Читать книгу "Джек Ричер: Часовой - Эндрю Чайлд"

На каждом отрезке пути Наташа старалась вести машину не торопясь. Отчасти благодаря основательной выучке. А отчасти и оттого, что всегда старалась делать свою работу как следует, чем очень гордилась. Но главным образом в связи с тем, как мало она ждала от следующего этапа всего процесса. Доклад. Сделать звонок ей было не очень трудно. Наташа без проблем опишет все, что произошло. Она знала, что связник выслушает ее не перебивая. Все возможные вопросы прибережет к концу доклада. Даст отбой. И потом останется только ждать вердикта. Продолжать работу. Или выйти из игры. Получить шанс на победу. Или потерпеть крах.

Информация пойдет по цепочке наверх, от инстанции к инстанции, а там уже примут решение. Кто к этому причастен и на каком уровне это происходит, Наташа не знала. Но вся система устроена именно так. Ради обеспечения безопасности. В мире, где она сейчас обитает, царит так называемый принцип компартментализации, то есть разделения всей сети на отдельные звенья. Она подозревала, что должны быть и местные связи. Кто-то, кто держит нос по ветру и руку на пульсе. Он первым делом поднимет тревогу. И возможно, да, а возможно, и нет, тоже вовлечен в игру. Возможно, да, а возможно, и нет, он влияет на результат принятия конечного решения. Вычислить его или ее было бы вполне реально, считала она. А может, и необходимо. И конечно, желательно. Но эту проблему Наташа будет решать позже. Сейчас нужно беспокоиться только о том, чтобы группа, а следовательно, и сама она тоже, продолжала заниматься оперативной работой.

Старший офицер взял на себя труд обыскать Ричера лично. Делал он это со всей тщательностью. Не торопясь. Резерфорда затолкали на заднее сиденье первой машины еще до того, как полицейский добрался до талии Ричера. «Авторитет восстанавливает», — догадался Ричер. Хочет показать, по чьим правилам тут играют. Ричер стоял не двигаясь и дал ему закончить. Потом полицейский отошел в сторонку и сделал звонок по мобильнику, а другой проводил Ричера ко второму авто и усадил сзади.

Ричер думал, что полицейский участок находится где-нибудь не в самом центре города, — здесь земля и недвижимость дешевле, — и удивился, когда путешествие закончилось уже через две улицы. Благодаря мигалке с сиреной они пулей проехали перекресток, на следующем повороте свернули налево, потом снова налево и встали на стоянке рядом с довольно большим зданием из песчаника. Фронтон его подпирали колонны в греческом стиле, стены были украшены параллельными рядами многочисленных окон. Сидевший за рулем служитель закона поставил машину рядом с той, которую так неловко задела «шевроле», и вышел. Табличка в рамке гласила, что в этом здании располагается городской суд, а маленькими буковками снизу было приписано, что здесь же пребывают городское казначейство, канцелярия города, а также полицейский участок. Для полного комплекта не хватало только городской тюрьмы.

Полицейский провел их мимо входа с портиком посередине фасада здания — этот вход, видимо, был предназначен только для тех членов общества, которых не арестовывают, — и завернул за угол. Остановился перед простой металлической дверью и, не обращая внимания на щель сканера для считывания магнитных карт, открыл ее своим ключом: по тускло освещенным ступенькам цементной лестницы провел Ричера вниз. Они оказались перед стойкой дежурного. Та была до самого потолка закрыта стеклом, полностью занавешенным шторами. Напротив располагалась лестница, украшенная с обеих сторон медными перилами; видимо, по ней добропорядочные граждане поднимались наверх, чтобы подать заявление, навести справки или обратиться с каким-нибудь иным законным делом.

Полицейский нажал на кнопку звонка: через секунду отворилась дверь, за которой оказалось помещение регистрации арестованных с «обезьянником». За большим деревянным столом их уже поджидал еще один полицейский. За его спиной стояло два письменных стола, а на них старенькие, но еще вполне пригодные компьютеры, которые в данный момент были выключены, а также стопка глубоких, раскрашенных во все цвета радуги пластиковых подносов и анемичный и блеклый цветок в горшке. Стены были увешаны плакатами, предупреждающими граждан о рисках, связанных с преступным миром, и поощряющими их самим брать на себя ответственность за собственную безопасность. Полицейский цапнул один из подносов и бросил его на стол поближе к Ричеру.

— Положите сюда ваши личные вещи, — скучным голосом проговорил он. — Когда выпустят, получите их обратно.

Ричер выложил наличные деньги. Зубную щетку. Пластиковую карту. И паспорт.

— Это все?

— А что мне еще нужно?

Полицейский пожал плечами и стал пересчитывать деньги. Когда закончил, выписал и вручил Ричеру расписку и повел его по коридору к двери с табличкой: «Допросная № 2». Стены в ней были обшиты звуконепроницаемой плиткой. Ричер и раньше бывал в таких комнатах. Он знал, что стены в них полностью поглощают звук. И служат одним из компонентов психологического фокуса, дающего подозреваемому иллюзию, что они находятся там, где можно спокойно поливать грязью своих подельников и они об этом ничего не узнают. К гладкому цементному полу намертво были привинчены металлический стол и два стула. Окно для наблюдения с этой стороны выглядело как зеркало, и стены по всему периметру на уровне живота были опоясаны тревожной ленточкой. Ричер подозревал, что его привели сюда, потому что здесь у них только одна камера. И им не хотелось бы, чтобы он получил возможность перекинуться словом с человеком, которого спас. Слишком большой риск: а вдруг они договорятся и станут давать одинаковые показания? Было понятно, что им нужно выдержать его в состоянии тревожного ожидания. Как минимум час. Может быть, даже два. Обычная тактика. Полная изоляция порождает в человеке желание поговорить. А уж оно легко может обратиться в потребность во всем признаться. Он сам частенько пользовался таким приемом. Да и против него этот рычаг не раз применяли.

Оба стула были привинчены слишком близко к столу, сидеть было неудобно, поэтому Ричер устроился на полу у стенки напротив двери. Она снова открылась, когда метроном в голове сообщил ему, что с тех пор, как его сюда сунули, прошел час и тридцать семь минут. Или девяносто семь минут. Самое большое двузначное неделимое число. Одно из самых его любимых. Добрый знак. Только вот самодовольная улыбочка на лице вошедшего в комнату человека не предвещала ничего хорошего. На вид ему было не больше тридцати. Кудрявые волосы, круглая физиономия. Продолжая улыбаться, он сел на стул спиной к «зеркалу»:

— Вижу, вы тут совсем обжились. Прошу прощения, что заставил вас ждать. Может быть, сядете на стул? Вот здесь, напротив. Побеседуем, посмотрим, как можно уладить ваше дело.

Ричер пожал плечами, словно ему все равно, где сидеть, встал, потянулся и кое-как втиснулся на стул с другой стороны стола.

— Меня зовут Джон Гудиэр, — представился человек, улыбаясь еще шире. — Я работаю здесь следователем.

— Джек Ричер.

— Я это знаю. Но вот чем вы занимаетесь, мне неизвестно. Что вы делаете в моем городе?

— Ничего. В вашем городе я оказался случайно.

— В каком смысле — случайно? Вас похитили инопланетяне и случайно забросили сюда?