Читать книгу "Мадьярские отравительницы. История деревни женщин-убийц - Патти Маккракен"

в белый, а подростков и молодых людей – в ярко-синий. В краске именно этого цвета были испачканы ладони тех, кто нес гроб Иштвана.

Петра стояла во дворе своего дома, утонув ботинками в размокшей земле. Чтобы защититься от проливного дождя, она укрыла голову верхом плаща. Она в последний раз заглянула в гроб. Иштван был одет ею в его любимую темно-серую рубашку, на глазах у него были черные очки, задрапированные парусиной, в его левую руку было вложено шерстяное армейское кепи, которое Петра как следует отчистила.

Когда на лицо Иштвана накинули белую ткань, Петра сделала шаг назад. После этого крышку гроба быстро заколотили.

Иштван перестал дышать накануне незадолго до полудня. Чтобы оказать его семье помощь, сразу же обратились к повитухе. С учетом той ситуации, которая сложилась в Надьреве с врачом, тетушка Жужи всегда была первой, к кому обращались, когда в деревне кто-то умирал. Именно она организовывала похороны, готовила тело к погребению, посылала за звонарем, который не только уведомлял о смерти всю деревню, ударяя в церковные колокола, но и, придя в дом умершего, объявлял официальную причину его смерти, которую на ухо ему шептала тетушка Жужи.

Носильщики, подняв гроб, поставили его в фургон семьи Амбрушей. Возница придерживал лошадей, чтобы те шли медленным аллюром. Вереница скорбящих тянулась к кладбищу длинной мокрой процессией. Впереди шла Петра. Молодая вдова несла на руках свою дочку, пытаясь держаться подальше от дребезжащих колес фургона, которые забрызгивали ее густой грязью. Чтобы хоть как-то укрыть ребенка от неприятностей погоды и брызг дорожной грязи, она прикрыла его голову краем своего плаща.

Стоя в нескольких шагах позади Петры, тетушка Жужи не спускала с нее глаз. Теперь уже никто не стоял у нее на пути. Она решила уже во время похорон сделать решительный шаг: отвести Петру в сторону и ознакомить ее со своим планом. После этого молодая вдова должна была стать ее новой невесткой. Последние несколько недель повитуха думала только об этом, и предстоящее возбуждало ее.

Она не допускала даже мысли о том, что Петра могла отказать ей. Или же, что еще удивительней, взбунтоваться против нее и стать ее врагом.

Возвращение домой

Мудрый человек знает, когда надо испугаться.

Старая цыганская поговорка

Среда, 2 мая 1917 года

Скамья в вагоне была вся в занозах, да еще и хлипкой. Марице казалось, что в любой момент та могла просто-напросто переломиться пополам. Это впечатление усилилось, когда вошедший в вагон толстяк плюхнулся посередине скамьи, и та угрожающе прогнулась. Однако на толстяка это не произвело никакого впечатления, и он водрузил рядом с собой тяжелую крестьянскую клеть. Настоящий дикарь, жаждущий разгромить все вокруг!

Оглядевшись, Марица отметила, что стены вагона были сделаны из того же дерева, что и скамейка. Их окрасили под древесину ценной породы, но Марицу было трудно обмануть. Трещины, зигзагами поднимавшиеся от половиц до самого потолка, выдавали дешевую подделку, как и глухой звук, который стена издавала каждый раз, когда о нее ударялись спиной.

Марица уже несколько часов тряслась в поезде. Ее мотало взад-вперед, как камешек в сите старателя, и она прочувствовала всем своим некрупным телом каждую милю этого ужасного путешествия.

Она ощущала во рту отвратительный металлический привкус, который, казалось, осел у нее на языке, постоянно сквозил в ее дыхании. Этот привкус появился у нее с тех пор, как она этим утром приехала на вокзал Келети в Будапеште.

Марица отметила, что, несмотря на утреннюю прохладу, станционные печи на вокзале не топились, и это ее неприятно удивило. Она поняла, что наступили дни серьезных перебоев с углем. Сейчас усилия согреть пассажиров, ожидавших своего поезда, считались излишними. Теперь не было принято впустую расходовать топливо. Во всяком случае, поездов стало гораздо меньше, по крайней мере, вдвое. Некоторые из них были реквизированы для нужд армии, другие (и таких было огромное количество) простаивали, поскольку паровозы нуждались в ремонте и в ожидании запчастей (практически безнадежном) загонялись в станционные тупики. Многие из паровозов при определенном допущении еще можно было бы использовать, однако для этого не хватало топлива. Но даже с учетом того, что поездов стало ходить меньше, а станционные печи топились гораздо реже, воздух на платформе все равно был пропитан запахом угля. Марице казалось, что с момента ее появления на вокзале она вся постепенно покрывалась тонким слоем сажи.

Марица хотела выехать из Будапешта еще раньше. Ее давняя подруга Жужи Фазекаш (возможно, ее единственная подруга) часто напоминала ей, что первый день мая означает подлинное рождение весны и поэтому считается удачным днем для начала новой жизни. Марица серьезно относилась к магическим наставлениям тетушки Жужи. Эти две женщины почти не видели друг друга на протяжении многих лет, за исключением тех редких случаев, когда повитуха приезжала в Будапешт по своим делам или же навестить свою двоюродную сестру. Однако Марица по-прежнему привыкла полагаться на советы старой цыганской ведьмы. Она воспринимала свою подругу как парапсихолога, способного найти для нее невидимые ей самой подсказки о своем будущем или же помочь ей обнаружить выход из сложной ситуации, в которой она случайно оказалась. Марица консультировалась с тетушкой Жужи практически по всем важным делам, прежде чем принять какое-либо решение, отправляя телеграммы при появлении срочных вопросов и письма – при возникновении менее срочных.

Решение о том, какой день наиболее благоприятен для ее возвращения в Надьрев, казался Марице самым важным выбором, который ей когда-либо приходилось делать. Она сильно волновалась по поводу того, что ожидало ее впереди. Марица понимала, что у нее достаточно мало оснований для того, чтобы радоваться в связи с возвращением в Надьрев. Варианты развития событий были различными, но она старалась быть предельно искренней перед самой собой: это был ее последний шанс. Она исчерпала все остальные варианты. И на этот раз она должна была все сделать правильно.

Однако ее планы покинуть Будапешт первого мая провалились. Из окна своей квартиры она видела бесчисленные толпы на улицах. Фабрики и магазины были закрыты по случаю Международного дня трудящихся, и город был наводнен манифестантами. По улицам шествовали женщины, рабочие, политические активисты, вернувшиеся на родину военнопленные, выкрикивая марксистские лозунги, которым научились за время нахождения в русском плену. Протестующие требовали всего подряд, без исключения, оптом: от увеличения продажи хлеба на рынках до прекращения существования Австро-Венгерской империи. Целый день напролет Марица прислушивалась к злобному реву враждебной толпы за своим окном. Она раньше никогда не встречалась с таким. В городе