Читать книгу "Препод - Александр Курзанцев"

Названный мною студент, тут же всполошенно вскинулся и, по примеру предыдущего, стал имитировать обморок, со стуком завалившись со стула на пол.

— Неубедительно, Авсан, — прокомментировал я, посмотрев на валяющегося на полу парня, — я видел как ты подставил руку, при падении. В следующий раз старайся лучше. А пока вставай и иди к доске.

Тот со вздохом поднялся и поплелся ко мне.

— Итак, расскажи нам, как аспект Копьеносца влияет на формирование заклинаний стихии воды.

Авсан немного помялся, а затем медленно произнёс:

— Аспект Копьеносца влияет на формирование заклинаний стихии воды.

После чего вновь замолчал.

— Да, в самом вопросе всегда есть половина ответа, — терпеливо кивнул я, — но ты не сказал вторую половину, как он влияет.

— Он влияет… — студент принялся судорожно таращить глаза на остальных, пытаясь углядеть какую-нибудь подсказку от одногруппников.

— Ну-у, как он влияет?

Тут, видимо, кто-то что-то показал и он неуверенно произнёс, осторожно косясь на меня:

— Он растёт?

— Кто растёт? — благожелательно улыбнулся я.

— Аспект? — предположил Авсан.

— А если подумать? — продолжая улыбаться, попытался подтолкнуть я студента к правильному ответу.

— Не растёт? — боязливо переспросил парень.

— А если ещё подумать? Что растёт, ты правильно сказал, но не аспект, а что?

Тот сглотнул, а затем, предположил:

— Заклинание?

Терпение начало потихоньку испаряться, но я вспомнил данное самому себе обещание быть с ними помягче, поэтому только покачал головой и мягко заметил:

— Ну как заклинание может расти? Рост, это изменение какой-то характеристики заклинания, какого-то параметра. Какие ты знаешь параметры заклинания?

— П-параметры заклинания? — Авсан вновь принялся шарить взглядом по аудитории и я, со вздохом, понял, что занятие будет долгим.

***

Вечером, почти вся группа “А1”, не сговариваясь, собралась за углом здания академии. У многих в глазах читалось отчаяние, а лица были серыми от усталости. Несколько минут они подавленно молчали, пока Ботлер, оглядев остальных, первым не произнёс коротко и ёмко:

— Это звиздец.

После чего остальных буквально прорвало.

— Я так не могу, — запричитала одна из девушек, — он постоянно спрашивает и спрашивает, и спрашивает. Как я столько запомню?!

— И держит до последнего у доски, не отпускает, всё вопросики каверзные свои задаёт, — добавила староста.

— А улыбка, видели, как он улыбается? — мрачно сплюнул на землю ещё один студент, — Так и читается наслаждение, с каким он смотрит на наши мучения.

— А я вам говорил, что это зелье воспоминаний опасное, — вклинился другой, — Родители рассказывали, что знали одного, который тоже его пил.

— И что?

— А то! Там действительно вспоминаешь всё. Все обиды, всю злость и ненависть накопившиеся за жизнь. Всё переживаешь, как будто это случилось вчера. Отец говорил, негативные эмоции самые яркие. Вот и представьте, что если раньше он просто нас не любил, то теперь искренне ненавидит.

— Ой, я боюсь, — запричитала девушка.

— Поздно бояться, — мрачно ответили ей.

— Погодите, но он же ни одного плохого слова не сказал, ни разу никого не обругал даже, — неуверенно произнесла Альтина, смотря на одногруппников.

— Вот это и пугает больше всего, — мрачно ответил ей Бари, — уж лучше бы отругал, чем так.

— О, а как он тебе сказал, чтобы ты ему напомнил к тебе не приближаться. Аж мороз по коже. Словно ты для него всё, — не существуешь. Словно ты уже мёртв...

Все дружно посмотрели на угрюмо нахохлившегося Ботлера.

— Ага, — вклинился в разговор Маршуш, — я тоже, как почувствовал его ледяную руку на себе и этот голос, такой спокойный, услышал, чуть штаны не обмочил. Как седой не стал, не понимаю. Меня буквально парализовало. Я отца, когда он за мной с топором пьяный гонялся в детстве, меньше боялся.

— Ох, не повезло тебе, — произнёс сочувственно Авсан, положив ему ладонь на плечо, — прямо с порога так влететь. Будешь у него теперь любимой женой.

— Что ты меня пугаешь?! — фальцетом вскрикнул тот, сбрасывая ладонь с плеча, — Думаешь я этого не боюсь?! Ещё как боюсь!

— Бедный, — погладила его по руке одна из студенток.

Сочувственный взгляды скрестились на Маршуше и тот, не выдержав, заплакал, закрыв лицо ладонями и сгорбившись.

— Может ректору пожалуемся? — с надеждой произнёс кто-то.

— И что ты ей скажешь? Что он нам просто вопросы задавал, улыбался и ласково разговаривал?

Все вновь замолчали, мрачно обдумывая перспективы.

— И что, вот так терпеть издевательства?! — взорвался Ботлер.

— А ты знаешь способ их прекратить?

Способа никто не знал, поэтому, постояв ещё немного, все принялись уныло идти к выходу в город.

***

Дождавшись, как все уйдут, я для проформы подождал ещё с полчаса, а затем деятельно принялся за работу. Сдвинув все парты к стенам, освободил пространство по центру и, глубоко вдохнув, с силой провёл ладонями по лицу.

— Ну, пора учиться колдовать.

Как оказалось, несмотря на доставшуюся память, сотворять заклинания также как Вольдемар, у меня, почему-то не получалось. И первые мои попытки на этом поприще привели к самому настоящему фиаско. Благо, рядом не оказалось свидетелей, но дальнейшие эксперименты пришлось отложить до более подходящего времени и места.

И опустевшая академия подходила для этого как нельзя лучше.

Хотел было уже, вывернув особым образом ладони, начать читать первое заклинание, но, спохватился и снял, бережно положив на парты, мантию, оставаясь в кальсонах и свободной рубахе. Сапоги тоже снял, поставив в уголок, а то в прошлый раз, один из комплектов одежды, доставшийся мне по наследству, скоропостижно пришёл в негодность, под действием моих неумелых потуг в сотворении заклинаний. И ведь вроде делал всё по инструкции, повторяя движения и слова по памяти Вольдемара, но что-то пошло не так, и лохмотья, образовавшиеся на мне, были годны только в помойку и восстановлению не подлежали.

Чуть поёжившись от холодного камня пола, по которому ступал босыми ногами, я вновь вытянул руки, закрутил левой ладонью круг и пропел:

— Свет свечи!

Это было простейшее заклинание освещения, которое должно было сформировать над моей головой шарик света.

Но, вместо положительного результата, снова что-то сухо треснуло в воздухе, искрануло, и рукава рубахи разлетелись хлопьями ткани, оставив руки голыми по плечи.