Читать книгу "Раскаты грома - Евгений Капба"

—А как же…— встрепенулась Селена.— Ты же…

—Приеду на свадьбу, не сомневайся. Ты хотела замуж за Монтрея — ты выходишь замуж за Монтрея. Всё складывается как нельзя лучше, верно?

—Дю Монтрея,— вздернула нос сестрица.

—Никаких «дю»! У вас будет традиционная ортодоксальная семья. Людовик собирается пройти Очищение и стать правоверным ортодоксом!

—Он так сильно меня любит, о Боже…— сложила ладони вместе девушка и вздохнула, совсем как восторженная героиня куртуазных романов.

—Или не любит платить церковную десятину и слушать указания Синедриона…— пробормотал Оливьер.— Я слыхал, он собирался пригласить к себе толкователей из Тимьяна, и это сильно не понравилось дю Бенакам и кардиналу Монтаньи. Но, видимо, герцог Луи взвесил все за и против, и решил, что союз с Аскероном выгоднее, чем навязчивое внимание популяров.

—Что вы такое говорите?— Селена переводила взгляд своих темных аркановских глаз то на одного мужчину, то на другого.— Вы что, думаете что я для него — только инструмент? Что он… Нет, нет, наша любовь…

—Разумно, а?— усмехнулся Рем.— Одна граница — с новообращенным Севером, где додавливает Синелицых кунингас Микке Ярвинен, другая — с победоносным Аскероном с Арканами во главе. На Востоке — Тимьян… Он защищен от посягательств Синедриона с трех сторон. Чтобы пойти на него войной и заступиться за единоверцам, оптиматскому рыцарству из центральных провинций придется миновать или нас, или популярскую вольницу. Каков стратег! Поздравляю, Селена, у тебя очень умный жених, мне прямо нравится! А любовь… Любовь будет только крепче, если она основана на рациональном подходе.

—Фу! Говоришь гадости,— сказала Селена.— Ненавижу Арканов.

—Отвратительные типы,— согласился Рем.— Терпеть их не могу.

В дверь будуара постучали, и раздался голос лейтенанта Мариуса.

—Мистрисс Селена, к вам его превосходительство Деспот Аскеронский!

Девушка закатила глаза, а Буревестник засобирался:

—Три Аркана в одной башне — это уже слишком. Пойдемте, маэстру!

На лестнице он все-таки столкнулся с отцом и, поймав от него странный взгляд, пожал в ответ плечами — что бы это ни значило. И, пересчитав каблуками ботфорт ступени, сбежал по лестнице вниз. Осуждение или одобрение сквозило в отцовском взгляде — судить Рем не брался. И было ли это связано с покушением — тоже. С одной стороны — туринн-таурских эльфов Сервий Тиберий Аркан не любил почти так же сильно, как и магов, и убийство лазутчиков поднимало авторитет сына в его глазах. А с другой — появление герцога Аскеронского в столице всегда вносило сумятицу, в результате его выходок в воздухе начинал витать дух двоевластия, и это ставило деспота в неловкое положение.

Теперь-то, когда у Аркана Старого в кармане целых три герцогства, ситуация могла в корне измениться, но для этого требовалось время. Так что решение Рема снова самоустраниться из Аскерона и заняться делами в домене казалось наиболее приемлемым вариантом.

Спустившись во внутренний дворик замка в сопровождении своих людей, Буревестник высматривал грума, чтобы приказать ему привести лошадей с конюшни, но вместо мальчика-конюха обнаружил веселого и довольного Людовика дю Монтрея.

—Скопа!— обращаясь к своему телохранителю проговорил он.— А я говорил, что мы правильно сделали, что сразу доставили на замковый холм все подарки! Скорей, скорей приведи его сюда!

Скопа коротко кивнул и удалился. Дю Монтрей подошел поближе и проговорил:

—Ваше высочество, у меня для вас есть некий сюрприз… От нашего общего знакомого. Не в рамках свадебных даров, а просто — из чувства признательности за оказанный прием! Я подготовил приятные мелочи и для ваших братьев, и для отца и даже успел вручить его высочеству герцогу Лабуанскому замечательную старинную подзорную трубу, а вашему отцу — ларец с реликвиями Святого Ежи, но и про вас не забыл, нет… Один респектабельный негоциант с Дымного Перевала специально отыскал его для вас, и рекомендовал запастись шляпами! Уж не знаю, к чему это, но он уверял — вы поймете!

—Джошуа Буттер!— кивнул Рем.— Даже интересно, что вы такое… Да неужели?

Скопа шагал в сторону парадного дворцового крыльца держа в поводу гнедого жеребца, который злобно косился на него налитым кровью взглядом и прядал ушами. Следом за Скопой конюхи выводили лошадей для аркановских дружинников.

—Бр-р-р-р-р!— сказал гнедой и тряхнул длинной гривой.

—Негодяй!— хлопнул себя ладонями по ляжкам Аркан.— Старая ты сволочь, как же я рад тебя видеть! Ваше высочество, вот это подарок так подарок! Даже представить не могу, чего вам стоило найти именно этого жеребца!

—Просто забирайте его скорее, он совершенно замордовал моих людей!— было видно, что герцогу приятно.

Аркан перехватил повод у Скопы. Негодяй скалил зубы и пускал слюни.

—Ну-ну, ты ж знаешь: будешь дурить — я тебя наизнанку выверну!— поставил ногу в стремя и взлетел в седло.

Жеребец заплясал под тяжестью седока, оттаптывая ноги Скопе и толкая его крупом.

—Вы друг друга стоите, да?— спросил дю Монтрей.

—Определенно!— дернул узду Аркан.— Хоп!

—Давай-давай!— откликнулись дружинники.

Негодяй, прежде чем сорваться с места в карьер, навалил огромную кучу конских яблок. Очевидно — с надеждой, что кто-то из оставшихся непременно вляпается. По крайней мере Рем был готов поклясться — это было написано на его морде.

* * *

IV ГРЯЗНЫЕ РУКИ

Кавалькада всадников миновала мост через Эдари и приближалась к домену Буревестника. Впереди ехали Скавр Цирюльник и Рем Тиберий Аркан — как и положено, со знаменем в руке. Ярко светило осеннее солнце, его лучи пробивались сквозь темные облака и согревали стылую, уже готовую к зиме землю, отражались от покрытых тонким льдом луж, заставляли воинов, снявших широкополые шапели, щурится и улыбаться.

Здешние места здорово переменились с тех пор, как молодой герцог бывал тут в последний раз, путешествуя на груженых мрамором баржах.

Междоусобица закончилась, и деспот железной рукой наводил порядок: за этим его и поставили. Висели вдоль дорог бандиты, дезертиры и «желтые повязки» с табличками на груди, радуя ворон и пугая обывателей. Оптиматские мигранты, согнанные из портовых трущоб Аскерона и разбитые на трудовые бригады, мостили дороги, рубили просеки, чистили канавы и мели листву под присмотром суровых, одоспешенных и вооруженных баннеретов, которые принимали такую новую обязанность стоически. Они бы с гораздо большей радостью загнали матерого секача в лесу, или отправились бы на границу — убивать охочих до наживы западных рыцарей-разбойников, но — долг есть долг!

Аскеронские ортодоксальные аристократы уже внушили ужас приезжим оптиматам своей принципиальностью и скорым на расправу нравом, так что теперь достаточно было одному или двум верховым маячить на ближайшем холме, чтобы одетые в грубые, но добротные шерстяные плащи подневольные работнички начинали вкалывать в разы усерднее. А за страх там, или за совесть — это сердитых кураторов не волновало. Главное, чтобы дело было сделано.