Читать книгу "Попаданец на максималках 1 - Тампио"

видео о французской кухне, а здоровом белом берете.

– Кто такие?! – раздаётся громкий рык. – Кто пустил? Воровать вздумали, негодники! Щас я вас угощу.

Почти белое чудо убегает и через несколько секунд уже возвращается с длиннющим ухватом, а за его спиной какие-то спиногрызы в серых одеждах орут что-то грозное. Ну-ну... В темноте мужчина лишь меня и Анну, а гвардейцев – нет. Они у двери стоят, в которую мы вошли.

– Гвардейцы! – восклицаю я. – Мечи наголо! Взять в плен неприятеля!

Что тут началось… Метресса моя визжит, я брюквой бросаюсь как снежками. Гвардейцы поначалу ошалели от моего приказа, но привычку выполнять не утратили. Вытащили мечи и пошли вдвоём против кричащего десятка.

К сожалению, битва закончилась почти не начавшись. Те невысокие двуногие недоразумения как увидели мою вооружённую поддержку, так палки и ухваты на пол побросали, и бросились наутёк. Гвардейцам никто команду не отменял, и они добросовестно начали ловить мужчину в берете. Нюра тоже визжать не перестала. Ну а я был вполне доволен количеством брюквы, и готов метать её ещё полчаса.

Беретоносный, зажатый в угол, скоренько сдавшийся на милость победителя, был притащен за шкирку ко мне. Хотелось, конечно, поставить ногу ему на голову и начать зачитывать условия взятия в плен, но я вовремя одумался и тихонько так спросил:

– Ну и кто ты, чудо грибообразное?

– Я шеф-повар Пьер! – отвечает тот, кто вот только что хотел меня ухватом по голове стукнуть.

– Лягушатник, что ли?

– Нет, русский я.

– Русский по имени Пьер? – начал тупить я.

– Нет, Пётр я. Пётр Алексеевич Болотников. Учился поварскому искусству в городе Париже.

– C'est très bien! А чего драться полез? Этому тебя тоже во Франции учили.

– Подумал, что воров поймал.

– Ладно. Отпустите его, – обращаюсь к гвардейцам. – Только смотрите в оба за ним. Вдруг, снова буянить начнёт. Тогда сразу по ногам бейте его. А вот по голове – нельзя, все рецепты забудет. Ну а ты, monsieur Pierre, показывай наследному принцу свои владения. Хочу посмотреть, как у тебя мясо хранится.

Вижу по глазам, что шеф-повар начинает понимать, кто перед ним. Лебезить стал, в глаза так льстиво заглядывает. Ох, чую, гнилая у него душонка. Но молчу. Надо вначале всё рассмотреть, а уж потом голову рубить.

Мдя… Взглянул я на мясо, и как-то расхотелось обедать. Нет, не гнилое, но вот крыс хватало. Живых, конечно. Хорошо, что хвостатыми серыми тварями меня не удивить, поскольку я на мясозаводе работал годик. Нагляделся на всякое. Хорошо, что не чёрные. Хотя, особой разницы нет.

Потом повёл меня Пьер на саму кухню. Поварята бегают, что-то со стола на стол перетаскивают. Остановил одного, самого неторопливого, поскольку другие уж очень шустрые.

– Ну-ка, показывай ладони! – и лицо делаю грозное такое, чтобы не подумал убежать.

Батюшки! Под ногтями грязь, на пальцах свежие порезы.На голове жирные волосы противными паклями свисают на плечи. Бр-р-р…

– Все такие чистюли? – оборачиваюсь к Пьеру.

– Ваше вашество, он почти чистый, – начинает врать шеф. – Овощи вот только сейчас чистил.

Прошёлся я дальше, посмотрел на стены, взглянул под столы. Женщины с фамилией Летучая на вас нет!

– Всё мне ясно, – совсем недоброжелательно говорю человеку-грибу. – Слушай меня внимательно, мусьё. Во-первых: через три дня мышей и крыс быть не должно. Делай что хочешь, хоть своими волосами лазы в подпол законопачивай, а бегать им тут запрещаю. Во-вторых: все стены, всю посуду отмыть горячей водой с содой. Пауков и тараканов с прочей живностью я в следующий раз видеть не должен. Если увижу мышь, крысу, таракана или ещё кого, заставлю тебя его съесть. Причём в сыром виде. Ферштейн?

Пьер прифигел. Головой кивает, но вижу, что это нервное. Даю знак гвардейцу:

– Приведи его в чувство, но не слишком больно.

Удар. И шеф-повар начинает очень быстро соображать.

– Повтори, что я тебе только что повелел.

– Всё отмыть… мышей и тараканов извести… крыс уничтожить…

– Завтра, послезавтра и третьего дня все тут прибираются. Будете вы спать или нет, – я об этом и знать не хочу. Если приду и найду грязь, то ты пожалеешь, что во Франции не остался. Поварята и все остальные должны быть чистые. Без грязи на руках и на других частях тела. Всех работников мужского пола обрить. Женщинам разрешаю волосы до плеч. Одежда должна быть выстиранная и чистая.

Отворачиваюсь и иду к выходу…

“Вот сволочь такая!” – думаю. – “Как ещё болезни тут пышным цветом не расцвели?” Кстати, надо бы девчонку ту найти. Как её звать? Фёкла, вроде, дочь кухарки Марфы. Оборачиваюсь к Анне:

– Душа моя, – найди девчонку Фёклу и её мать Марфу. – Я вон там их ждать буду. Только приведи как можно незаметно.

Метресса кивнула и вернулась на кухню, а я с гвардейцами в сторонку отошёл. Через пять минут подбегает Фёкла, а ещё через минуту и Нюра с Марфой подошли. Девчонка узнала, разулыбалась. Марфа была более осторожна, но смотрела приветливо и бросилась руку целовать. Не дал. Мало ли чем болеет. Дав знак отвести Фёклу в сторону, обратился к кухарке:

– Слушай, Марфа. В эти дни на кухне будут наводить чистоту. Тебе я поручаю очень важное дело, – приглядывать за Пьером и другими работниками. Тебе надо слушать, что они говорят и смотреть, что делают. Думаю я, что кто-то захочет повеление моё не исполнить. Если что недоброе Пьер замыслит, отраву в еду положить или ещё что, то тебе следует ко мне прийти как можно скорее, и всё рассказать. Поняла?

Женщина кивает, и я её отпускаю. Подхожу к девочке.

– Помнишь монету? Получишь ещё такую же. Но тебе надо будет смотреть за поварятами: что они говорят, как хорошо приказы выполняют... А ещё надо смотреть, не кидает ли кто из них в еду гадость какую... землю, например, или мочу в суп наливает. Всё мне должна рассказать. А вот о моём тебе наказе знать никто не должен. Поняла? Беги, давай, работай.

Поворачиваюсь к гвардейцам:

– За образцовое несение службы объявляю благодарность! Свободны.

И каждому по пятьдесят копеек в руки даю.

– Служим престолу! – отвечают и довольные уходят строевым шагом.

Нюра стоит и не знает, что и сказать.