Читать книгу "Я тебя поймаю - Виктория Волкова"

— Два чая с лимоном, два круассана, — велит Сева бармену Коле. Тот смотрит с интересом на Гаранина, потом на меня. — Или, может, в номер поднимемся? — спрашивает он лениво.

— Запал иссяк? Работать не хочется? — усмехаюсь криво. Перевожу взгляд на Колю, с любопытством следящего за нашей перепалкой. — А мне латте, Коль. И эклерчик. Тут вкусные эклеры, Сева, — улыбаюсь радушно. — Когда съешь свои круассаны, попробуй.

— Мне нравятся те, что печет твоя крестная, — шумно вздыхает он. — Вот это класс, скажу я тебе!

— Она всегда ждет тебя как стихийное бедствие, — фыркаю я, проходя к круглому деревянному столику на массивной резной ноге, стоявшему около окна.

— Что. Ты. От. Меня. Хочешь? — спрашиваю, как только мы остаемся одни. Смотрю в упор в наглые с легким прищуром глаза. И пропадаю… На веки вечные.

— Да ты знаешь, Таечка, — вздыхает он. — Но нам нельзя. Я помню.

Смотрю внимательно и не верю ни одному слову.

— Сева, кончай заливать, — отмахиваюсь я. — Это же ты тут скакал без трусов. Боже, какое позорище! — вздыхаю, откинувшись в кресле с высоким изголовьем с ушками. — И хватит изображать моего жениха. Я не желаю быть дурой в глазах окружающих.

— Почему дурой? — одна бровь сардонически поднимается.

— Ты ведешь себя так, будто у нас связь.

— А ты хочешь сказать, что у нас чисто платоническая привязанность? — шипит он, и я вижу, как в его глазах закипает ярость. — Я хотел поговорить о другом, — рыкает Сева и глядит на меня очень внимательно.

— Кольцо принес? — усмехаюсь я. — Такое с бриллиантом карата на четыре.

— Тебя не удивишь цацками, — морщится Гаранин. — Да я и не собираюсь. Просто хочу обсудить с тобой сегодняшнее происшествие. Мне кажется, гибель птиц можно расценивать как акцию устрашения.

— Кого?

— Тебя. Где бы ты ни появилась, сразу же начинаются стихийные бедствия.

— Не мели чушь, — отмахиваюсь, смеясь.

— В Мюнхене была тоже чушь, когда тебя чуть не затолкали в чужую машину? И тот хвост в Париже? Если ты знаешь, что происходит, может, просветишь бедного солдата?

— Я не знаю, — мотаю головой. — Но думаю, что ты специально накручиваешь меня. Еще и папе наговоришь всякой ерунды.

— Пожалуй, с этого и начну, — холодно кивает несносный тип. — Пусть он тебе из Антарктиды мозгов вышлет. Пингвиньи подойдут. Тебе в самый раз. Допивай свою латку, и пойдем…

— Папа в Антарктиде? — изумленно шепчу я.

— Да, вот просил за тобой приглядеть и за отелем. А ты не знала?

— Нет, — морщу нос, силясь не разреветься от обиды. Отец уехал путешествовать и даже не сказал ничего.

— Они вдвоем с Хлоей, — бухтит Гаранин, внезапно поняв, что сболтнул лишнее. — Французские спиногрызы остались дома.

— Мне от этого не слаще, — вздыхаю я, желая остаться одной и нареветься вдоволь. Отец почти двадцать лет женат на Хлое, а я все так и не смогла принять ее. С первых дней их брака и нашего переезда в Бордо я никогда не жила на их половине. Может, поэтому Хлоя так никогда и не стала мне близка. Или во всем виновата ревность?

— А что предпочитаешь на десерт? — ухмыляется Сева, глядя, как я ем пену чайной ложечкой.

— Тебя это не касается, — бурчу недовольно. — Лучше скажи, что ты надумал?

— Тут все просто. Тебя надо охранять круглосуточно. И тут в вашем Пилюгино бойцов, равных мне, не водится. И я бы с радостью приклеился к тебе. Крутил бы хвостики поросятам и скакал галопом на какой-нибудь кобылке… но мне твой отец дал поручение найти его бабки. А поэтому, моя девочка, с этого момента ты прилепляешься ко мне и отходишь только в сортир. Это понятно?

— Нет! — вскрикиваю чуть громче положенного и тут же ловлю любопытные взгляды гостей и обслуги. — Только попробуй!

— Тогда второй вариант, — хмыкает эта циничная скотина. — Я запираю тебя в номере и ставлю охрану. И каждая собака в этой гребаной гостинице будет знать, что ты моя куколка. Сечешь? — нависает надо мной, да еще глазами зыркает.

— Не очень, — стараюсь говорить спокойно, но изо рта вырывается жалкий лепет.

— Все просто, Тая, — ухмыляется гадский Сева. — Ты не отходишь от меня ни на шаг. А чтобы не возникло подозрений, и мы бы не спугнули врага раньше времени, мы изображаем влюбленную пару. Поняла?

— Да, — киваю холодно и надменно. — Только поезжай сначала в вендиспансер и сдай анализы, жених…

— Если ты настаиваешь, поросеночек, — нагло ухмыляется он и снова лезет мне за шиворот. Торопливо проводит по шее, затрагивая какие-то неведомые эрогенные зоны.

Вздрагиваю, но стараюсь не показать, как меня заводят мимолетные ласки Гаранина.

— Конечно, настаиваю. Как учредитель этого заведения. Если во время проверки СЭС окажется, что у тебя нет санитарной книжки, впаяют штраф.

— Официально, я — гость владельца, — голливудским оскалом улыбается Сева. — Не бойся, на кухню пробовать щи я не пойду. У меня две задачи в приоритете. Понять, кто на тебя взъелся, и обезвредить этого безумца, и вторая — найти ошибку в расчетах. Не думаю, что у твоего папы кто-то посмеет что-то украсть.

Он поднимает взгляд на подошедшего человека и заявляет требовательно.

— Что там у вас? Давайте!

Мне приходится чуть повернуться. Антипов с какими-то распечатками. Протягивает их Севе и застывает рядом немым укором. Ситуация некрасивая. Сам к столу он не сядет, пока не пригласят, а стоять навытяжку перед заморским гостем — ему не позволено по рангу.

— Может, чаю, Павел Андреевич? — спрашиваю, стараясь быть вежливой. И тут же попадаю впросак.

— Не время чаевничать, Таечка, — вкрадчиво заявляет Антипов.

А Сева в унисон ему бросает раздраженно.

— Мы уже уходим.

Мельком пробегает глазами по небольшому списку и, передав листы мне, лезет за карточкой.

— Мой заказ можно отнести на баланс. В конце месяца из зарплаты вычтут, — мяукаю поспешно. Но Гаранин, поморщившись, подзывает Колю.

— Сколько с нас, Николай?

Опускаю глаза в распечатку и сразу же нахожу знакомого. Ковалев Андрей Иванович. Мой женатый поклонник. Но даже в страшном сне не могу представить моего бывшего друга сворачивающим шеи прекрасным птицам.

— Он не мог, — шепчу, вставая из-за стола вслед за Севой.

— Ты совершенно права, Тайсон, — раздраженно хмыкает он. — Сам бы он точно не справился. Был подельник. А вы что молчите, Петр Андреевич?

— Павел, — насупленно поправляет безопасник.

Интересно, Севе прилетит за все его выходки? Хотя бы за папин Астон-Мартин…

— Вечер перестает быть томным, правда, Тая? — рычит Гаранин, хватая меня за руку. — Ищите сообщников, — велит он Антипову и тянет меня к лифтам. Заталкивает в кабину и сам заходит следом. Выглядываю из-за широкого плеча Гаранина и натыкаюсь на разъяренный взгляд Антипова.