Читать книгу "Ирбис. Том 3: Пепел Часть 1 - Андрей Мошков"

чего же? — поинтересовался у него отец Бран.

— Видел на рисунке, обозначающем четыре стихии. Он там на месте солнца был. Вот…

— Правда?

— Угу.

Услышав ответ, удивление промелькнуло на лице лысого священника.

— Что же это был за рисунок такой?

— Эм… Сейчас… Я его лучше нарисую, — ответил завозившийся юноша. Через минуту он достал из дорожного мешка малость поистрепавшуюся тетрадку, в которой делал некоторые путевые заметки, и карандашик. Открыв чистую страницу, парень быстро нарисовал в левом нижнем углу тремя кривыми линиями воду. Справа от нее одной изогнутой чертой обозначил возвышающуюся сушу. Над ней в правом углу изобразил дующий ветер, напоминающий бьющий горизонтально гейзер. Слева от него расположил кружок с вписанным в него треугольником, означающим солнце.

— Вот.

Священнослужитель внимательно осмотрел рисунок и спросил: — В круге точно был треугольник?

— Угу.

— Не ошибся?

— Нет!

— Где ты такое видел?

Увлекшийся болтовней, Ирбис только сейчас сообразил, что, объясняя происхождение рисунка, должен будет поведать и о том, где его видел, а именно в дне пути от дома. Такой рассказ в перспективе мог привлечь в его родной лес, к старому камню, нежелательных гостей. А там итак было слишком шумно после визита мертвеца.

— Эм… Видел… — мямля не пойми что, тянул время парень, пока пытался придумать вразумительный ответ.

— Где? — вкрадчивым тоном спросил отец Бран.

— Эм… Мне его показали.

— Кто показал?

— Человек… Да, человек с золотыми глазами. Вот!

Священник тихо вздохнул. Открыв рот, чтобы ещё что-то промолвить, он резко его закрыл, сохранив молчание примерно на минуту, в течение которой зверолюд не решался подать голос.

— Судьба, видимо, такая… На все воля богов… Не мне судить… Ладно… — тихо забубнил он себе под нос.

— Вы о чём? — поинтересовался парень.

— О том, что я, похоже, забыл о смирении. А ты был послан богами как напоминание.

— Меня не посылали!

Священник лишь печально взглянул на попутчика.

Пару часов они ехали, храня гнетущее молчание. И вновь первым подал голос Ирбис, у которого назрел вопрос, ответ на коей мог помочь найти отец Бран.

— А тот рисунок… Если там не солнце, а старый знак религии. Что тот рисунок может означать, как думаете?

— Сын мой, боюсь, что я теряюсь в догадках.

— Но ведь он хорошо подходит под четыре стихии…

— Да, подходит. Дай подумать минутку.

Мужчина, погрузившись в размышления, промолчал не одну минуту, а все пять.

— Дайн, подержи поводья. Хочу перечитать одну строчку в священном писании.

— Угу. Давайте.

Мальчишка взял поводья и не без некоторого удовольствия вновь стал править повозкой, даже успев задуматься о покупке собственной. Мечты прервал голос отца Брана: — … нисходят они к нам из Златого града, что царит над миром. В безграничной милости своей… Да. Существуют и другие версии этого текста, но суть в том… Так. Я не уверен, Дайн. Но вроде бы старый символ веры, что изображён на твоем… Хм…

— Компасе, — подсказал парень.

— Компасе… Вроде бы он означал Град божий и был заменён на нынешний, символизирующий единство восьми Безликих. Понимаешь? Если учесть строку «царит над миром» и твой рисунок. То можно сказать, что твой рисунок обозначает Золотой город в небесах!

— Угу! — поддакнул зверолюд, итак знавший об этом факте.

— Юноша, кто, говоришь, показал тебе тот рисунок?.. — опять спросил лысый священник.

— Человек с золотыми глазами. Я не знаю, кто он и где его искать. Он тоже путешествовал. Вот… — немного приврал Ирбис, решивший все валить на златоглазого, не без оснований считая, что отец Бран никогда его не встретит, он ещё сказал, что смысл этого рисунка — «Расколотое небо». Вы знаете, что это может означать? — был задан основной вопрос. Паренёк надеялся на то, что его набожный попутчик поможет разгадать загадку, являвшуюся ключом к пути в Золотой город. За прошедшие дни сам он так и не смог найти маломальски вразумительный ответ.

— Расколотое небо? Он так сказал? Не врёшь?..

— Не вру. Это какая-то загадка.

Тень недоверия промелькнула на лице мужчины, почти сразу исчезнув.

— Хм. Будь по твоему… Нет, сын мой. Не представляю, что он имел в виду… Но если порассуждать, речь ведь идёт о небе. А на рисунке в небе только знаки Золотого города и ветра. Ты ведь считал, что кружок — это солнце. Может быть, и ветер не ветер?..

Человек взял поводья в одну руку, а тетрадку мальчишки в другую и покрутил ее, пробуя рассматривать рисунок по-разному. Даже вверх ногами.

— А если так посмотреть? — сейчас он держал изображение со старого камня боком, так что получалось, будто кружок находится над ветром, — похоже, что золотой город стоит на колонне.

— Эм… Да.

— Пророк Иеримей писал… Ты ведь не знаешь, кто это?

— Не знаю.

— Я так и подумал. Однажды пророка Иеримея Боги призвали в Золотой город, чтобы предупредить о надвигающейся болезни и научить с ней бороться. Вернувшись, он пытался предупредить о беде, но ему не верили. Сочли лжецом и даже отлучили от церкви… Через год после его возвращения разразилась ужасная эпидемия, на которую не находилось управы. Много народу тогда умерло. Остановить несчастье тогда сумел только пророк и его ученики. Они странствовали по миру, лечили больных и учили других бороться с болезнью. После этого его возвели в ранг святого. К несчастью, посмертно. Пророк Иеримей скончался в странствиях. Недуг одолел его… В записях пророка, доставшихся нам от его учеников, были воспоминания о жилище Богов. Там говорилось, о домах, пронзавших небо, о чудесах… Кхм… Однажды он отправился к границе священного города, желая узнать, где же тот находится. Но нашёл лишь обрыв, а далеко внизу расстилалась бескрайняя морская гладь. Он считал, что Златой град расположен на вершине высочайшей горы, находящейся посреди океана. Может быть, изображение ветра на самом деле гора?

— Нет, — не задумываясь, разочарованно буркнул Ирбис, знавший, что город именно парит в небе.

— Почему же нет? Это объяснение совпадает со священными текстами, — спросил отец Бран, возвращая тетрадь хозяину.

— Эм… Я… — парнишка хотел сказать, что Золотой город парит слишком высоко в небе, чтобы стоять на горе, но его губы не шевельнулось, словно отказавшись слушаться, — Я думаю, что он