Читать книгу "Рассказы новых и древних дорог: Книга об Узбекистане - Аскад Мухтар"

поставлены и содержатся 19 керосинокалильных фонарей за счет частных лиц и учреждений.

А. И. Добромыслов. «Ташкент в прошлом и настоящем». 1912 год

Видно, спортсмен умел держать слово.

Вечером, после матча, он забежал в гостиницу — веселый, возбужденный. Еще с порога бросил:

— Три — ноль в нашу пользу! — и так тряхнул руку Усмана, что у того хрустнуло в плече.

Парень сказал, что его родители ждут дорогих гостей.

Отец спортсмена, инженер-электрик по профессии, еще не старый, но уже совсем седой, с карими лучистыми глазами, оказался великолепным рассказчиком.

Он был хорошо начитан, знал много легенд и, когда Усман попросил рассказать, как строили Фархадскую ГЭС, начал свой рассказ с легенды.

Все было у Фархада. И богатырская сила, и редкий ум, и необычайная отвага.

Отец Фархада, всемогущий император, решил возвести для царевича дворец. Пусть не скучает, пусть развлекается.

Но самым лучшим развлечением для Фархада было строительство. Юноша не только любовался работой мастеров — он и сам учился их искусству. Особенно его привлекал труд каменотесов. Гранит в ловких руках мастеров становился послушным, податливым.

Фархад еще не знал, как ему в жизни пригодится это ремесло.

Закончилось строительство дворца. Начались празднества. Яркие, непохожие одно на другое: весенний пир, летний, осенний, зимний…

Кончились пиры. Ходит по дворцу царевич, тоскует. И вот в сокровищнице отца он находит волшебное зеркало. Таинственная надпись гласит, что зеркало предскажет человеку судьбу, если он совершит три подвига.

И Фархад собирается в путь. Юноша убивает дракона, в пещере которого находит несметные богатства. Он сражается против злого духа и становится хозяином магического перстня царя Сулеймана. В заколдованном замке Искандера побеждает железных воинов.

Итак, три подвига совершены, но главный подвиг Фархада был еще впереди.

Во имя любимой девушки Шири́н у древних скал он начинает строить канал, который должен оживить бесплодные степи и горы. Так пожелала Ширин. Дни и ночи трудится Фархад, чтобы покорить сердце девушки.

Добивался ее любви и хитрый царевич Хосро́в. Он скупил у окрестных дехкан все камышовые циновки и разложил их в степи. В лучах утреннего солнца широкая лента циновок казалась настоящей полноводной рекой. Увидев могучий поток, благодарная Ширин дает согласие на свадьбу с Хосровом. Узнав об этом, Фархад бросается со скал.

Помолчав в раздумье, хозяин продолжал:

— Эту древнюю легенду мы не раз вспоминали на строительстве нашей ГЭС… То были трудные годы Отечественной войны. На стройку приехали тысячи юношей и девушек. Из Ферганы, Бухары, Самарканда. Тяжело было. Работали от темна дотемна. Долбили кетменями неподатливую каменистую землю. Скажу вам: адский труд был! Спина трещала. Но мы крепились. И знаете, нас поддерживало не только сознание того, что там, на фронте, еще труднее. Что тут, у Фархадских скал, осуществляется вековая мечта народа. Вместе с электростанцией здесь возникнет море. Отсюда вода двинется в Голодную степь, а электричество пойдет на заводы и фабрики Ташкента, в кишлаки Узбекистана и Таджикистана. Тут будет воздвигнут металлургический завод… Да, мы понимали всю важность стройки, и это прибавляло нам, тогда еще совсем молодым, сил. Но знаете, — инженер улыбнулся, — неплохо помогал нам и Фархад!

Увидев, как удивленно посмотрел на него Усман, хозяин повторил:

— Да, да, герой из легенды!.. Помню, как сейчас, в тот день мы чертовски измотались. Возвращались в свои землянки как пьяные. Было уже темно. Мы не чаяли добраться до постели. Как вдруг слышим: «Спектакль „Фархад и Ширин“!» Мы побросали кетмени и, жуя на ходу хлеб, заторопились на культплощадку. Сцена прямо под открытым небом. Ветер раздувает машала — факелы из тряпок, пропитанных мазутом.

Начался спектакль… — Инженер прикрыл глаза, вздохнул. — Ах, если бы видели вы, с каким волнением, с каким нетерпеливым вниманием следили мы за судьбой Фархада! За его подвигом. Нам, целый день махавшим кетменями, не трудно было представить себя на месте Фархада.

И у каждого из нас, как и у него, была своя девушка. Если не в кишлаке, не в городе, то по крайней мере в мечтах. И мы, как Фархад, готовы были совершить для нее подвиг. Но была у нас и еще бо́льшая любовь — Родина. Во имя которой мы готовы были пойти на смерть. А коварство Хосрова связывалось в нашем сознании с вероломством наших врагов-фашистов.

Уже поздней ночью мы вернулись в свои землянки. И все же опять поднялись, как только начало светать. Участок был наш молодежно-комсомольским. И теперь, после спектакля, все мы чувствовали себя еще и Фархадом…

Вгрызаются кетмени в каменистый грунт, летит земля вместе с искрами. Все шире, все глубже котлован. Не выдержит порой иной паренек, обопрется о ручку кетменя и стоит. Но вспомнит, как трудно было Фархаду, вздохнет глубоко раз-другой, и снова сверкает отполированный до блеска кетмень, крошит, долбит каменистый грунт.

Сделали мы в этот день две нормы. — Инженер помолчал. — Скажу вам без бахвальства: это был действительно трудовой подвиг… народный подвиг. А через несколько лет здесь же на Сыр-Дарье началось сооружение второй гидроэлектростанции. И здесь были парнишки из кишлаков. Уже другие, конечно. И все было иначе. Не кетмень, а машина стала их оружием…

В сущности, вся страна строила Кайрак-Кумскую ГЭС. Заводы Урала и Средней Азии слали бульдозеры, скреперы, электрооборудование. Гидротурбины и генераторы изготовили ленинградцы. Сибирь давала лес. Украина — металл. Москва, Минск, Горький присылали на стройку автомашины…

На стройке работали люди тридцати семи национальностей. Потому эту ГЭС и назвали «Дружба».

Когда она начала давать ток, пришла новая огромная сила с берегов Сыр-Дарьи на заводы Таджикистана и Узбекистана…

Инженер улыбнулся.

— Нельзя без улыбки вспомнить такой факт. Незадолго до революции в Ташкенте при трамвайном парке была сооружена самая мощная дизельная электростанция в городе. А давала она всего лишь тысячу четыреста семьдесят пять киловатт… Сейчас в республике более двух тысяч больших и малых электростанций. Они вырабатывают почти семь миллиардов киловатт!.. Вы, молодой человек, — обратился инженер к Усману, — керосинокалильных фонарей, конечно, не застали. А я видел. Аппаратишко так себе. А сейчас каких только ламп нет! И ртутные, и дневного света. Глянешь — настоящее солнце! Сейчас длина всей осветительной сети столицы более тысячи километров!

Цифры «1475 киловатт» и «7 000 000 000 киловатт» Усман записал себе в блокнот. Пригодятся для сообщения на занятии кружка.

На другой день инженер показал гостям Фархадскую ГЭС. Старый Кадыр то и дело удивленно качал головой. Большое впечатление произвела станция и на Усмана.

Они уезжали из Бекабада на третий день утром. По улицам города гулял сильный ветер, вырывающийся из ущелий Фархадских скал. С него здесь начинается