Читать книгу "Роковая связь - Алессандра Р. Торре"

по тропинке у бассейна. Белый известняковый настил окружал ассиметричный бассейн цвета индиго, сверкающий в лучах утреннего солнца. Четыре шезлонга из тикового дерева обрамляли воду; каждый с белым зонтиком и красными подушками на белых матрасиках, создав вид некого курортного оазиса, которого окружали возвышающиеся пальмы и роскошные тропические растения. В дальнем конце располагалась огромная беседка, в котором прибывала прислуга Айверсона.

Сотрудники рассредоточились по всей крытой площади, и создавалась впечатление, что были разбиты по типу униформы: служанки откинулись на спинки белого дивана, кухонная прислуга уселась у барного островка, техническая прислуга стояла у правого ряда колонн. Все были одеты в темно-зеленые костюмы, но у каждого был различный стиль, соответствующий занимаемой должности. Когда они приблизились к беседке, Фара быстро осмотрела всех присутствующих, выглядевшими безупречно складными: отглаженная униформа, белоснежные кроссовки, профессионально сделанные прическа и макияж.

— Не вижу ни одного мобильника, — пробормотала она Кевину.

Разговоры стихли, когда они проходили мимо, и высокая темноволосая женщина отошла от колонн и подошла к ним, представившись как Сюйин Ли, ландшафтным дизайнером.

— Можно поговорить наедине? — спросила она. — У прислуги есть некоторые опасения.

Итак, события развивались быстро. Фара удивилась тому, что Ли нужна потребность в конфиденциальности, но Кевин кивнул, словно то была распространенная практика.

— Конечно, — он запросто согласился. — Давайте отойдем в тенечек. — И жестом указал в сторону, где под зарослями банановых деревьев был небольшой отгороженный угол.

Когда они остались наедине, женщина заправила короткие волосы за ухо, выставляя напоказ жемчужную серьгу.

— К телефону доступа у нас не было, однако хотелось бы позвонить адвокату и понять, о чем мы можем говорить, а о чем — нет.

Мы. Союз, уже сформированный и сплоченный. Терпение Фары лопнуло.

— Мы никого не арестовываем, — сказала она. — Нам просто нужна кое-какая информация, чтобы поспособствовать…

Кевин поднял руку, прерывая объяснения.

— О чем, по-вашему, Вы не можете говорить?

— Ну, мы все подписали соглашение о неразглашении. Очень строгое соглашение о неразглашении.

Мэтис покачал головой.

— Они недействительны в случае преступления.

— Только если информация имеет отношение к преступлению, — возразила Сюйин. — Мы же не в курсе, о чем вы спросите, и — без обид — вы ничего не узнаете, расспрашивая нас, предварительно не порывшись в грязном белье.

— А Вы знаете, где стоит порыться? — перебила Фара.

Женщина не обратила на нее внимание. Для той, кто является ландшафтным дизайнером, она кажется хорошо разбиралась в законах.

— Мы бы хотели переговорить с адвокатом и попросить присутствовать при нашем допросе.

Жесть, это могло затянуться на вечность.

— Все так настроены? — спросила Фара.

— Да, у нас у всех один и тот же договор. — Женщина встретила ее пристальный взгляд. Если дизайнерша была такой суровой с правоохранительными органами, то Фаре не хотелось бы увидеть ее противостоящей гортензии.

— Что конкретно запрещается договором? — задал вопрос Кевин.

— Обсуждать все, что происходит на этой территории и с чем сталкиваемся в любую минуту работы, в том числе и за ее пределами. Иногда мы летаем с хозяевами или отправляемся с ними на место съемок. Не я, естественно. — Она пожала плечами, Фара же попыталась прикинуть сколько ей лет. На вид — двадцать пять, хотя вела себя она зрело, что свойственно женщине вдвое старше. — А вот другие работники — да.

Кевин взглянул на Фару исподлобья. Она могла бы превзойти его разочарование вдесятеро. Если в этих владениях всему домашнему персоналу было запрещено говорить о чем-либо, то оба детектива имеют дело с целым домом немых. В конце концов, они заставят их говорить, но для этого потребуется одобрение судьи, а будучи в Голливуде, кто знает, к какому судье они попадут.

Кевин указал в сторону дома.

— Если Хью Айверсон даст добро, говорить будете?

Она посмотрела в сторону беседки, где коллеги по работе выстроились по краю, словно ожидая расстрела.

— Не могу отвечать за всех, но лично я не буду.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

МАЛЬЧИК

«В трудную минуту закаляешься!»

Так всегда твердил Большой Билли из его любимого мультфильма. Настало время закалиться, что звучало захватывающе и здорово, потому что ему было скучно. Он пытался поупражняться в счете, подсчитывая коробки в комнате, но не мог вспомнить, что шло после тринадцати.

Затем попробовал представить, что шнур, выходящий из большой белой коробки, — это змея. Какое-то время было довольно весело, но потом поднадоело. Слово «закаляться» звучало прикольно, но фишка была в том, что… мальчик не знал, как это делать. Когда Билли становилось тяжко, он просто сжимал кулак и тряс им, потом персонажу в голову закрадывалась блестящая идея, которая решала любую трудность. Билли не запирали в темной комнатке, хотя однажды тот упал в яму. Он разорвал сорочку на тонкие лоскуты, связал их, соорудил веревку и каким-то образом воспользовался ею, чтобы вылезти.

Идея была крутяцкой, однако находился он не в яме, а в комнате без окон и с одной дверью. Замок был заперт, и он попытался снять маечку, но это ничем не помогло.

«Закаляешься».

Он глубоко вздохнул. У него затрещала голова; он не мог вспомнить, когда в последний раз принимал лекарство. Что, если у него случится приступ, прямо здесь? Кто поможет? Ему стало страшно, и, чтобы отвлечься от подступающих слез, он достал из рюкзака мамин блокнот. Почти все страницы были битком забиты мамиными закорючками, а вот обратные стороны страниц пустовали. Мальчик снял колпачок с ручки и принялся рисовать закаленного Большого Билли, положив ладонь на строчки, написанных на обратной стороне страницы.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

МАМА

Дорогой Кайл,

Если ты читаешь это письмо, то я, скорее всего, уже мертва. Если же не мертва, то, пожалуйста, закрой записную книжку сию же секунду и положи обратно. Просто звякни и спроси об этих словах.

Все еще читаешь? Я не шучу — не читай дальше, если я жива-здорова. Если продолжишь читать, больше не буду заниматься с тобой сексом!

Я не шучу.

Прекрати читать и уважай личное пространство, или, клянусь Богом, я расскажу твоим родителям, что пришлось начать процедуру банкротства из-за твоего пристрастия к онлайн-покеру.

Ладно. Ты все еще читаешь. Значит, я мертва.

Есть две детали, которые тебе сразу стоит знать.

Я не первая покойница. На время написания этого письма, по меньшей мере, четверо из нас убиты.

И второе: мне жаль. Мне очень-очень жаль. Прошу, никому не показывай эту записную книжку и никому не рассказывай о том, что в ней написано, пока не дочитаешь до конца.

После того, как все узнаешь, то решать тебе.

Я