Читать книгу "10 способов умереть - Стефан Анхем"

— Но подожди-ка, о чем вы говорили? — послышался голос Муландера. — Гертруда, подожди, я сказал!

— Ингвар, ты меня напугал.

— Я хочу знать, о чем вы говорили!

— Тебе нужно успокоиться.

— Я спокоен! Я просто должен знать…

— Нет, совсем не спокоен! Кроме того, уже поздно. Поговорим об этом в другой раз, потому что сейчас я собираюсь лечь спать в комнате для гостей. И я буду очень признательна, если ты оставишь меня в покое.

— Я оставлю тебя в покое после того, как ты расскажешь мне, какого черта здесь делал Фабиан Риск!

Было слышно, как Гертруда вздохнула.

— Если тебе непременно нужно все знать, то я готова рассказать: он был здесь, потому что я попросила его прийти. И я сделала это потому, что вместе мы должны были попытаться придумать, какой сюрприз приготовить для тебя на работе этой зимой, когда у тебя будет день рождения. Да, чего ты удивляешься? Тебе же исполняется шестьдесят. И, как ты знаешь, я все люблю делать заранее, так что я на самом деле уже начала планировать большую вечеринку со всеми твоими друзьями и коллегами. Но, к сожалению, теперь сюрпризом это уже не будет. Теперь ты все знаешь. А сейчас я собираюсь поспать, спокойной ночи!

Было слышно, как Муландер захлопал в ладоши. Сначала один хлопок, потом еще один, а затем последовали громкие продолжительные аплодисменты.

— Ух ты! Какое представление. Какая игра! Я почти поверил тебе!

— Что ты имеешь в виду? Ингвар, что…

— Ты лжешь! Думаешь, я не вижу, что ты лжешь? Я хочу знать правду, и прежде чем я ее услышу, ты никуда не уйдешь!

— О какой правде ты говоришь? Правде о нашем путешествии в Берлин в годовщину свадьбы? О ней?

— Не понимаю, при чем тут наше путешествие в годовщину свадьбы?

— Не понимаешь? Ты точно в этом уверен?

— Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь, и если ты думаешь, что можешь уйти от ответа, просто сменив тему разговора, то…

— Ингвар, я не понимаю, чего ты от меня хочешь, — голос Гертруды дрогнул. — Но я знаю одно. Если здесь и есть кто-то, кто скрывает правду, то это ты. Было слышно, как она разрыдалась. — О боже, и я замужем за таким…

— Гертруда, подожди-ка. — Голос Муландера был слышен все хуже. — Гертруда, не уходи! Ты не уйдешь, пока мы не договорим!

Послышался звук закрываемой двери. После этого стало тихо.

Фабиан оторвал взгляд от компьютера и стал ждать реакции Стуббс.

— Ты убедился, что с ней все в порядке?

— Я звонил несколько раз сегодня утром и в итоге получил только короткое сообщение, в котором она просит меня оставить ее в покое и говорит, что будет лучше, если я свяжусь с Ингваром, если у меня еще остались вопросы.

— Она боится, что, в общем-то, не так уж странно. Самое простое решение для нее сейчас — как страус спрятать голову в песок и сделать вид, что ничего не произошло.

Фабиан кивнул.

— Но есть кое-что поважнее, — продолжила Стуббс, поворачиваясь к Фабиану. — Я лежала и дремала здесь, и, может быть, мне показалось, но за несколько минут до твоего прихода здесь остановилась машина. Может же быть, что это был не ты?

— Ну, наверное.

— Значит, ты подъехал прямо к яхте?

— Да. Почему ты спрашиваешь?

Стуббс закатила глаза и покачала головой. Уже через секунду она была на пути к выходу, и, прежде чем Фабиан поднялся в кокпит, она уже спустилась на землю и бежала к его машине, которая была припаркована примерно в пятнадцати метрах от лодки.

Он уже собирался окликнуть ее и спросить, что она делает, но в тот же миг понял, в чем дело, и поспешил покинуть яхту. Внезапно он осознал роковую ошибку, которую только что совершил, с такой ясностью, что стало больно.

Как давно?

Вопрос эхом отозвался у него в голове, пока он шел к машине, а подойдя к ней, он увидел Стуббс, лежащую на спине прямо на земле. Она осматривала заднюю часть его машины. Какое-то смутное предчувствие не покидало его все последние дни, а теперь оно стало настолько сильным, словно приближающаяся буря. И тем не менее эта вполне очевидная мысль даже не пришла ему в голову.

Он не мог сказать, как долго ждал, пока Стуббс наконец закончит. Она довольно быстро поднялась с земли.

— Как я и подозревала, — коротко ответила она.

Каждое из ее слов было словно ударом по лицу. Четыре пощечины подряд.

Она протянула черную маленькую шайбу в полиэтиленовом пакете.

— Честно говоря, я не понимаю, о чем ты думал.

Он посмотрел на трекер с питанием от батарейки, который лежал у ее на ладони, и вопрос, который эхом отдавался внутри него с тех пор, как она покинула лодку и поспешила к машине, теперь как нельзя ясно возник у него в голове.

Как давно?

Как долго трекер был здесь?

Как долго Муландер знает обо всем?

7

Он рассматривал фотографию недавно подстриженного белого пуделя, сидевшего на задних лапах и смотревшего прямо в камеру своими черными глазками. Пес слегка наклонил голову в сторону. В соответствии с тем, что было написано в инструкции на сайте хозяина собаки, она была изображена перед сплошным фоном.

Не то чтобы он что-то имел против собак, просто именно пуделей не любил больше всех остальных. Они будто не предназначались ни для чего другого, кроме как для того, чтобы идти рядом с хозяином и быть таким миленьким пушистым созданием, и даже с этой задачей такие собаки справлялись откровенно плохо. Тем не менее фотографии собак именно этой породы он получал чаще всего. Портретные фотографии, из которых он вырезал собаку и накладывал ее на один из всех тех фонов, которые можно было выбрать у него на сайте.

Он брал за это четыре тысячи. А если хозяин собаки к тому же хотел получить фотографию в распечатанном виде и вставленной в золотую рамку, то ему или ей приходилось раскошелиться еще как минимум на полторы тысячи, в зависимости от размера снимка. Поэтому он не жаловался. В общем-то, ему не на что было жаловаться.

С тех пор как он пять недель и один день назад впервые бросил кости, его жизнь стала одним длинным увлекательным путешествием с множеством ярких событий, и это было именно тем, чего он хотел долгие годы. Каждую миссию, которую ему поручали кости, он выполнял, используя все свои способности, и, несмотря на то, что некоторые из них были на грани невозможного, он выполнил и их.

Иногда он думал, что кости ошиблись, что они хотят слишком многого, усложняют все совершенно напрасно, или считал, что они слишком злые и несправедливые.