Читать книгу "Порочная слабость - Кейт Харди"

— Тебе нравится? — прошептала она.

Он улыбнулся лукаво и нежно:

— А ты как думаешь, ангел мой?

— Я думаю, — ответила она, — что хочу свести тебя с ума, как ты свел с ума меня.

— Тогда начинай, — ответил он с яростью.

Она наклонилась вперед и поцеловала его. А потом опять стала двигаться, вовлекая его в ритм, то быстрый, то замедленный.

Утонченная мука наслаждения…

Она почувствовала, что наступает завершающая фаза, что все ее тело сжалось, и его тело напряглось под ее руками. Он сел и прижал губы к ее губам. Она крепко сжимала его в объятиях, пока восхитительные ощущения, волна за волной, пронизывали все ее существо.

А потом Гай привлек ее к себе и стал гладить по волосам.

— У тебя замечательные волосы. Я сразу обратил на них внимание. — Он погрузил пальцы в ее локоны. — Такие мягкие, шелковистые. И вьются сами, правда?

Она кивнула:

— Я ненавидела их, когда была подростком. Они были ужасно непослушные. Однажды я даже гладила их утюгом.

— Утюгом?..

— Тогда хороших распрямителей еще не было. А после утюга они некоторое время оставались прямыми.

— Хорошо, что сейчас ты их не гладишь утюгом. Они слишком чудесны для этого. — Он легко поцеловал ее. — Пойду разберусь с презервативом.

Значит, ей пора уходить…

— А я пойду к себе.

— Почему? — спросил он.

— Потому что мне просто повезет, если я никого не встречу по дороге в свою комнату. Растрепанная, в измятой одежде. Сразу станет ясно, чем я занималась. И после того танго сразу станет ясно с кем.

— Тебя это смущает?

— Да. Слушай, я знаю, все считают меня легкомысленной светской особой, но, как правило, я не ложусь в постель с человеком, с которым даже не встречалась.

— Это поправимо, — сказал он. У нее екнуло сердце. Может быть, он предложит ей начать встречаться? — Проведи ночь со мной, а утром мы встанем раньше остальных и никого не встретим. Все устанут после праздника, а тех, кто не устанет, не будет в доме. Они будут на террасе — угощаться луковым супом.

— Луковым супом? Ты шутишь?

— На французских свадьбах обычно танцуют до зари, а потом идут завтракать. И на завтрак традиционно подают луковый суп. Правда, Элли сказала, что хочет сделать завтрак франко-английским и подать еще и сэндвичи с беконом.

Она смотрела на него с удивлением.

— Это самый странный разговор, какой я когда-либо вела после… любви…

— Если бы я был истинным джентльменом, ангел мой, я предложил бы тебе начать встречаться со мной. Но сейчас для меня настали трудные времена, и роман мне ни к чему.

Она гордо вскинула подбородок:

— Мне тоже роман ни к чему. И знай: я не охотилась на тебя!

— Знаю… и знаю, что все порчу сейчас. Но на самом деле я намеревался пригласить тебя принять душ вместе со мной.

— Персональный тур по твоей личной ванной, а?

— Сугубо персональный, — подтвердил он и поцеловал ее.

— Итак, мы поняли друг друга, — подытожила Эмбер. — Это был только секс и только на эту ночь. А потом все будет так, будто ничего не было, и никому не следует об этом знать.

А еще она надеялась, что сумеет заставить себя смотреть на него, не испытывая желания его раздеть.

— Очень много чудесного секса, — поправил он ее. — Но остальное верно. Все останется между тобой и мной.

— Что ж, хорошо. Проводи меня в эту твою прекрасную ванную…

Глава 4

Проснувшись, Эмбер не сразу поняла, где находится. Потом воспоминания о прошедшей ночи всплыли в ее голове. Она в постели. В постели Гая Лефевра. И в его объятиях.

Как глупо было с ее стороны прыгнуть в постель к почти незнакомому человеку! Бравада ночи исчезла. Пробуждение оказалось похмельем. Но первым делом надо высвободиться из объятий Гая, не разбудив его, и, прежде чем встретиться с ним, принять душ и почистить зубы. А потом ехать в аэропорт.

Можно, вероятно, пропустить этап «встретиться с ним» и просто оставить ему записку. Но это будет еще глупее. Надо иметь смелость смотреть в лицо собственным ошибкам. И надеяться, что ищейки из «Жизни знаменитостей» ничего не пронюхают и не распишут, как Бэмби соблазнила шафера на свадьбе своей подруги. Ей не хотелось, чтобы по ее вине Элли и Хэва искупали в грязи. Или даже самого Гая. Это было бы нехорошо.

Медленно, осторожно она сняла его руки со своей талии, отодвинулась к краю постели, и вдруг услышала:

— Доброе утро, ангел мой.

Ну, ничего не поделаешь…

Эмбер села и посмотрела ему в лицо. Боже, как он красив! Но она подавила прилив желания, ибо понимала, что сейчас это совершенно излишне. Они договаривались только об одной ночи.

— Доброе утро, Гай. Извини. Я не хотела тебя разбудить.

— Убегаешь от меня?

— Нет. — Она нахмурилась. — Хотела принять душ, а потом встретиться с тобой.

— Ты знаешь, где ванная комната.

— Да. — Прошлой ночью они занимались в ванной любовью. Дважды. — Я не это имела в виду. — Она вздохнула и аккуратно обернула одеяло вокруг своей груди.

Гай приподнялся на локте, посмотрел на нее и рассмеялся:

— В чем дело? Мне кажется, образ скромницы не очень вяжется с тем, что было ночью.

Эмбер почувствовала, как краснеет.

— То, что было ночью, было ночью. Утром все по-другому. — Она глубоко вздохнула. — Ну хорошо, давай объяснимся. Мне жаль, что я повисла у тебя на шее. Я хочу избавиться от своей привычки связываться с не теми мужчинами.

— Но?..

— Но ты был самым привлекательным мужчиной на этой свадьбе, и ты знаешь это.

— На самом деле я этого не знал, — сказал он и сел. — Так что спасибо за комплимент.

— Если бы ты кричал на меня, как тогда, когда мы встретились в первый раз, я могла бы не поддаться твоему обаянию.

— Ты тоже не была со мной ласкова.

Эмбер поняла, что может покраснеть еще сильнее.

— Ты меня спровоцировал.

— Мы можем остановиться на том, что стоим друг друга, — предложил он.

Она вздохнула:

— Возможно. Но я хочу, чтобы ты знал: обычно я не прыгаю в постель к мужчинам, которых едва знаю. Ты — первый случай. И я не хочу, чтобы ты думал, что я — дешевая…

Он прервал ее тираду, наклонившись и быстро поцеловав ее в губы:

— Ты не дешевая. Тебя надо содержать в роскоши.

— Я сама могу содержать себя в роскоши. Большое спасибо, — сказала она, и ее глаза сузились. Ей не нравилось направление, которое принимал их разговор. — А если ты посмеешь предложить мне…