Читать книгу "Санта для плохой девочки - Анвин Росс"

class="p1">Из всего нашего общения понял две вещи: какой-то парень ей изменил, и он же назвал ее фригидной стервой. Не понимал и не понимаю одного: зачем ей нужен был жених?

— Ничего, что могло бы иметь для вас значения, — отвечает Хантер.

— Хорошо, зачем вам нужен жених?

— Я плачу вам не за сеанс психотерапии, а за выполнение своих обязанностей, — еще холоднее произносит девушка, и я не просто ощущаю как вокруг меня образуется огромная ледяная стена, я буквально вижу, как она складывается по кусочкам.

— Если я буду знать, для чего я это делаю, я лучше вживусь в роль, — не отступаю я.

— Хорошо, — Хантер смотрит на меня глазами полные злости, — хотите знать, Декс? — Девушка отходит и буквально плюхается обратно на круглый пуф. На мгновение я даже волнуюсь, как бы ее платье не треснуло по шву от такого напора. — Я идиотка и полная неудачница, — произносит она. — За пять дней до рождества я застала своего бойфренда трахающимся с моей лучшей подругой детства на том чертовом диване. Так же узнала, что это длилось пять, гребаных, лет, хотя мы были вместе пять с половиной лет.

Я хмурюсь. Хантер было всего двадцать три. С ее данными и папиными деньгами вокруг нее должно было быть немерено мужчин, а не один какой-то идиот, еще и изменник. И боже, как она могла этого не знать? Пять лет?

— Я должна была догадаться, но я такая идиотка. — Вздыхает она. — Только не это самое ужасное.

— То, что он назвал стервой? — догадываюсь я.

— Не-е-ет. Если бы… — Почти с мольбой смотрит она на меня. — Год назад мы с девочками закончили университет, и это первое Рождество вне кампуса. И мы решили нашей женской компанией отметить праздник в моем доме. И я случайно отправила приглашение общей рассылкой. И это приглашение получила Камилла. Все наше общение в университете сводилось к тому, кто из нас круче. И все бы ничего. — Всхлипывает Хантер.

Ну вот. Начинается. Мне не хватает только женских слез. На это я точно не подписывался.

— Так эта стерва решила нарушить нашу традицию, — машет она рукой, — и притащить с собой жениха. Хотя, мы всегда Рождество отмечаем только девочками. И я бы пережила это, если б не одно «но». Очень жирное «но». Я психанула и наврала ей столько всего… — Вздыхает Хантер. — А теперь не знаю, что с этим делать. Я лузер. Униженная, оскорбленная, лгунья и полный ноль.

Начиная с «нашу традицию» я уже совершенно не понимаю, что говорит Хантер. Она буквально сжирает слова, и я слышу лишь их начало или конец. Но зато я нашел способ избавиться от стояка.

— Хантер. — Шагаю я к ней и опускаюсь на корточки, беря ее за руку. — Эй… Посмотрите на меня.

— Не могу. Я ужасная, некрасивая и никчемная. И меня бросил придурок, которому я отдала свою девственность, думая, что он тот самый и единственный.

Для одного раза слишком много подробностей, которые я способен переварить. Я уже не понимаю, что испытываю и что хочу сделать: утешить Хантер или бежать от нее сломя голову, пока не утонул в этом дерьме еще глубже.

— Хантер! — Встряхиваю я девушку за плечи, и она смотрит на меня влажными от слез глазами. — Во-первых, прекратите реветь. — Я поднимаюсь, и Хантер следует за мной взглядом, запрокидывая голову. — Во-вторых, как насчет немного веселья?

— Что значит немного веселье? — Вытирает она ладонями влажное лицо. — Я против всякого рода веществ.

— Я даже алкоголь редко пью, — цежу я сквозь зубы. — А веселье — просто обычное человеческое веселье.

— И что для этого надо? — Шмыгает она носом.

Я снова опускаюсь на корточки и обхватываю ладонями лицо Хантер, вытирая пальцами остатки слез.

— Для начала вас необходимо переодеть, — заявляю я. — Теперь я поиграю в Барби и Кена.

Глава 12

Хантер Магуайер

Я ощущаю себя еще хуже, чем когда заказывала себе мужчину на Рождество.

Теперь я выгляжу намного жальче, рассказав всю краткую версию произошедшего. Это унижение можно как-то пережить, но не мои слезы. Плакать перед незнакомым мужчиной, еще и таким, как Декстер. Не то чтоб Декс был плохим парнем, но он был нахалом.

— Идемте. — Декстер утягивает меня в первый попавшийся отдел.

Хуже уже не станет, так что я стараюсь быть послушным «пациентом» в отличие от Декса.

Через пять минут на мне одеты простые джинсы с рисунком Минни Маус на одной из штанин. Бежевое вязаное худи с капюшоном, отороченным мехом, и теплой подкладкой. Лабутены сменились на черные ботинки на тракторной подошве. Пучок превратился в распущенные волосы, а вся одежда сложена в рюкзак.

— Я выгляжу, будто мне снова пятнадцать, — произношу я, смотря на свой внешний вид.

— И так, будто вы не проглотили кол, и он у вас не застрял между булок.

— Неужели другие девушки находят вас остроумным? — Смотрю я с прищуром на Декстера.

— Многие да, — ухмыляется он и натягивает мне на голову черную шапочку за два доллара.

— А это еще зачем? — Поправляю ее на голове и смотрю на себя. Я скинула ещё пару лет от пятнадцати.

— Голову надо беречь, а вы и так с приветом, — произносит Декстер.

— На улице не так и холодно.

— А еще она защищает от ударов, — добавляет он.

— Что значит от ударов? Каких еще ударов?

Но Декстер так и оставляет мой вопрос без ответа. Точнее его ответ «скоро увидите» не дает ни капли просветления и намека.

После оплаты всех выбранных вещей, мы направляемся к месту веселья. Направляется Декс, я же послушно следую за ним.

Большую часть дороги проходим пешком и в молчании, и когда все же добираемся до концентрации веселья, то оказываемся в Центральном парке возле катка.

— Кататься на коньках — это, по-вашему, веселье? — Смотрю я в изумлении на Декстера.

— Это гораздо лучше, чем сидеть дома и жалеть себя.

Тут не поспоришь.

— Вы умеете кататься на коньках? — задает мне вопрос мужчина.

— Вообще-то, с этого и нужно было начинать, пока мы не пришли сюда, — намекаю я Декстеру на его опрометчивый ход.

— Вам повезло, я лучший учитель по катанию на коньках.

— Считаете, что на шаг впереди? — С прищуром смотрю я на Декса.

— Всегда. — Подмигивает он. — Фигурные или хоккейные?

— Лучше хоккейные. На фигурных я катаюсь не очень хорошо.

Боже, последний раз я стояла на коньках очень много лет назад. Наверное, мне было всего десять лет. Или восемь? Едва ли помню, как это делается. Уж не говоря о том, что даже тогда я