Читать книгу "Любовь как вредное пристрастие - Стоев"

class="p1">— Отлично, — выплюнул гневно я, хлопнув в ладоши. — Ответ принят! Но ты так и не сказала: почему я голый в твоей кровати?

— Отлично, — передразнила она меня, скопировав тон. — Хочешь знать правду, так получай ее! Ты приперся среди ночи, разделся догола и начал приставать ко мне. Ты был омерзителен. И я бы даже испугалась, если бы ты не был пьян до такой степени, что через минуту потуг овладеть мной не свалился и не вырубился мертвецким сном. Доволен? Есть еще вопросы?

Это дерьмовый поворот. Ссутулившись, запустил пятерню в волосы, сдержал на языке рвущуюся нецензурщину. Выходит, я тот еще урод. Какой бы плохой жены из Нелли ни получилось, она не заслужила быть оскорбленной бывшим мужем таким вот образом.

— Прощай, Егор. Надеюсь, мы с тобой больше не увидимся, — едким тоном закончила она, тихо прикрыла дверь за собой.

«Нет, фигня, я тот еще апологет фантазий, но чтобы до такого дошел», — думал, выползая из постели. Конечно, у нас с ней ничего не могло быть. Она ненавидит меня, свято веря в мифическую измену. Я ненавижу ее за ложь и предательство. Да у меня бы просто не встал на нее. А она бы просто меня не захотела.

Нашел свою одежду. Она была аккуратной стопкой сложена на бельевом комоде и, что поразительно, выстирана. Одно как-то не вязалось с другим: ее холодность, бешенство и … гостеприимство. Вода, таблетки, кофе, бисквит, постиранные вещи и посылающий меня ко всем чертям взгляд.

Тут еще и шестое чувство. Хотя, наверное, седьмое… Впрочем, какая разница? Но это чувство всегда было у меня после великолепного секса. И если сложить два и два, вернее, три и три: постель, мою наготу и странную Элеонору, то напрашивается определенный вывод.

И потом, ее уход, больше похожий на бегство. Ничего бы ей мать не сделала, не получив какой-то там отчет в понедельник. Нелли никогда не приходилось работать по выходным, в эти дни она предпочитала либо на пленэр уходить, либо рисовать в маленькой комнате.

Так в чем, где и сколько раз она мне сегодня солгала? Замечательный вопрос, вне всяких сомнений. Осталось лишь обрести ясную голову, задушить злость, а также желание глупо страдать и ответить на него.

Жаль, нельзя спросить свой член, был ли он этой ночью в бывшей жене. Вот за кем последнее слово должно бы остаться.

Глава 3. Первый, второй и третий взгляды

Три года и одиннадцать месяцев назад

С тех пор как мне исполнилось двадцать два, я не раз убеждался, что чертов везунчик. Ну во-первых, родился, как говорится, с серебряной ложкой во рту. Нет, в число самых богатых наша семья не входила, но и к среднему классу все же мы не принадлежали. Связи, деньги, свой бизнес уже залог успеха в наше нелегкое время и этакий счастливый пинок под зад юноше с амбициями.

Чувство исключительности вообще со всех сторон замечательное. Исключительный заведующий лучшей в городе стоматологической клиники, исключительный мужчина, на которого пусть не гроздьями, но вешаются привлекательные женщины, исключительный сын и брат. Но в двадцать девять я стал уставать от всего этого, почему-то потянуло прочь из семьи, отцовского бизнеса, захотелось определить для себя вершину, своими силами утвердиться на ней и что-то значить не потому, что у меня не пусто на счетах и имеется известная фамилия, а потому, что потом и кровью выгрыз себе место под солнцем.

Отец предсказуемо разозлился, когда узнал, что ухожу и у него есть две недели, чтобы найти на мое место толкового управленца. Данил в роли такового родителя по какой-то причине не устраивал. Вчера в нелегком разговоре намекнул ему, что, если брат младше меня на полтора года, это не означает отсутствие мозгов и таланта. Наоборот, Даня всегда желал помогать, его ранило нахождение на задворках отцовского внимания (совершенно неоправданное, по моему мнению).

И вот сегодня я сидел в гостиной родительской квартиры, ожидая отца, чтобы еще раз поговорить, сгладить ссору. Мать вернулась недавно, обрадовалась мне и поспешила на кухню помочь домработнице с ужином (по ее задумке я должен был на него остаться). Копался в телефоне, раздумывая, куда податься после увольнения и чем мог бы заняться. Посещала идея повариться немного на фармацевтическом рынке, возможности большие…

На ужин мама зря возлагала надежды. Отец бурчал, смотрел на меня исподлобья, игнорировал — одним словом, все что угодно, но не разговаривал. Мать и сестра как могли старались сгладить обстановку (Аля, кстати, вовсю травила студенческие анекдоты, что означало: она в шоке от случившегося в семье конфликта), болтали без умолку, будто сороки.

Мама в подробностях рассказывала о своем «открытии», девушке по имени Нелли. Как я понял, провинциальная девчонка, молодая, наивная, талантливая. С ней Евгения Александровна повстречалась на блошином рынке, где часто обыватели продавали антиквариат, не подозревая о реальной стоимости той или иной вещи. Ну и художники там же пытались сбыть свои картины.

Нелли как раз из последних. Мать взглянула на ее работы и, по ее собственным словам, «по уши влюбилась». И вот теперь подробности жизни этого дарования вываливались прямо за семейным столом Дорониных.

Девочку Евгения Александровна немедленно «забрала себе». Устроила в галерею экскурсоводом («для начала» — последовало таинственное уточнение), показывала разным шишкам, чтобы помочь обрасти нужными связями, и практически не расставалась с ней, взяв под полную опеку, будто дочь.

Мне это не нравилось. У матери есть Алевтина, чем она ее не устраивает? Тем, что далека от искусства, терпеть не может рисовать и учится в институте международного бизнеса? А тут столько любви и симпатии — и все на непонятную, чужую девицу, на которой, возможно, и пробы ставить негде. Представляю, как эта Нелли обрадовалась, получив такую покровительницу.

— Мам, если твоя Нелли так хороша, так, может, познакомишь нас с ней? — язвительным тоном выдал я, нарезая мясо на мелкие кусочки.

— А с ней уже все знакомы, — улыбнулась мать. — В воскресенье ужинали вместе.

— Ага. Замечательная девушка, — Аля светло улыбнулась. Сестра разбиралась в людях, значит, действительно Нелли замечательная.

— Целеустремленности и твердости не хватает, но она очень милая, — поддакнул отец, поразив меня. От Валерия Георгиевича редко кто хорошего слова удостаивался.

— Твоему брату и Карине она тоже понравилась, — кивнула мать, хитро на меня посмотрев.

Я отложил прибор. Это что получается? Вся моя семья (включая и жену брата) знакома с этой Нелли, только я остался за кадром.

— Так. — Поджал губы, сосредотачиваясь, буравя мать взглядом. — То есть ты решила представить ее