Читать книгу "Stargate Commander: История "Рассвета" - Александр Чёрный"

эта тварь энергии, конечно, моё непочтение… но без радаров мы что без глаз.

Так и есть: мимо пролетает довольно протяжённый метеоритный поток. Это он бомбил нас немногим ранее. Вот, к слову, на него и переключим вспомогательный калибр: всё равно простаивает без дела. Так что, угроза шальных камней частично отведена. Залезаем в настройки системы вооружения и всё, что не относится к главному калибру, переводим в режим «Оборона» с критерием «Угроза естественного происхождения».

Что там у нас следующее по списку? Опять общая система жизнеобеспечения. Ну, хотя бы есть питание… Поищем… план-схема корабля, общая информация, условное деление на зоны, разбивка по палубам…Нашёл! Склады! Нижняя палуба, тридцатая, по ходу. Там, в подсвеченном отсеке, хранятся запасные фильтры. Кстати, какая плотность их размещения по всему кораблю? Надеюсь, не сто штук на километр? По счастью, нет: всего десять.

Попутно выяснилась интересная техническая составляющая: а именно, из систем освещения. Во-первых, свет дают газоразрядные лампы. Для Древних крайне и крайне примитивная технология, они перестали её использовать где-то лет двадцать миллионов тому назад, вместо этого стали ставить кристальные лампы. А тут газоразрядники. Причём: питались они – внимание! – от ламп плазменных.

Поначалу охренел. Насколько мне было известно, токопровод из плазмы Древние открыли для себя едва ли не на заре своей цивилизации, однако сохранить столь эффективный способ на таком древнем корыте – даже для них это было достижение. Тем не менее, получалось достаточно экономично в плане расхода энергии: а я-то думал, что освещение – одна из самых прожорливых систем…

Получив координаты складского отсека, вышел с мостика и вызвал Терентьева:

– Самая нижняя палуба, третий отсек справа от лестницы. Воздушные фильтры находятся там. Чем больше тянем – тем тяжелее дышать. Скоро начнёт заканчиваться пригодный для дыхания воздух.

Не знаю, отреагировал ли генерал на предупреждение, но лично мне терять свою жизнь, только попав на другую экспедицию по ошибке, не хотелось: заменю фильтр хотя бы возле мостика или на нём.

На часах три ровно, я спустился по лестнице на нижнюю складскую палубу и попытался открыть гермодверь: не вышло. Палубная герметизация не позволила мне проникнуть внутрь, но контрольная лампа горела: механизмы и тяга исправны. Тогда какого хрена? Пока я был на мостике, сигнала о разгерметизации не поступало. Тогда, спрашивается, опять же, какого, вашу мать, хрена?

В гермодвери Древними конструкторами предусмотрен небольшой смотровой щиток, закрытый бронестеклом. Достаточной толщины и прочности, чтобы выдержать разницу давлений, и довольно стойкий к ударным и температурным нагрузкам. Заляпанный грязью и пылью, он мешал рассмотреть то, что находилось за дверью.

Несколько раз протёр его рукой. Прильнул к щитку. Посмотрел за дверь. Со злости я пнут дверь тяжёлым берцем и непечатно выругался матом.

Складского отсека не было в принципе: сразу за дверью палуба кончалась, наружу торчали лишь несколько метров рваного металла с арматурой, а аккурат за ними – открытый, твою мать, космос!

Остаётся только один идиотский вопрос: почему уничтоженный отсек не был помечен на план-схеме корабля как разгерметизированный? «Коротнуло» датчик атмосферного давления?

Я даже не успел расстроиться, как из-за ближайшего перекрёстка послышались шаги. Обернулся. Вот так встреча… Генерал Терентьев и полковник Мигунов собственной персоной. Неужели так быстро добрались? Тут есть какой-то транспорт вдоль корабля или они вслед за мной весь борт исследовали?

– Палыч, какого… – оборвался Терентьев, завидев меня. – Попов. Едрить мои лампасы, где ты, нах?р шляешься?!

– Он спасает наши жизни, – улыбнувшись лишь краем рта, произнёс «Палыч».

За генералом показалось несколько подоспевших из-за поворота рядовых.

– Чего там тащить надо? – устало зевнул один из них.

Что, солдат спит – служба идёт?

– Уже ничего.

– Тогда с какого нас выдрали? – нахмурился второй.

Проблема встала ещё острее. Быть может, имеет смысл осмотреть всю палубу? Нет, на карте чётко было сказано, что фильтры именно в этом отсеке: стало быть, в других этого груза быть не должно. Выходит, мы в полной жопе.

Во мне начали вызревать дичайшие подозрения по поводу запасов кислорода. Что, если фильтры накрылись безвозвратно? В этом случае даже с полными резервуарами сжатого, а ещё лучше – жидкого – воздуха, мы протянем не больше недели. Без регенеративных патронов мы не сможем нормально жить и работать, фильтры надо восстановить во что бы то ни стало. Но…

***

– То есть, влипли? – уточнила доктор Рыкова.

Держать людей в зале врат не стали: чай, не бараны в загоне. Раз уж разобрались, что в ближайшем обозримом будущем ситуация не наладится, то и нечего держать всех табуном в одном отсеке. Тем паче, что это создаёт нагрузку на воздушные фильтры системы жизнеобеспечения, а она и так не на сто процентов работает.

Людей развели по проверенным, зачищенным и наспех просчитанным отсекам: Терентьев с Мигуновым пытались сделать, что могли, чтоб избежать броуновской неразберихи. Должен сказать, это у них получалось. Не целиком и полностью их заслуга: людей в экспедицию подбирали не по блату, каждый знал свои функции (заняв какой-то свой отсек, личный состав начал расквартировываться и обживать жилплощадь). Как только миновал первичный шок, все включились в работу.

Но несколько особливо инициативных «бойцов» пытались сделать чуть больше, чем могли, а для этого с дотошностью сыщика-палеонтолога докапывались до наших номинальных старших.

В частности – рекомая доктор Рыкова.

– Так точно, – подтвердил я. – Засим, в связи со всем вышеизложенным, предлагаю следующий план: попытаться открыть врата на ближайшую планету и во что бы то ни стало найти замену для рабочего тела фильтра. С этим проблем возникнуть не должно, ибо подойдёт что угодно. Известь, гидроксид лития, и иже с ними. В чистом виде этого вещества на борту нет. Следовательно, рассчитывать можно только на поставки извне.

– Что в лучшем случае? – спросил мыслящий хладнокровно полковник Мигунов.

За этим офицером ещё на Земле было замечено, что он не склонен к порывам и сиюминутным вспышкам. Давил ли он их медикаментозно или же вообще был непрошибаем – покажет время. Но сейчас мне положительно нравился его конструктивный подход к проблемам.

– Мы найдём рабочее тело для регенеративных патронов фильтров и протянем столько долго, сколько сможем найти вещества.

– Что в худшем?

– У нас нет данных о планетах, – пояснил я. – В базах данных описания нет, а разведывательных платформ или аналогичных им установок у нас