Читать книгу "Лили. Том 2 - Патриция Гэфни"

– Наверное, это стало для них сильнейшим потрясением.

– Они были в ужасе. Отец пригрозил лишить его наследства, все старались его отговорить, даже когда Дэв узнал, что она беременна, и сказал им об этом. Словом, он твердо решился и заявил всем, что должен жениться на матери своего ребенка, и ему плевать, будь она хоть простой коровницей.

Клей взял свой стакан и отхлебнул глоток лимонада. Лили сидела совершенно неподвижно, заплетая косичками бахрому шнура, служившего поясом ее капота, и ждала.

– Он женился на ней. Отец, конечно, не лишил его наследства, это была пустая угроза. Дэв мог бы привезти ее сюда или в дом нашей матери в Девоншире, но вместо этого он на свои собственные деньги купил ферму в Дорсете и поселился там. Она была родом из Дорсета. Он думал ее порадовать.

Клей скорчил гримасу и вновь замолчал, словно воспоминания об этой истории причиняли ему боль.

– Вы можете не рассказывать, если не хотите. Он торопливо покачал головой.

– Не знаю, как они там жили, потому что Дэвон старался об этом не говорить. Родился ребенок. Его назвали Эдвардом – в честь нашего отца. А восемь месяцев спустя Маура взяла все деньги, какие были в доме, и сбежала со слугой Дэва. Один Бог знает, что ими двигало, но они прихватили с собой и ребенка.

– О Боже.

– Дэв бросился в погоню. Поиски заняли несколько недель, но в конце концов он обнаружил своего сына в Крюкерне. Ребенок, заболевший оспой, был оставлен Маурой на попечение какой-то старой женщины, чтобы она и ее любовник могли путешествовать без помех. Когда Дэвон нашел его, маленький Эдвард был уже мертв. А вскоре он отыскал и сбежавших любовников – в общей могиле для нищих в Уэймуте. Они ждали попутного корабля, чтобы отправиться во Францию, когда болезнь настигла и их.

Клей поднялся и подошел к ступеням террасы, откуда была видна глубокая синева Ла-Манша. Лили осталась на месте. Она прижала пальцы к губам и, зажмурившись, с трудом удержала подступающие слезы. Дэвон. Как ей хотелось увидеть его прямо сейчас, обнять его. Ужасный рассказ наполнил ее душу скорбью. Но, сочувствуя горю отца, потерявшего младенца-сына, она в то же время ощутила в своем сердце убийственную ледяную ненависть к женщине по имени Маура. Раньше Лили случалось иногда думать об умершей жене Дэвона, но, пока она ничего о ней не знала, эта женщина не вызывала у нее никаких иных чувств, кроме редких всплесков любопытства, смешанного с грустью. Теперь она видела Мауру совершенно отчетливо: ее черные волосы и белую кожу, ее коварную, продажную душу. Маура. Даже это имя стало для Лили ненавистным. Ей хотелось задушить эту женщину голыми руками.

Немного овладев собой и успокоившись, она встала и подошла к Клею. Его лицо было мрачно, наверное, на нем отражались те же чувства, что владели и ею.

– Спасибо, что рассказали мне.

– Сам не знаю, зачем я это сделал, – признался он, улыбнувшись одними глазами. – Может, потому, что Дэв выглядит сегодня почти счастливым.

Лили отрицательно покачала головой.

– Боюсь, вы напрасно считаете, что это моя заслуга. Но он.., дорог мне, и я вам благодарна за то, что вы рассказали мне его историю. Он.., никогда бы этого не сделал.

Они стояли бок о бок, глядя на прибой, беспокойный и высокий, как всегда во время прилива, и думая каждый о своем.

Через минуту он возобновил свой рассказ:

– Дэвон вернулся в Корнуолл и целый год жил как отшельник. Никто из нас не мог ему помочь. Он был просто недосягаем. Утешения искал только в бутылке. Ничего ужаснее этого времени я не помню, – доверчиво признался Клей, повернувшись, чтобы взглянуть в глаза Лили. – Прежде мы были так близки, а после того, как это случилось, он даже со мной не мог говорить. Мне его не хватало, – добавил он простодушно. – А потом умер наш отец. Есть в этом какая-то ирония, но именно его смерть помогла Дэву начать выздоравливать. Он наконец-то сумел выйти из своей скорлупы и взглянуть на людей. Его мир был черен, но он понял, что может в нем выжить. Это принесло нам утешение, особенно матушке, она была просто убита всем случившимся. А потом он душой и телом отдался управлению Даркстоуном. Дело было, конечно, не в деньгах: он мог бы жить по-царски до конца своих дней, не шевельнув и пальцем. Но, я думаю, ему нужна была работа, ежедневный распорядок, чтобы вернуть себе душевное равновесие.

Клей вновь улыбнулся ей, и на сей раз это была настоящая улыбка.

– Он все еще не тот брат, которого я знал с детства, но сейчас ему гораздо лучше, чем было пять лет назад. И думайте что хотите, мисс Траблфилд, но отчасти это из-за вас.

Слова прозвучали легко и просто. Клей не мог даже вообразить, какое впечатление они произвели на Лили. Она отвернулась, опасаясь, что ее лицо опять выдаст ее. Мысль о том, что она что-то значит для Дэвона, что он может быть к ней неравнодушным… Но нет, в глубине души она знала, что это невозможно. Клей просто добр и к тому же наивен. Дэвон всегда проявлял к ней совершенно определенный интерес. По крайней мере, теперь, выслушав рассказ Клея, она стала лучше понимать, что ему мешает, почему он не может увидеть в ней (или в любой другой женщине) нечто большее, чем просто временную напарницу в постели, которой утром платишь и отсылаешь ее прочь, а если уж она оказалась на редкость хороша, оставляешь при себе до конца месяца.

– Вы тоже можете думать что хотите, – ответила Лили, старательно подражая его легкомысленному тону, – но то, что Дэвон испытывает ко мне, это всего лишь приятная смесь благодарности и вины, что само по себе замечательно. Со стороны простой служанки, если у нее имеются хоть какие-то мозги в голове, было бы глупо не использовать столь блестящую возможность, как вы считаете? Если я правильно разыграю свои уарты, может, мне даже удастся заставить его разориться на новый капот. И тогда мне больше не придется выслушивать несправедливые насмешки по этому поводу.

– Вы не служанка.

Ее шутливая улыбка одеревенела, сердце на мгновение перестало биться. Не может же он знать, как обстоят дела, нет-нет, это просто невозможно!

– Если бы это было так! – проговорила Лили с легкой грустью в голосе.

– Вы прелестная юная леди, очевидно, переживающая нелегкие времена. Думаю, Дэв вряд ли сделал бы более удачный выбор, если бы увлекся какой-нибудь герцогиней.

Она не успела остановить слезы, стремительно подступившие к глазам и побежавшие по щекам. Это все из-за болезни, твердила Лили себе в оправдание. После болезни она ослабела и стала слишком чувствительной. Доброта Клея оказалась последней каплей.

Он тихонько рассмеялся и утер ей слезы, потом взял ее за руку и повел к дому.

– Хватит с вас на сегодня треволнений, мисс Лили. Отправляйтесь в постель и отдыхайте до самого вечера.

– Но я…

– Никаких возражений! К субботе вы должны быть в полной форме.

– А что будет в субботу?

– Как это “что”? Ваша первая настоящая прогулка. Пикник! Я продаю “Паучка”, разве Дэв вам не говорил? Это мой корабль. Хочу показать его вам, пока он еще мой. Вы мне поможете с ним проститься по-человечески. Он стоит в устье Фауи, ниже Лоствизиля. Что вы на это скажете?