Читать книгу "Брат-3 (фанфик Хвост Феи) - Константин Буланов"

к защите, в том числе и своего тела. Сколько всевозможной брони и защитных амулетов он изготовил за свою жизнь не только для согильдийцев, но и для себя самого – не поддавалось подсчету. А уж защитный выплеск маны был отработан им до автоматизма и осуществлялся телом практически рефлекторно. И чтобы поймать его без брони, а после нанести такую рану – требовалось настолько втереться в доверие к Виктору, чтобы он потерял абсолютно всю бдительность. Хотя, что она могла, по настоящему, знать об отношениях ее брата с теми, кому он доверился в битве с Сердцем Гримуара? С теми, кто оказался посвящен в тайну, о которой ей, его сестре, не было сказано ни единого слова!

- Именно! Ты ведь не хуже меня смогла сопоставить все факты. Кто бы ни нанес удар, это мог быть только близкий человек. Человек, которому твой брат доверял. И прежде чем начать искать правду, выбивая ее из тех, кто был с ним в бою, может, сперва попробуем просмотреть третий кристалл, который он записал для самого себя. Возможно, там мы, наконец, найдем информацию, которую твой брат почему-то обходил стороной в двух предыдущих посланиях. Ведь не мог он не предупредить об опасности и тебя, имейся таковая. Однако, в предназначенном тебе послании не было сказано ни одного слова, ни одного намека. И это настораживает больше всего! У тебя нет предположения, почему он так поступил?

- Есть одно, - процедила Эльза и оба собеседника весьма четко различили в ее голосе натуральный звериный рык. - И если это окажется правдой, я буду убивать ее долго и мучительно. Но сперва я выскажу все, что думаю, двум драным кошкам, что издевались над Виктором столько времени!

Звук звонких пощечин разлетевшийся по залу гильдии затух и ему на смену пришел плачь. Но не тот плачь, что мог зародиться от обиды или боли принесенной оплеухами. Нет, это был плачь потери. Две девушки, что одновременно дурили и дурманили голову Виктора и которые не сподобились найти в себе сил признаться тому, кто не чаял в них души, в той ма-а-а-а-ленькой лжи, что позволяли обеим всячески подтрунивать, а порой и откровенно издеваться над бедным парнем, практически синхронно опустились на колени и зарыдали. То, что для одной начиналось, как игра, а для второй, как маленькая женская месть, и что в итоге переросло в нечто гораздо большее, оборвалось совсем не так, как рассчитывали Кана с Мирой. Не признательный разговор, не разоблачение и даже не слив информации со стороны, а смерть поставила точку на начатой когда-то игре. Смерть того, кто оказался гораздо более дорог, чем обе могли себе когда-либо представить.

Такие простые, но такие сухие и холодные слова – «Он умер. Так что можете больше не притворяться.», произнесенные Эльзой одновременно с отвешиванием пощечин, нанесли удар в самое сердце, так что подкосились ноги и поплыло в глазах. Обе, успевшие за свою жизнь потерять родных и близких, оказались абсолютно не готовы ощутить это горькое чувство потери вновь. И даже мгновенно подлетевшие к ним родные – Лисанна с Гилдарцом, не смогли хоть на долю процента приглушить зародившуюся в сердцах девушек боль.

- Я не верю, что он умер! - прервал распространение по гильдии духа горя и отчаяния звонкий голос вскочившего на стол с горящими огнем сжатыми кулаками Нацу. - Виктор не может умереть! Это ведь Виктор! Его можно бить, его можно жечь или морозить! Его даже можно ранить! Но его невозможно убить! А вы его хороните! - обвинительно ткнул он пальцем в сторону собравшейся у барной стойки группы. - Мой отец исчез много лет назад, но я верю, что Игнил жив! И я верю, что Виктор жив! А тому, кто посмеет сказать иное, я хорошенько прожарю все косточки!

- Нацу, не надо, - непрестанно шмыгая носиком и утирая слезы, произнесла Лисанна, прижимая к себе содрогающуюся в рыдании старшую сестру. - Пожалуйста. Это слишком больно.

- Больно!? А вы думаете, Виктору не больно будет узнать, что его тут уже похоронили, когда он вернется!? Вы думаете, ему не будет больно узнать, что вы больше не верите в него, в его силы!? Он всегда верил во всех нас, верил в Хвост феи! И мы обязаны платить ему той же монетой! Мы должны верить в него!

- Балбес, - снеся крикливого розововолосого паренька глыбой льда, сказал, как припечатал, Грей. - Не о том, говоришь. Эльза, - повернулся он к сестре своего наставника, - однажды Виктор вернул меня с того света. Затем он возродил моего учителя. Твой брат – человек, который привык творить настоящие чудеса. И я не верю, что он согласился бы просто так уйти.

- Он ушел, - прикрыв глаза и сглотнув вставший в горле ком, произнесла Эльза. - Но успел оставить послание.

- Мы можем на него взглянуть? - поднял на девушку полный усталости и грусти взгляд Макаров.

- Да, мастер. Вы и эти двое, - махнула она в сторону рыдающих девушек, - имеете право узнать его последние слова.

- Уверена? - покосился он на Миру с Каной, которым сейчас куда больше требовалась хорошая порция самого крепкого пойла, нежели очередное напоминание о понесенной потери.

- Полагаю, им будет полезно, - жестко ответила Эльза.

- Ну, раз так, - вздохнул старый маг, - идем в мой кабинет. - Увеличившись метров до трех и бережно приняв в руки все еще рыдающих девушек, мастер гильдии устремился наверх.

- Извините, мои дорогие. Похоже, я все-таки допрыгался… - в очередной раз за этот тяжелый день миру предстало изображение доживающего последние минуты артефактора. Вот только было начавшуюся запись пришлось прервать, поскольку Мира не выдержала открывшегося вида и поплыла, так что ее срочно пришлось отпаивать всем, что имелось под рукой. А под рукой у мастера оказался исключительно коньяк полувековой выдержки, который он время от времени «дегустировал», когда бумажная каторга становилась абсолютно невыносимой. Впрочем, Кана тоже не смогла сдержаться и, вцепившись в Эльзу, как в спасательный круг, разрыдалась пуще прежнего у нее на груди, так что последней даже стало немного совестно за отвешенные недавно пощечины – все же заигравшаяся девчонка сама загнала себя в угол, по-настоящему влюбившись в ее брата.

В общем, на первый этаж вернулись они не скоро. Несколько раз пришлось останавливать запись, чтобы привести в адекватное состояние скатывающих в истерику девушек, особенно когда пошла последняя четверть послания.