в наши ряды? Не надо считать противника полными идиотами. Они тоже не лыком шиты.

Слова, сказанные чекистом, в корне расходились с тем навязанным кино и книгами нарративом, в которых все комиссары и командиры, боясь, что их поголовно расстреляют и посадят в страшный ГУЛАГ, никогда не упоминали, что противник, воюющий против нас, силён и опасен. Но сейчас, в настоящей жизни, я видел совсем другое. Я видел, что красный командир реально смотрит на положение вещей и никакого порыва к шапкозакидательству, равно как и пренебрежения к умственным способностям противника не испытывает. Наоборот, Воронцов прекрасно понимает, что враг хитёр, и его стоит опасаться, поэтому и говорит об этом открыто.

Я не стал акцентировать внимание на этом моменте, просто сказав:

— А я так и не считаю. Я говорю о том, что раз они на отдыхе, то отдыхают в чистом поле. Не сомневаюсь, что перед заброской и проведением операций они переоденутся в грязное. Кстати, эти, — я запнулся, будто бы позабыв, и обратился к лейтенанту госбезопасности, — как вы их ранее назвали? «Бранденбург»? Это не они ли тут, часом, расположились?

— Я помню, что тебе о них рассказывал. И ты правильно запомнил, пойманные нами диверсанты состояли именно в формировании особого назначения «Бранденбург-800». Но, как я уже и говорил, это было у границы. А тут до тех мест более полутысячи вёрст.

— Так, скорее всего, их сюда перебросили. Вермахт же наступает, вот и они вместе с ним. А сейчас, после захвата одного из городов, они отдыхают и набираются сил.

— Возможно, ты прав. Я думаю, раз они Чудово взяли, то это диверсанты.

— Товарищи, а если вы ошибаетесь, и это всё же наш отряд? — задумчиво произнёс подпольщик.

— Вряд ли, — парировал я. — Сами подумайте, откуда здесь — в немецком тылу, взяться советскому подразделению? Да ещё и в чистой форме? Они что, с Луны, что ль, свалились? Почему ведут себя так вольготно? И вообще, с чего бы полицаям и немцу подкармливать бойцов Красной армии? Вы же, Фёдор Лукич, скорее всего, именно им и везли эту еду, что в телеге.

Тот вновь пожал плечами и покачал головой.

— Товарищи, я этого не могу утверждать. Мне не было сказано, что и кто будет в конце маршрута. Дали приказ ехать, и пришлось выполнять.

Я хотел было пошутить, что в конце каждого земного маршрута кто-то обязательно есть, но всё же решил, что сейчас, во время обдумывания дальнейших действий, это будет неуместно.

Мы стояли в задумчивости и размышляли над тем, каким образом узнать, кто преграждает нам путь.

— Лёш, а ну-ка, давай-ка, посмотри ещё. Или лучше залезь на другое дерево. Чтобы вообще всё разглядеть было можно. Вон на то, например, — наконец принял решение Воронцов и указал рукой на растущее метрах в пятидесяти от нас дерево. — Старайся приметить все детали. Нам очень важно понять: свои это или нет? От этого зависит наша судьба.

Подошёл к указанной берёзе, что была заметно выше, чем то дерево, на котором я был только что. Сучки на нём были расположены недалеко от земли, поэтому я начал подъём без чьей-либо помощи. Как только залез почти до макушки, сфокусировал зрение и начал всматриваться вдаль.

Отсюда открывался действительно хороший вид на лагерь этих неизвестных военных. Слева на поляне стояло несколько палаток. Кроме них были видны три брезентовых навеса, расположенных у высоких деревьев с мощными стволами, что своей кроной помогали укрываться от дождя. Навесы располагались в тридцати метрах друг от друга и были довольно большими, а потому те, кто сидел внутри за грубо сколоченными столами на лавках, чувствовали себя вполне комфортно. Там сейчас и находился видимый мне личный состав, который играл в карты, курил или бродил по округе. Невдалеке даже стояла полевая кухня, которая, впрочем, не дымила и вообще активной деятельности не показывала.

Правую часть лагеря из-за плотно растущего кустарника видно почти не было. А потому, вновь посчитав тех бойцов, которые ходили между палаток и в лесу, решил спускаться.

Дождь к этому времени почти прекратился, но порывы ветра были всё ещё мощными, поэтому держаться за сучки нужно было крепко. От этих порывов дерево, несмотря на свою массивность, всё же немного покачивалось.

Поставил ногу на нижний сучок, проверив его на прочность, и напоследок глянул на лагерь. В этот момент один из порывов ветра, бушевавшего в правой стороне, которую я ранее не мог рассмотреть, довольно сильно наклонил орешник, что рос у края наблюдаемой мной поляны, и я разглядел стоящих там лошадей и телеги. А также сложенные в кучу тела с перемотанными бинтами руками, ногами и головами, которые неподвижно лежали на мокрой земле в белом нижнем белье.

— Вот же сволочи, — прошептал я, закрыв глаза. — Какие же гады!

— Лёша, что случилось? Что ты там увидел? — не понял Воронцов. А я, ещё раз всмотревшись и оценив ещё раз всю эту ужасную картину целиком, почувствовал боль в груди и стал спускаться.

Вместе с Твердевым Воронцов помог мне слезть и вновь повторил свой вопрос:

— Что случилось?

Я сел на траву, снял очки, вытер ставшими мокрыми от слёз глаза и, скрежеща зубами,