Читать книгу "Веня-адвокат - Светлана Петрунина"

горло несчастной женщине.

— Веня… Венечка… Что с тобой… Прости… Я не хотела… Никакой ты не детектив. Тебе еще до детектива расти и расти. Эти детективы — вон какие… А ты. Да ты вообще НИКТО, — Грета Даниловна, запряженная панической атакой, чирикала какие-то глупости.

Веня раздувался и пыхтел широкими ноздрями, продолжая сверлить жертву яростным взглядом. Грета Даниловна, в свою очередь, глазела на его голову, где хороводили бесноватые пряди рыжих волос. В следующую секунду Веня зажмурил глаза и, казалось, вступил в схватку с самим собой. Такого Грета Даниловна еще не видела. Мальчик упал на пол и судорожными рывками верхней левой конечности сражался с толчками нижней правой голени. Затем он принялся усердно извиваться, как будто, выдворяя себя из себя. Через несколько минут все закончилось. Веня заснул на полу. Грета Даниловна добровольно прилипла к стулу и смотрела на храпящее тело, почти не дыша.

Так прошел час. Грета Даниловна продолжала сидеть и ждать, сама не понимая чего. От скуки она начала внимательно осматривать все предметы, которые ее окружали. По пятнадцать раз она останавливалась на каждом объекте исследования, замечая какие-то новые детали и анализируя их. Стеклянные банки с кофе, чаем, сахаром, солью, ромашкой, крупами, мукой, специями. Ничего необычного. Однако, цветовая гамма и расположение всего присутствующего создавали райскую гармонию, которой хотелось просто любоваться. Из дружной цветовой палитры выступали только два объекта: какой-то несуразный бледно-желтый сухой куст и уродливая черная лейка. В тот момент, когда Грета Даниловна задумалась, зачем нужна лейка сухому кусту, Веня зашевелился и начал поднимать свое тяжелое тело с пола. Грета Даниловна напряглась каждой косточкой своего организма.

— Опять… Это невыносимо. Простите, Грета Даниловна, — тяжелым и слабым голосом произнес Веня. — Я не виноват. Так бывает. Помогите мне, пожалуйста. Я хочу прилечь.

Грета Даниловна подскочила, обхватила Вениной рукой свою шею и поволокла его в комнату в указанном им направлении. Она заботливо уложила ребенка на огромную кровать, как когда-то укладывала Карлоса, а сама устроилась рядом в мягком кресле.

***

Утром Грета Даниловна проснулась от дивного шоколадного запаха кофе, отчего по телу распространилась рябь удовольствия. Она догадалась, что кофе готовит Веня и направилась в столовую, усердно разминая шею, которая за время сидячего сна скрутилась в ржавую спираль.

— Доброе утро, Веня.

— Доброе утро, — бодро ответил Веня. — Чувствую себя прекрасно! Свое состояние после приступов я называю стеклянным, потому что самочувствие великолепное, настроение перспективное, душа чистая, как стеклышко.

— Я очень рада, — Грета Даниловна не осмелилась расспрашивать Веню о случившемся вчера. Она искренне боялась, что все повторится. Второй раз она такой водевиль не переживет.

Веня налил приготовленный кофе в изящную кружку, которую галантно презентовал Грете Даниловне. Та зажмурилась от кофейных паров удовольствия и приступила к всенаслаждению.

— Когда мне было три года, — Веня решил объясниться, — я убежал из дома. Помню, как ночью вытащил из маминой сумочки какую-то мелочь, засунул ее в рот и рванул в ближайший круглосуточный магазин. Я абсолютно не умел считать, поэтому работница магазина помогла подобрать подходящий товар, которым оказались круглые кислые конфеты с джемовой начинкой. Я выплюнул в ладонь кассирши монеты и гордо направился обратно. Вокруг дома уже собралась толпа полицейских, детективов и врачей. Мама призвала все службы города, чтобы меня найти. Даже газовую, пожарную службы и бюро по контролю над неопознанными летающими объектами. Она и подумать не могла, что я просто пошел в магазин за конфетами, — Веня с кружкой кофе сел за стол напротив Греты Даниловны. — Помню, что очень испугался. Наверное, еще больше, чем мама. Под светомузыку сигнальных огней спецмашин и с набитым конфетами ртом я начал медленно пробираться к дому. Старался, чтобы меня никто не заметил. Думал, что зайду в свою комнатку, лягу в кроватку и, как будто, никуда и не пропадал. Однако в ту же секунду ниоткуда выскочил какой-то мужик в плаще и шляпе, схватил меня за левую ногу, поднял над землей вверх тормашками и начал трясти. Все конфеты вывалились, конечно. «Ужасный мерзкий мальчишка! Как ты мог сбежать, так напугать своих родителей и набить рот какой-то гадостью! Выплюнь! Фу! Мы тут ради него все не спим, а он жрет что-то и хихикает над нами!» — вопил этот зверь прямо в мое левое ухо, которое до сих пор не слышит на все сто процентов. Мне было совершенно не до смеха. Он потащил меняв дом, как мерзкую драную крысу на помойку. А я молчал, потому что каждая неокрепшая мышца моего тела готовилась к смерти и не слушалась моих указаний. Когда мама увидела, как это чудовище заносит меня в дом, держа за ногу и выкрикивая какие-то мерзости, то запустила ему в лоб бревно, предназначенное для растопки камина, отчего тот разжал руку, и я упал на пол, получив пурпурный шишак. Я онемел от ужаса на целых три месяца. Речь восстанавливалась медленно с заиканиями и ежедневными походами к психологу. Это был детектив из местной полиции, который никогда не отличался вежливостью. Жил один, никого не любил и его никто не любил. Вот и превратился в зверя. Мук Аркадьевич после того случая позаботился о том, чтобы его уволили. Когда меня называют детективом, во мне просыпается лютая ненависть к тому субъекту. Она выворачивает меня наизнанку и тогда случается приступ. Все мое гениальное естество протестует против даже отдаленной ассоциации моего призвания с деятельностью того чудовища.

— А где он сейчас? — спросила Грета Даниловна.

— Не знаю. Умер, наверное, от своей нечеловеческой злобы. И всем плевать.

— Теперь все понятно, — улыбнулась Грета Даниловна. — Ты совершенно необычный мальчик.

— А теперь давайте вернемся к нашему Карлосу, который застрял где-то высоко, — Веня резко сменил тему.

— Да еще и добровольно, — подхватила Грета Даниловна.

— Вспоминайте все об этой считалочке. Кто сочинил. Когда сочинил. Что и как Карлос о ней говорил. Почему она ему нравилась. Что именно в ней нравилось. Надо вспомнить все. С первой строчки.

— Эту считалочку придумали Карлос и его друзья — Бри, Лекс и Алекс. Каждый написал по одной строчке. Помню, как они громко смеялись, когда сочиняли это стихотворение. Бри — единственная девчонка в их компании — придумала первую строчку: «Замерла на пальчиках левой ноги… руки повесила на струну космоса». Она твердила, что хочет тишины, одиночества и невесомости. Часто представляла себя в сумеречном покое, зависшей на одной ноге на вершине скалы с закрытыми глазами и поднятыми вверх руками. Странное, конечно, желание у тринадцатилетней девчонки. Я вот в ее возрасте…

— Мечтали о длинном платье! —