Читать книгу "Долина - Бернар Миньер"

– Меня зовут отец Адриэль. Мой приор сказал, что вы капитан полиции, это так?

Никакой преамбулы, ни даже «здравствуйте». Сразу перешел к делу. Голос оказался звучным и ясным баритоном. Сервас дал бы настоятелю лет семьдесят.

– Да, я…

– У вас есть какой-нибудь документ или что-нибудь?

Вопрос был задан раньше, чем рассчитывал Сервас. Нет, ничего нет, потому что я отстранен от работы. Лампа над дверью светила тусклым желтоватым светом. Мартен достал свой тулузский проездной, помахал им перед лицом аббата, как фокусник, и сразу спрятал.

– Прошу прощения, я не разглядел, – не унимался настоятель. – Вас не затруднит дать мне взглянуть более внимательно?

Вот оно что, аббат, оказывается, подозрительный. И было отчего, учитывая, что в этих краях церкви грабили каждый день.

Тогда он вытащил из нагрудного кармана газетную статью, которую выудил в ящике стола: «Ля Депеш» за 2009 год. Статья была напечатана в региональной газете после завершения дела о коне без головы[12]. Он надеялся, что настоятель узнает его на фото, хотя и прошло уже девять лет. Тот быстро пробежал статью, не обращая внимания на тусклый свет, поднял глаза, чтобы увидеть лицо Серваса, и в очередной раз посмотрел на фотографию.

– Извините, – сказал священник, возвращая заметку, – за последнее время было несколько краж и порчи имущества в аббатстве, и это сделало нас подозрительными. Мы не настолько далеки от мира, как нам бы того хотелось.

Аббат не сводил с Мартена изучающего взгляда.

– Не скрою, что из этого ничего не следует. Что привело столь… выдающегося сыщика в наше аббатство, да еще в такой час?

В его голосе не было и намека на сарказм.

– Это довольно долго объяснять, – сказал Мартен. – Но в то же время дело очень срочное. Вы позволите мне войти?

Он видел, что аббат колеблется. Дверь аббатства, и он это знал, была границей между миром внешним и здешним, между миром светским и уставным – то есть подчиненным уставу – миром монахов. Когда-то властители заезжали сюда, чтобы сделать пожертвования, а беднота – чтобы получить еду. Но дальше двери они не заходили. Даже в XXI веке монастырь был территорией закрытой, и визитерам здесь не всегда были рады.

– Входите, – сказал, наконец, аббат.

В полумраке монастыря лицо аббата напоминало посмертную маску, восковая кожа была словно натянута на впалые скулы и крупный орлиный нос. Тонкие губы дрожали в густой бороде. Аббат откашлялся.

– Это поистине ужасная история, – прокомментировал он.

Глаза его сверкнули в темноте.

– Как же можно так долго причинять страдания, пытать и унижать?

Сервас посмотрел на часы. Он не имел времени бросить даже беглый взгляд на средневековый интерьер, на галереи, подчеркнутые аркадами из круглых арок, которые при других обстоятельствах привели бы его, ценителя архитектуры, в восторг. Время подхлестывало, и ему удалось быть настолько кратким и убедительным, насколько возможно, применяя выражения «похищена», «изнасилована», «убежала», «находится в опасности».

– Отец мой, нам нужно…

– Если все это настолько не терпит отлагательств, почему вы отправились один? – осторожно спросил священник. – Отчего не запросили подкрепление? Я не понимаю.

Сервас почувствовал, как его охватывает отчаяние.

– Я же сказал вам: время поджимает. Если бы я поднял среди ночи своих коллег, то привести их в движение заняло бы несколько драгоценных часов.

– Но вы же могли оповестить жандармерию Эгвива, они были бы на месте гораздо раньше вас…

А он вовсе не глуп, этот аббат… Ему снова послышался голос Марианны: «Не обращайся в полицию. Обещай мне!» Его вдруг охватило жуткое, опустошающее сомнение: а что, если вот этим самым, приездом сюда, он погубил ее? Но ему тут же пришла в голову успокоительная мысль: в ночном лесу уж точно можно найти, где спрятаться. Она где-то здесь, она его ждет.

– Да послушайте же! – крикнул он. – У меня нет времени все вам объяснять! Есть среди ваших монахов кто-нибудь, кто хорошо знает лес?

– Почти все: мы здесь делаем порубки и любим гулять по лесу и предаваться размышлениям…

Аббат встряхнулся, словно до него, наконец, дошло, что медлить нельзя.

– Я сейчас их соберу, и мы вместе отправимся на поиски! У вас есть ее фото?

6

Ночь выдалась темная-темная. Перед Сервасом разворачивалась картина, которой ему никогда раньше видеть не доводилось: монахи, словно прибывшие прямиком из Средневековья, разгоняли тьму электрическими фонариками. Они шли молча, царапая тонкими иглами фонарных лучей мощные стволы и иголки пихт, призрачные белые туники развевались во мраке, а ночь за пределами островков света становилась еще темнее. Можно было подумать, что это легион призраков явился из кошмарного сна какого-нибудь кающегося грешника. Из-под ног у них выпрыгивала всякая мелкая живность, напуганная такой активностью в неурочный час, и спешила юркнуть в кусты. Стволы деревьев поблескивали в свете фонариков, и каждая выбоинка, каждый корешок были обведены черной тенью. Весь этот растительный лабиринт, с его непроходимым переплетением ветвей, кустов терновника, паутины и мха, сам по себе был прекрасным убежищем, и это немного успокаивало. Если Марианна пряталась здесь, то вероятность, что преследователь обнаружит ее, мала. Однако эта мысль навевала тревогу: кто же ее преследовал? Гиртман сидел в тюрьме далеко отсюда. Выходит, он кому-то передал «эстафету». Но кому? Такому же, как он сам? А может, кому-нибудь заплатил?

Сервас посмотрел на часы: 4.53. С звонка Марианны прошло уже больше трех часов. Что она делала все это время? Пряталась или бросилась бежать дальше? Где она сейчас?

– Марианна! – позвал он.

По ту сторону леса невидимая гора ответила ему эхом. Он прислушался. Никаких звуков, кроме эха. Давящая тишина над долиной и чернота ночи, которую прорезали лучи фонариков, больно били по нервам. Где же она? Тревога и тоска охватили Серваса. Его рассудок, подпавший под власть непроглядной тьмы леса, стал настолько беззащитен, что в нем иссякли все мысли. Теперь имела значение только одна: Марианна где-то здесь, может быть, всего в нескольких метрах, может быть, без сознания, и он вполне мог пройти мимо и не увидеть ее. Минуты бежали одна за другой, и паника все возрастала. Он обязательно должен найти Марианну. Немедленно. Он не мог позволить себе потерять ее во второй раз.

Эта бесконечная ночь была самой ужасной из всех, что ему довелось пережить. Монахи в своих белых, почти фосфоресцирующих в темноте балахонах казались участниками какого-то бессмысленного балета. А он все шел и звал, и ему казалось, что перед ним какой-то заколдованный замок из зловредных растений.