Читать книгу "Умирая за идеи. Об опасной жизни философов - Костика Брадатан"

и широко распространенной стала их интерпретация.

«Ты обязан изменить свою жизнь»

В основе философии как искусства жизни лежит понятие трансформация. Эта идея не нова. Действительно, такое представление о философии было широко распространено в восточных традициях, например в конфуцианстве и буддизме, основатели которых отвергли как «бесполезные» пустые метафизические спекуляции, не имевшие отношения к искусству жизни[32]. Другим примером, уже из западной философии, может служить марксизм, который полностью сосредоточился на трансформации в обществе. В «Тезисах о Фейербахе» (1845) Маркс, как известно, бросает вызов философии:

Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его[33].

Тем не менее для философии как искусства жизни все внимание направлено не на изменение мира, а на трансформацию самого философа. В некотором смысле «изменить мир» очень легко, потому что никто точно не знает, что это значит. И революционеры, и политтехнологи никогда не перестают говорить об «изменении мира», что может привести к своего рода социальной анестезии. Слишком большое количество революционных разговоров может быть самым безопасным способом задушить революционный порыв еще в зародыше. Достаточно скоро мы избавляемся от дискомфорта жизни в мире, который, несмотря на все внешние признаки, действительно не меняется. Plus ça change…[34] Напротив, необходимость «изменить себя» может превратиться в такую насущную потребность, что, когда она проявится, никакие техники самообмана не смогут ее задушить. Поэтому призыв Рильке звучит резче обычного: «Du mußt dein Leben ändern» («Ты обязан изменить свою жизнь»)[35]. Приди к вам такое чувство, вы поймете, что оно самое беспощадное из всех угнетателей: жестокое и неприятное, злобное и зудящее, оно сверлит вас насквозь без пощады, постоянно. Вы носите его в себе как шип во плоти, пока наконец не признаете очевидное. Более того, все в ваших собственных руках: если вы не измените себя посредством философских размышлений, никто другой не сможет сделать это за вас.

В данной ситуации главной причиной изучения философии является не желание узнать больше о мире, а глубокое чувство неудовлетворенности тем состоянием, в котором находится человек. В один прекрасный день ты внезапно мучительно осознаешь, что чего-то важного в твоей жизни не хватает и что существует слишком большой разрыв между тем, кем ты являешься, и ощущением, кем ты должен быть. И, прежде чем ты поймешь, эта дисгармония начинает снедать тебя. Возможно, ты еще не знаешь, чего именно желаешь, но прекрасно осознаешь, чего не хочешь: оставаться тем, кто ты есть в данный момент. Тебе может быть так стыдно за свою настоящую жизнь, что ты даже не решишься назвать ее «бытием»: ты просто пока не существуешь должным образом. Возможно, именно в этом смысле Сократ использовал термин «повитуха» для обозначения того, чем он занимался. Подчиняя свое окружение суровым правилам философии, Сократ приводил его к достойному существованию. Теснейшим образом связанная с самоотвращением, вполне возможно, философия начинается не с удивления, а со стыда. Если вы слишком довольны собой, если вам нечего стыдиться, вам не нужна философия. И ничего менять в себе вам не нужно!

* * *

И вот тут прочтение Адо истории античной философии выходит на первый план. По его мнению, главный урок, который мы усваиваем у древних, заключается в том, что философию следует понимать как «приглашение, адресованное каждому человеку, преобразовать себя». Философствовать — значит заниматься пересотворением. Философия, пишет он, представляет собой «обращение, преобразование бытия и жизни»[36]. Адо серьезно относится к использованию термина обращение. В биографии любого человека обращение — катастрофическое событие, которое «переворачивает всю нашу жизнь с ног на голову». Существуют разные виды обращения: религиозное, моральное, художественное, политическое или философское. Но результат всегда один и тот же: решительная перестройка (re-making) жизни. Адо считает, что эта перестройка играла ключевую роль в осмыслении древними философами того, чем они занимались. Делая обзор основных философских школ классической Античности, он приходит к выводу, что все они полагали, что человек до своего «философского обращения» оказывается в «состоянии несчастной тревоги» (un état d’inquiétude malheureuse):

Поглощенный заботами, раздираемый страстями, он не живет настоящей жизнью и не чувствует себя самим собой [il n’est pas lui-même]. Все школы также согласны с тем, что человека можно освободить из этого состояния. Он может примкнуть к подлинной жизни, улучшить себя, преобразовать себя и достичь состояния совершенства [un état de perfection][37].

Данный фрагмент дает нам более ясное представление о том, что Адо подразумевает под «философским обращением»: это не движение от одного случайного «я» к другому, а процесс «становления самим собой», как любил выражаться Ницше. До этого обращения человек может представлять собой нечто, но это не настоящая самость (il n’est pas lui-même). Только благодаря философской трансформации он получает возможность максимально использовать то, что в нем заложено. Какие бы функции философия ни выполняла в других контекстах, например в качестве социальной критики, общего мировоззрения или лингвистического анализа, в данном случае она определенно выступает в качестве инструмента для самоформирования.

И вот тут дискуссия о «я» как о «незавершенной работе», которая была начата мной ранее в данной главе и которую я хочу возобновить сейчас, приобретает новое направление. Начиная с эпохи Возрождения отчетливо ощущается, что «я» представляет собой нечто, создаваемое «с нуля». Постренессансный проект самоформирования приобретает радикальный смысл, поскольку развивается в мире, из которого Бог постепенно уходит, и появляется все больше и больше возможностей для самотворения. Акцент теперь делается на возможности абсолютного самоформирования в рамках онтологического устройства, где трансцендентность все чаще отсутствует. В античном мире, исследуемом Адо, божественно-космический порядок никогда не оспаривался: любая попытка самоформирования проходит внутри него. Теперь же особое внимание уделяется тому, как индивид должен перейти из «состояния несчастной тревоги» в «состояние совершенства». Происходит это благодаря дисциплине, методологии и техникам самоформирования. Адо обнаруживает, что во всех основных философских школах Античности присутствовал определенный набор фундаментальных методик: «обучение жизни», «обучение смерти», «обучение диалогу», «обучение чтению» и т. д. Синтез всех этих практик можно сравнить с «лепкой собственной статуи» (sculpter sa propre statue), образом, который Адо заимствует у Плотина. Вряд ли можно найти лучшую иллюстрацию философии как процесса самоформирования.

Такое прочтение античной философии представляет человека необработанным материалом, который может быть превращен в нечто более утонченное с помощью серии «духовных упражнений», цель которых заключается в «своего рода самоформировании, или paideia, призванном научить нас жить»[38]. Духовные упражнения — это практики и рутина, которые всегда выполняются в