Читать книгу "Красавчики из френдзоны - Аделина Камински"

Но выводы поспешные я сделала слишком рано.

Полчаса уже прошло от начала пары, а никто так и не выступил в адрес профессора с едким замечанием, после которого аудитория, обычно, взрывалась хохотом. Никто его не передразнивал на разные лады, не светил своими филейными частями, когда монотонный бубнеж начинал клонить в сон. Чего-то явно не хватало.

— Тебе не кажется… — я впервые обратилась к Карамелите, — …что здесь слишком тихо?

— Фабричио нет, — ответил мне кто-то густым басом.

Обернулась. Студенты сверху продолжали писать конспект. Студенты снизу тоже, тихо переговариваясь между собой. И справа. Повернулась обратно к соседке по парте.

— Фабричио, говорю, нет, — пробасила она мне в лицо.

Непонимающе захлопала ресницами.

Вот передо мной сидит симпатичная девушка с волнистыми пепельными волосами. Над светло-карими глазами летят ровные черные стрелки, сверкнул блеск на маленьких губках. Узкие плечики, студенческая форма выгодно подчеркивает полную грудь. И такой резонанс? Послышалось, может?

Но отвлеченная причудой соседки, я не сразу осознала факт, ею озвученный. Фабричио не пришел на занятия. Наш хулиган Фабричио. Понятно, отчего так тихо в аудитории. Что, если… именно его крики я слышала из того переулка?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лекцию профессора теперь слушала вполуха, пусть она и затрагивала интересные мне вещи.

— Некоторые биологи утверждают, что стихийная генетика рассчитана строго в процентном соотношении, — объяснял преподаватель, расхаживая взад-вперед вдоль доски. — К примеру… файер и аквер. С какой вероятностью их ребенок унаследует огонь? С какой вероятностью воду? Согласно современным исследованиям, результат таков. — Изобразив на доске очертания пламени и каплю воды, мистер Лангью вписал в силуэты соответствующий процент. — Файер — семьдесят пять процентов, аквер — двадцать пять. В случае пары с террером вероятность остается прежней. Делаем вывод, что ген огня доминантен по отношению к остальным. В паре же террера и аквера доминирующим геном с семидесяти пяти процентной вероятностью становится ген земли.

Бросила краткий взгляд на Сириуса, напряженно ловящего каждое слово из уст профессора. Единственный нейтрал в семье чистокровных акверов, как же.

Неожиданно староста поднял руку.

— Мистер Лангью, — и тут же продолжил, не дожидаясь разрешения, — а каков процент рождения нейтрала?

Провокационный вопрос, казалось, застал мужчину врасплох. Он немного помялся, похмыкал, еще раз прошелся вдоль доски и после этого обратился к аудитории.

— Вероятность рождения нейтрала в семье сложно рассчитать. У кого-то они рождаются один за другим, у кого-то один на несколько поколений, кого-то явление это обходит стороной. Если высчитывать процент из общего количества жителей Элементариума — это около пяти процентов всего населения.

— Раз уж мы такие уникальные, то почему же обращаются с нами, как с мусором?

Студенты затаили дыхание. Сегодня Сириус явно перегибал палку, но я не могла не понять его. Если нейтралы даже на законодательном уровне не имеют практически никаких прав, о каком тогда законе вообще может идти речь? Мы ведь не выбирали, какими нам родиться.

— Жизнь наша с годами всё сильнее зависит от энергетического запаса, — спокойно констатировал профессор. — Осветительные приборы, двигатели, передача высокочастотных сигналов из одной точки мира в другую подпитываются стихийной энергией, изъятой из крови элементалей. Для вас не секрет, что в период наивысшей силы по всем городам открываются пункты сдачи крови. Здоровый стихийник, отклонившийся от сдачи, начинает преследоваться по закону.

Верно. Ребята начали ходить на сдачу крови лет с десяти, когда могли без вреда для здоровья переносить изъятие. Файеры проходили процедуру в середине лета, акверы — в середине весны, а терреры, соответственно, — лета. Энергию брали с запасом, дабы на зиму хватило.

— У нейтралов позаимствовать стихийную энергию невозможно. Невозможно изъять то, чего нет, — продолжал преподаватель. — Потому они и лишены некоторых вещей. Например, на имя нейтрала нельзя зарегистрировать телефонный номер. Если в магазине присутствуют акционные товары, нейтрал всё равно выплатит полную стоимость. Им не полагаются премии, а также социальные льготы. Всё для того, чтобы покрыть энергетические дыры, которые из-за них возникают.

— Дело лишь в экономической целесообразности? — не отступался от своей идеи Сириус. — Или же нас ненавидят просто за то, что мы существуем?

— Мистер Альтенайр, вопросы подобного толка вне педагогической компетенции.

— Вы такой же нейтрал, как и мы!

— Довольно! — рявкнул внезапно Эйприл Лангью, прежде никогда не позволявший себе повышать голос. — Довольно, — чуть тише добавил он. — Вернемся к генетике…

* * *

Опустевшую аудиторию первого курса Нейтрального факультета заливал свет заходящего солнца. Погруженная в хаотично скачущие мысли, не заметила как учебный день подошел к концу. Вот я стою перед партой, за которой обычно орал и кривлялся Фабричио, и ощущала, как произошедшие всего за день перемены комом встали в горле.

А если сегодня еще кого-нибудь убьют?

— Переживаешь за него? — голос старосты отвлек меня от бессмысленного созерцания поверхности стола.

Парень неспешно поднимался ко мне по ступенькам. Каждая из них противно поскрипывала под его весом.

— Не то чтобы сильно переживаю… — улыбнулась Сириусу краешками губ. — Но, вдруг, случилось что-нибудь серьезное?

— Да брось. — Приблизившись ко мне, он оперся на стол обеими руками. — Не стоит себя так накручивать. Приболел, может. Простудился. Всякое бывает.

В его словах была доля истины, но почему-то пессимистичные настроения кажутся мне более приближенными к реальному положению вещей. Вслух это не высказала. Совсем уныло прозвучит.

— Тебе нужно развеяться, — выпрямился староста и поправил лямку рюкзака. — Я считаю. Почему бы не зайти куда-нибудь и не выпить по чашечке кофе? С превеликим удовольствием угощу леди в беде.

— «Леди в беде»? — ухмыльнулась я. — Звучит старомодно.

— Я старомодный. Вот… — продемонстрировав сперва узенькое расстояние между большим и указательным пальцами, парень увеличил его до сантиметров тридцати между ладонями, — …во-о-от настолько.