Читать книгу "Пьесы - Иван Петрович Куприянов"

class="p1">Т о л с т о п я т о в. Черновик?

Б о л ь ш а к о в. Да! Он при вас? Можно полюбопытствовать?

Т о л с т о п я т о в. Пожалуйста… Но зачем? Импровизация… Малопродуманная… Аффект…

Б о л ь ш а к о в (листает). О, совсем другой голос. (Читает). «Итак, Маркины, Зондаевы, Томилины, то есть тысячи строителей, живут как чукчи в ярангах. Живут в палатках с детьми и женами, живут в жару и в бурю. Живут, несмотря на начавшиеся заморозки. Живут тесно и неудобно. Люди работают хорошо, а заботы о них никакой. В это же время бригады без острой на то нужды перебрасываются со строительства жилых домов на основные объекты по распоряжению товарища Прокофьева. Товарищ Прокофьев, я боюсь, что вы абсолютно не отдаете себе отчета в том, что ваши распоряжения…» Нет, уж вы оставьте эти тезисы. Тут же все как надо.

Т о л с т о п я т о в. Нет-нет, я в последнем варианте всё продумал.

Б о л ь ш а к о в. Всё?..

Т о л с т о п я т о в. Я очень прошу меня понять правильно. Видите ли, я очень не хочу обострять отношения с Прокофьевым, они и без того накалены.

Б о л ь ш а к о в. Так!.. Значит, вас судьбы людей не волнуют?

Т о л с т о п я т о в. Нет, почему же?

Б о л ь ш а к о в. Как же, свое личное спокойствие, выходит, вам дороже?

Т о л с т о п я т о в. Я знаю, как это будет понято.

Б о л ь ш а к о в. Степан Сократович, вы же коммунист! И партактивы мы собираем не для того, чтобы на них зачитывать сводки плановых отделов.

Т о л с т о п я т о в. Весьма сожалею, но в таком случае я вынужден отказаться от доклада.

Б о л ь ш а к о в. Значит, капитуляция? Решили уйти от боя? Решили жить в мире и покое? Ничего у вас из этого не выйдет! И вы будете делать доклад! И вот по этим тезисам!..

Т о л с т о п я т о в. Я?.. Ни за что, ни за что!..

Б о л ь ш а к о в. Степан Сократович, я же чувствую, что в глубине души вы сами хотите сказать именно так. И на том позвольте закончить нашу официальную часть. Начинается художественное отделение — первым номером чай. Вам с лимоном? С вареньем? Крепкий?

Т о л с т о п я т о в. С лимоном, с вареньем, крепкий…

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Картина четвертая

Солнечный день. Часть строительной площадки. Хорошо видна панорама большой стройки. За рекой — бескрайняя тайга. На переднем крае — часть башенного крана с будкой машиниста. На бревнах сидят  М а р к и н, Т о м и л и н, П р а с к о в ь я  и  З о н д а е в. Едят, пьют из кружек кипяток.

П р а с к о в ь я. Не пойму, Доржи, я твою жену — что ни письмо, то какие-то нитки тебе шлет. Уж не думает ли она, что мы на острове живем?

З о н д а е в. Зачем, понимаешь, на острове?

М а р к и н. В самом деле, Доржи, чего другого у нас нет, а ниток-то в наших магазинах сколько хочешь и каких угодно.

З о н д а е в (отшучивается). Такой не видел.

П р а с к о в ь я. А может, какой секрет, а?

Т о м и л и н. А какой там у него секрет. Суеверный он. А у них, у суеверных, на все случаи жизни приметы имеются.

З о н д а е в. Я? Суеверный? Ай-ай-ай. Нехорошо, понимаешь, нехорошо, Сергей Матвеевич. Скажи, ты хороший строитель?

П р а с к о в ь я. Другого такого поискать.

З о н д а е в. А хороший строитель сам понимать должен. (Раскладывает на коленях нитки.) Чуешь?

Т о м и л и н. Да что я, циркач, чтобы твои фокусы отгадывать.

З о н д а е в. А ты, Петр Егорович?

М а р к и н. Да кто ж тебя знает. Мало ли какие бывают условные знаки у мужа с женой.

З о н д а е в. Твоя правда, Петр Егорович. Эти нитки — мой семейный тайна. (Берет короткую нитку.) Вот эту нитку мне жинка прислала полтора года назад. (Берет длинную нитку.) А вот эту только что получил. Есть, понимаешь, разница?

П р а с к о в ь я. Еще бы. И что же они, однако, означают?

З о н д а е в. Ай-яй-яй. Это же рост моего сына.

П р а с к о в ь я (смеется). Вон оно что! А мы-то думали-гадали.

М а р к и н. Ловко, Доржи, придумал.

З о н д а е в. Зачем я придумал? Мой жинка придумал.

М а р к и н. Ну и выдумщица же она у тебя, как я погляжу.

Появляется  И г н а т ь е в.

И г н а т ь е в. Я-то их в столовой ищу, а они вон где устроились, на солнышке.

П р а с к о в ь я. Поправляем пошатнувшееся здоровье! Присаживайся, Иван.

И г н а т ь е в. Большаков звонил. Сказал, что сейчас к нам на участок придет, и не один. (Прасковье.) Помни, мать, слово дала.

М а р к и н. Радуйся, Прасковья Григорьевна, — пополнение. Слышал, стоящую тебе подыскали помощницу.

П р а с к о в ь я. Иван уговорил.

М а р к и н. Девица — горечь со сладостью! Да и честь немалая, человека тебе доверяют.

Т о м и л и н. Из тебя же Макаренко решили сделать.

П р а с к о в ь я. Чего-чего?

И г н а т ь е в. Писатель такой был. Прекрасный человек. Из беспризорных — людей делал, да еще каких героев!

Т о м и л и н. Вот-вот, героев! Готовься наставлять на путь истинный, может, что из нее и получится.

И г н а т ь е в. Получится, девушка-то она в общем неплохая.

Т о м и л и н. Смотри, Прасковья, как бы она тебя в свою веру не обратила.

П р а с к о в ь я. Так и жди, ишь чего захотел.

Появляется  Г р о м о в а.

Г р о м о в а. Иван, я по твою душу. Чертеж сделал?

И г н а т ь е в. Готов. (Достает из планшета чертеж.)

М а р к и н. Что же это будет?

И г н а т ь е в. Танцплощадка.

З о н д а е в. И такой, понимаешь, сложный чертеж?

И г н а т ь е в. С маленькими излишествами.

П р а с к о в ь я. Лариса, не забудьте наших молодчиков записать.

Г р о м о в а. В школу танцев?

З о н д а е в. Да-да! Я, понимаешь, первый.

Г р о м о в а. С удовольствием. (Рассматривает чертеж.) А это что такое?

И г н а т ь е в. Арка. Хороша? Вот только лозунг я для нее никак подходящий не смог придумать.

М а р к и н. А ты напиши просто: «Танцы — залог здоровья!»

П р а с к о в ь я. Нет, вот какой будет хорош: «Кто не танцует, тот не ест».

И г н а т ь е в. О, идея! (Пишет.) «Кто не танцует, тот не ест».

Г р о м о в а. Иван, не дури! Дай сюда чертеж!

И г н а т ь е в. Не могу. Пообещаешь научить танцевать — отдам, а нет — не отдам.

П р а с к о в ь я. Не верьте ему, он же танцор у нас.

И г н а т ь е в. Какой же я танцор? Я только на то и способен, чтобы своим дамам на пятки наступать. (Берет Громову, кружит.) «Хороши весной в саду цветочки, еще лучше девушки весной…» (Наступает ей на ногу.)

Г р о м о в а. О медведь! Всю ногу отдавил. Придется и впрямь ему учителя танцев подыскать…

И г н а т ь е в. Есть на примете?

Г р о м о в а. Буланова, например.

И г н а т ь е в. Буланову? Ты это серьезно?

Г р о м о в а. Ты недоволен? Могу и другую порекомендовать.

И г н а т ь е в. Что ж, Буланову, пусть будет Буланова.

Г р о м о в а (забирает чертеж). Ты не забыл, что сегодня заседание комитета комсомола?

И г н а т ь е в. Помню.

Г р о м о в а. До встречи! (Уходит.)

З о н д а е в. Значит, ты шеф Булановой, а она — твой, понимаешь. (Поет.) «Хороши весной в саду цветочки…»

П р а с к о в ь я. Товарищи, смотрите, Большаков идет, и не один.

Т о м и л и н. Прасковья, подтянись!

Появляется  Б о л ь ш а к о в, ведя за руку упирающуюся  Н а с т ю. Она в белом шелковом платье. Губы накрашены ярко-красной помадой.

Б о л ь ш а к о в. Здравствуйте, добрые люди!

И г н а т ь е в. Здравствуйте, Федор Федотович!

Б о л ь ш а к о в. Здравствуйте, Прасковья Григорьевна!

П р а с к о в ь я (сухо). Здравствуйте. (Рассматривает Настю.) Ну, я пойду, однако, пора.

Б о л ь ш а к о в. А я к вам, Прасковья Григорьевна… Вот помощницу вам привел.

П р а с к о в ь я. Такую красивую?

Т о м и л и н. Что