Читать книгу "Сады Виверны - Юрий Буйда"

Он никогда не повышал голоса, а свое отношение к испанцам в присутствии дона Хосе-Марии Рамона де Тенорьо-и-Сомора выдавал лишь тем, что называл его иногда домашним прозвищем Чема, которое испанцы часто используют при обращении к людям по имени Хосе-Мария.

Кардинал принял нас в кабинете, стены которого были обиты желтой кожей, без слов предложил дону Чеме занять кресло у стола, а мне – любое место, каковым оказался табурет у двери.

Лицо Альдобрандини не выдавало его чувств, пока он слушал рассказ о приключениях своей дочери.

Когда же дон Чема завершил отчет, кардинал задумчиво переспросил:

– Miraculum naturae?

– Это, конечно, рабочее название…

– Она действительно стала выше?

– На две римских пяди, монсиньор.

– И она… – Кардинал вдруг запнулся. – Она стала красивой?

– Прекрасной, – сказал дон Чема, не любивший превосходных эпитетов.

Альдобрандини посмотрел на меня.

– Каллипигой[26], – ляпнул я. – Простите, я хотел сказать…

Но кардинал жестом остановил меня.

– Итак, мастеру Джованни Кавальери оказалось по силам изменить физический облик женщины. Не исключено, что его дар распространяется и на мужчин. И не на одного человека, а сразу на десять, сто или тысячу…

– Мы этого не знаем наверняка, ваше высокопреосвященство, – сдержанно возразил дон Чема.

– Но мы не можем судить о его намерениях, – продолжал кардинал, – а поскольку он горбун, то нельзя исключать, что он злобен и жесток, а значит, опасен. По каким-то причинам он оказался наделен даром, о природе которого мы ничего не ведаем. Он может совершить то, что мы называем чудом. Однако чудо – краеугольный камень нашей веры, и Церковь не вправе допустить, чтобы такой дар был использован во зло. Воздействуя на тело, вместилище души, он тем самым покушается на дух, а это недопустимо. При этом мы не знаем о других его способностях и не уверены, что он преследует благие цели. Его возможности слишком велики и таинственны, чтобы мы предавались бездействию…

– А Нелла?

Альдобрандини был слишком взволнован и не сразу понял вопрос дона Чемы.

– Что? О чем вы, дон Чема?

– Я говорю об Антонелле, монсиньор. Уверен, что мы должны бросить все силы на ее поиски.

Кардинал вышел из-за стола – мы встали.

– Нелла… – проговорил дон Пьетро, и в голосе его мне послышалась боль. – Но почему? Почему она бросилась зверем на людей? С кинжалом! Нелла – убийца! Вы же знаете, она никого не могла обидеть… Она была доброй девочкой, не способной причинить зло не то что человеку – лягушке! Воробью! Если этот Джованни Кавальери умеет менять не только внешность, но и души человеческие, то он опасен вдвойне!

– Думаю, ее душа попросту не успевает за телом, – сказал дон Чема, – и в образовавшийся зазор хлынул хаос. Это ее беда – не вина. Ее надо найти, ваше высокопреосвященство.

Альдобрандини вздохнул.

– Незадолго до вашего прихода дон Антонио доложил мне, что ее нашли возле Зеркальной башни и отнесли в монастырь. Сестры-облатки ухаживают за нею, она в сознании и невредима, но… я послал к ней доктора Сантоцци – она не узнала его… душа ее где-то далеко… – Кардинал помолчал. – В нескольких шагах от нее нашли ребенка… убитого ребенка… с ножом в сердце…

Дон Чема перекрестился.

– Мне хотелось бы увидеться с нею.

– Разумеется. Что вы намерены делать?

– Судя по записям в тетрадях, которые мы обнаружили в доме на Аппиевой дороге, Джованни интересуется известным вам монастырем Святого Вита близ Пармы…

– Садами Виверны?

Дон Чема кивнул.

– В Парме у нас одна проблема, – сказал кардинал, – герцог Рануччо Фарнезе, бабник, психопат и дурак, свихнувшийся на колдовстве…

– А герцогиня?

– Моей сестре всего тринадцать, мессер. Она милое, кроткое существо, волею судьбы оказавшееся среди бешеных Фарнезе, поэтому вам вряд ли стоит рассчитывать на нее. – Альдобрандини сел за стол, открыл бювар и взялся за перо. – С этой минуты вы наделяетесь чрезвычайными полномочиями, которые будут изложены в письме с личной подписью и личной печатью Его Святейшества. Письмо от кардинала Одоардо Фарнезе поможет вам, если потребуется искать поддержки у герцога. Действуйте, дон Чема, nihil obstat[27]. – Кардинал вдруг повернулся ко мне. – Белого пути, Томмазо.

От неожиданности я не нашел, что ответить, только низко поклонился его высокопреосвященству, впервые назвавшему меня полным именем.

Нам приказали ждать внизу, пока будут готовы письма, обещанные кардиналом.

В небольшом зале со щитами на стенах к нам подошел тот самый дон Антонио, которого упомянул монсиньор Альдобрандини.

Дон Антонио дель Моцци занимал должность субдатария Римской курии, то есть заместителя главы казначейства, но обязанности его имели мало общего с финансами Святого Престола.

Многие в Ватикане презирали его и побаивались – этот невысокий тощий мужчина в черной шляпе поверх черной кали, завязки которой болтались у его кадыка, возглавлял многочисленную стаю «ночных псов» – шпионов кардинала.

– Мессер Рамон де Тенорьо-и-Сомора, – проговорил он с поклоном тихим голосом, – мне велено оказывать вам любую помощь, какая только потребуется. Когда вы отправляетесь в Парму?

– Без промедления, – сказал дон Чема, ответив на поклон. – Какой путь посоветуете, дон Антонио, – через Пизу и Лукку или через Перуджу и Урбино?

– Через Урбино вы наверняка доберетесь до Пармы без потерь, – ответил главный шпион. – Тосканское же побережье по-прежнему опасно: болота Мареммы кишат бандитами, которых, как вы знаете, поддерживают испанцы. Если не возражаете, вас будут сопровождать саксонцы.

– Благодарю, дон Антонио.

– Я предупредил сестер-облаток о вашем посещении, вас ждут.

Главный шпион внимательно посмотрел на меня и с поклоном удалился.

– А что это за Виверна, мессер? – спросил я.

– Обитель святого Вита находится под особым покровительством кардинала-племянника, – сказал дон Чема. – В монастырском приюте собраны mirum populus, назовем их так. Диковинные люди. Калеки, уроды, которых отторгают, а иногда и преследуют люди обычные. Местные называют их виви. Там, в садах Виверны, содержатся и те, кто страдает болезнями разума. Но принимают туда только особ женского пола, поскольку они совершенно беззащитны и не могут постоять за себя. Приор монастыря – дон Эрманно – большой знаток таких болезней. А название свое приют получил от старинного названия горы – Монвиверна, на вершине которой стоит обитель.