Читать книгу "Родная кровь - Anne Dar"

для убийцы.

– Но одновременно ты хочешь быть причастной к его поимке.

Я не хотела обсуждать с Ридом столь щепетильную тему, тем более с учётом того, что я держала на безопасной дистанции от неё даже близких мне людей. Я уже хотела сказать своему собеседнику о том, что эта тема может считаться закрытой, как вдруг заметила выходящего из дверей морга полицейского. Заметив мой брошенный за его спину взгляд, Рид обернулся и тоже увидел быстро шагающего по направлению к нам коллегу.

– Что-то не так, – сдвинув брови, заметила я, отстранившись от машины и расцепив скрещенные на груди руки.

– Опознание окончено, – спустя минуту остановившись перед нами, взволнованно глядя то на меня, то на Рида, заговорил крупно сложенный брюнет, пятидесятый юбилей которого мы отмечали всем отделом на прошлой неделе. Я с нетерпением ждала продолжения, потому что видела, что должно быть сказано что-то ещё. – Личность установлена, муж жертвы официально опознал её.

– И что же, в таком случае, не так? – сдвинула брови я.

– На жертве надета не её одежда. Частично…

Мы с Ридом одновременно посмотрели друг на друга. Что за?..

– Такого с предыдущими жертвами не было, – почти разочарованно произнёс Рид.

Нет, я категорически не верила в то, что убийцей может быть кто-то кроме Больничного Стрелка. Ведь почерк идентичен… Тогда по какой причине отличаются знаки препинания?

Глава 8.

Тереза Холт.

13 сентября – 09:12.

Алан Пасс был не очень высоким мужчиной, периодически пытающимся поддерживать разнообразные диеты, дабы контролировать свой слегка шалящий вес, который лишь украшал его то задорную, то резко меланхоличную натуру. Он носил исключительно деловые костюмы совершенно не деловых расцветок и любил побаловаться с разнообразными моделями псевдоочков, которые не всегда ему шли. В этом месяце он остановил свой выбор на больших круглых очках в золотистой оправе, которые, к всеобщему удивлению, весьма подходили его округлому лицу. Он был наполовину американцем по отцовской линии и наполовину индусом по материнской, и вторая его генетическая половина заметно подавляла первую не только цветом кожи, но и менталитетом. Алан любил яркие цвета, острые специи и сильные ароматы, и потому наш офис всегда был эпицентром скопления всех этих пунктов, которые больше отвлекали от работы, нежели помогали на ней сосредоточиться. Поэтому я предпочитала работать за пределами офиса, что Алана, как любителя шумных людских скоплений, часто расстраивало, но я ничего не могла поделать с возникающим у меня во время рабочего процесса желанием отстраниться от внешнего мира, тем более от столь яркого, порождающегося активной, но не всегда продуктивной деятельностью контрастной личности моего босса. И так как за четыре года моего знакомства с Аланом у нас установились отношения не просто “босс-подчиненный”, но “бос-подчиненный-друг”, с работой по удалённой системе у меня практически не возникало проблем, за исключением того, что Алан периодически надувал свои красивые пухлые губы, слыша от меня частые слова о желании продолжать работать в уединенной обстановке.

Помимо фирмы “Шатем” у Алана Пасса к его тридцати четырём годам были достижения и на других фронтах. К примеру, два года назад он развёлся с нашим филигранным ландшафтным дизайнером Филиппой, которую все мы любя и уважая зовём просто Пиппой. Длинноногая, чернокожая, всегда красиво одетая, всегда накрашенная и с идеально уложенными, гладкими, и блестящими волосами, Пиппа была красивой женщиной, правда сколько я её знаю, она всегда выглядела на пару лет старше своего реального возраста. В прошлом месяце какой-то заказчик дал ей целых тридцать три года, хотя ей было только тридцать – для всех так и осталось секретом, каким образом Пиппа смогла сдержать себя и не разбить в кровь нос близорукого мистера.

Роман Алана и Пиппы продлился ровно семь лет, пять из которых он бурлил в чане официального брака. Говорят, что своенравная Пиппа ни за что бы не вышла замуж за мягкотелого Алана, если бы не забеременела от него в первые же месяцы их отношений, так что у Алана из достижений ещё есть и озорная дочь семи лет по имени Труди. Со стороны вся эта яркая тройка – Алан, Филиппа, Труди – выглядела чем угодно, но только не семьёй, и всё же они были единым организмом, каждодневно штурмующим наш маленький офис своей переливающейся через края энергией. И потому я всерьёз боялась представить, какую головомойку двое из них устроят мне, когда узнают, что я сорвала проект, на который они так сильно рассчитывали. Уже сам факт того, что после провального собеседования у Крайтона никто из “Шатем” мне так и не позвонил, чтобы уточнить, как всё прошло, сгустил тучи над моей головой настолько, что с утра пораньше, проводив Берека в школу, я сразу же направилась в офис с дрожащими поджилками. Не уволит же Алан меня? Он ведь понимает, что у меня сейчас сложный период, что мы только недавно переехали, что у меня за плечами отличный послужной список… В конце концов, это был всего лишь гостевой дом… Всего лишь гостевой дом бюджетом в двести тысяч долларов… Если не Алан, тогда меня убьёт Пиппа. И плевать, что она мне такая же подруга, как и Алан. Они меня просто растерзают в клочья…

Стоило мне только переступить порог нашего маленького офиса, как я сразу поняла, что все уже в курсе моего громкого фиаско. Как только я открыла дверь, и подвешенные над ней колокольчики звякнули, все десять человек, составляющие полный штат “Шатем”, мгновенно с наигранной заинтересованностью уткнулись в свои мониторы и в один голос поздоровались со мной, словно репетировали это приветствие всю прошедшую ночь. Интересно, как именно каждый из них узнал об этой трагедии? Алан метался по всему офису и, размахивая руками, снова вопрошал, за что ему достался очередной бездарный работник? Или Пиппа, скрестив руки на груди, битый час стояла у куллера и, по хорошо знакомой всем привычке, свирепым взглядом кипятила воду внутри него? А как эти двое узнали о провале проекта? Позвонил ли им секретарь Крайтона или они сами позвонили его секретарю? Если меня что-то и могло утешить в сложившейся ситуации, так это то, что никто, кроме меня, не знает истинных деталей и причин этого провала, а значит всё уже не так плохо, как могло бы быть…

Я успела лишь повесить сумочку на свой рабочий стул и уже хотела снимать с себя пиджак, серость которого оттеняла мою бледность, когда из директорского кабинета вдруг вынырнул Алан. Мне сразу же показалось, будто его свирепый взгляд