Читать книгу "Бесконечная империя: Россия в поисках себя - Владислав Иноземцев"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во-вторых, это вопрос о характере и специфике российской имперской экспансии, который, в свою очередь, распадается на несколько подвопросов. В частности, нас интересует, насколько внутренние причины, временные горизонты и механизмы российской экспансии были схожи с теми, которыми характеризовалось становление и развитие европейских колониальных империй в XVI — ХIX веках, а также в чем состояли и чем обусловливались их различия; в какой мере московское продвижение на Восток (а позднее российское — на Юг) можно считать колонизацией, а сами присоединенные территории — колониями; какие уроки должна была вынести Россия из европейского имперского опыта и могла ли она это сделать. Отвечая на данные вопросы, мы ставим перед собой важнейшую задачу: объективно проанализировать, каких черт в этой экспансии больше — тех, которые были едины для всех европейских метрополий соответствующего периода, или тех, что радикально отличали процесс формирования и развития Российской империи от всех прочих империй Европы.
В-третьих, мы хотим найти ответы на вопросы, довлеющие над нынешним российским обществом, — и прежде всего на вопрос о том, был ли Советский Союз «последней империей», с неизбежным крахом которого перевернута важнейшая страница многовековой истории русского народа, или же Российская Федерация обладает тем же комплексом черт, которые имелись и у более ранних вариантов отечественных империй, пусть даже в территориально усеченном, а в последнее время — и в откровенно гротескном виде. Нас интересует, возможно ли превращение России в ее нынешних границах в демократическое правовое государство без резкого обострения противоречий, грозящих ее единству; насколько велик потенциал дальнейшего центробежного движения и возможно ли реальное продолжение распада российской империи (здесь нельзя не обратить внимание на то, что крах европейских империй во второй половине ХХ века в ходе так называемой деколонизации выступал вторым актом процесса имперской дезинтеграции, начало которой было положено на рубеже XVIII и XIX столетий). И, наконец, мы не можем не обратиться и к вопросу о том, насколько нынешняя Россия остается опасной для соседей и для мира в целом как носитель имперской парадигмы в эпоху прогрессирующей глобализации.
На эти три вопроса мы попытаемся ответить в трех главах книги, которые, составляя ее «теоретическую» часть, в некоторой мере следуют исторической динамике, но в то же время представляют собой самостоятельные исследования со своими постановками вопросов, системой аргументации и выводами, — хотя все они связаны общим планом и единой логикой.
В первой главе мы обратимся к процессу становления той России, которая стала империей in potentia еще до того, как начала свою активную имперскую экспансию. Исследуя историю Киевской и Владимирской Руси, становление и первые шаги Московского княжества, а также взаимодействие русских государств как с монгольскими ханствами, так и со своими западными соседями, мы обратим внимание на несколько важнейших черт, предопределивших имперскую природу российского государства. Все они, как мы полагаем, в той или иной степени стали следствием масштабных заимствований, которые отличали несколько последовательных этапов русской истории. Первым было культурное и религиозное заимствование у Византии, предопределившее особую роль православной церкви, специфические взаимоотношения светской и духовной властей, а также спекулятивную теорию легитимации царской власти, якобы восходящей к римским временам. Вторым было заимствование технологий освоения пространства и взаимоотношений с ним у монголов — представителей самой большой в истории континентальной империи, заложившее основы усвоения русскими значения максимальных территориальных захватов и использования эффективных методов контроля над сухопутными пространствами. Третьим стало, на наш взгляд, нараставшее взаимодействие с западными соседями, которое вынудило правителей Московии перенять ряд значимых технологических новаций (и позже последовательно пользоваться этим методом при каждом серьезном затруднении в развитии страны).
При этом мы намерены уделить особое внимание не только самим фактам заимствований и ученичества, свойственных ранним русским государствам, но и особенности складывавшегося в тот период центра российской имперской консолидации. Северо-восточную Русь, позднее превратившуюся в Московию, мы рассматриваем как окраинную территорию по отношению ко всем общностям, от которых производились основные исторические заимствования: она была, по сути, поселенческой колонией Киевской Руси, затем превратилась в окраину улуса Джучи, а по отношению к Западной Европе вообще рассматривалась как далекая Тартария. Развитие сильной власти здесь обусловливалось фронтирным характером возникавшей цивилизации, а стремление к экспансии возникало как неизбывный компенсаторный рефлекс на зависимость и/или уязвимость, отчетливо ощущавшуюся на протяжении большей части российской истории. Не предвосхищая многих других обстоятельств, на которых мы подробно остановимся ниже, отметим, что основным выводом, который напрашивается из анализа этого исторического периода, является вывод о том, что имперские элементы российской государственности появились задолго до провозглашения Российской империи.
Вторая глава посвящается нами специфически российским империализму и имперскости. Несмотря на то, что пути развития Московии и России существенно отличались от исторической динамики большинства европейских государств, российский имперский проект оказывается хронологически крайне схожим с эволюцией европейских империй. Начало русской экспансии по времени совпадает с началом европейской колонизации, если вести речь в условных координатах «восток — запад»: Московия направила свои взоры за Волгу, а Европа — на другой берег Атлантики, в относительно незначительной степени в XVI–XVII веках затрагивая иные регионы мира. Вторая фаза империалистических захватов также синхронизирована с европейской территориальной экспансией XIX века и также ориентирована прежде всего по оси «север — юг» (в случае европейцев — на Африку и Южную Азию, в случае России — на Северный Кавказ, Закавказье и Центральную Азию). Основное внимание в этой части мы намерены уделить исследованию не только пространственно-временного, но и, если так можно сказать, сущностного сходства этих двух империалистических экспериментов: методам захвата территории и их освоения, отношению к местному населению, основным принципам экономической эксплуатации новых территорий и характеру создаваемых здесь управленческих структур, а также их отношениям с центральными властями метрополии.
Важнейшей проблемой, которую мы намереваемся поднять в этой части книги, является вопрос о причинах внутренней устойчивости российской имперской конструкции — прежде всего о том, по каким причинам России удалось при столь схожем с европейскими державами опыте колонизации избежать отложения поселенческих колоний на Востоке по сценарию событий конца XVIII — начала XIX века в Северной и Латинской Америках. Российские колонии за Уралом при существовавших в те времена средствах передвижения могут считаться не менее отделенными от метрополии, чем европейские владения за океаном, — поэтому поиск причин, по которым Россия стала единственной европейской страной, которая начала Drang nach Süden в поисках контролируемых одной лишь военной силой владений, не потеряв свои поселенческие колонии, представляется нам исключительно важным. Мы полагаем, что с точки зрения истории империализма данный фактор является важнейшим отличием российской территориальной экспансии от европейской, в то время как с точки зрения теории имперскости его анализ способен существенно расширить и разнообразить современные представления о причинах устойчивости и характере воспроизводства авторитарных политических форм в России.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Бесконечная империя: Россия в поисках себя - Владислав Иноземцев», после закрытия браузера.