Читать книгу "Всегда Ты - Мария Летова"

Кубок получает ЦСКА, поэтому я аплодирую, ведь на мне их футболка. Народ начинает покидать трибуны, но я сижу не двигаясь и не глядя по сторонам. Игроки поздравляют друг друга. Егор Благов забил сегодня два мяча. Я видела, как он столкнулся с игроком Химок в воздухе прямо под кольцом и оттолкнул того плечом, прежде чем опустить мяч в корзину. Это было круто.

Выхожу из своего одеревенения, когда в моём секторе никого кроме меня не осталось. Благов ушёл и даже не попрощался. Из всех унижений, которым он подверг меня сегодня это, пожалуй, самое УНИЗИТЕЛЬНОЕ.

Глаза наполняются слезами, и я обращаю взор на свои красивые леопардовые кеды. Разумеется, это не помогает.

Надеюсь, теперь-то он ушёл из моей жизни НАВСЕГДА.

Ох, НАВСЕГДА это довольно долго.

Получаю в ответ болезненный укол в сердце и щемящую тоску в груди.

ЧТОБ ТЕБЕ ПРОВАЛИТЬСЯ, БЛАГОВ! Кажется, теперь мне нужно будет пройти через всё это дерьмо ещё раз.

Сквозь пелену, застилающую глаза, желаю ему КАТИТЬСЯ В ЗАДНИЦУ СВОЕЙ НЕВЕСТЫ.



Глава 6

Бреду к тоннелю, глядя себе под ноги.

Желудок жалобно урчит, напоминая о том, что уже почти пять вечера, а я не потрудилась сегодня поесть.

Может поэтому мне всё кажется таким тяжёлым?

Особенно брошюры.

Я уже их ненавижу.

Поднимаю вверх руку, чтобы пакеты скатились на запястье, и пинаю ногой скомканный конфетный фантик, оказавшийся на моём пути. Он подлетает на пару сантиметров и катится вниз, потому что тоннель имеет небольшой уклон. Слежу за ним до тех пор, пока тот не ударяется о большой синий кроссовок.

Замираю и поднимаю глаза.

Как досадно. Моё глупое ТЕЛО снова оживает. Также, как и моё глупое СЕРДЦЕ. Просто поразительная самоотдача. Так держать. Молодец, КАТёнок! Выходит, последние десять минут моей жизни были выброшены на помойку. Потому что я посвятила их тому, чтобы забыть Благова РАЗ И НАВСЕГДА!

Но, как я могу это сделать, если он только и делает, что появляется в ней без предупреждения, заставляя меня сгорать и воскрешаться как того феникса.

На всякий случай оборачиваюсь, чтобы проверить, нет ли кого за моей спиной.

Там никого.

Когда вновь смотрю на Благова, тот выглядит так, будто проглотил кирпич.

Лицо предельно сосредоточено, губы плотно сжаты.

Ну, что опять я сделала НЕ ТАК? Мне хочется топнуть ногой или бросить в него чем-нибудь. Эти его гримасы уже можно распихивать по банкам и продавать коллекционерам плохого настроения.

Мнусь на месте, не зная, что делать. Я даже заговорить с ним не решаюсь, а ведь я каждый день общаюсь с аудиториями по двадцать человек, и у меня всякое было за это время.

Переступаю с ноги на ногу, глядя на него беспокойно и пожёвывая губу.

Он стоит в полоборота, преградив мне выход из тоннеля. Руки в карманах спортивных штанов, ноги слегка расставлены. В этом ракурсе его тело выглядит особенно впечатляюще. Жилистая сильная шея, литой торс с плоским животом, увитые венами предплечья, бёдра, задница — да всё в этом человеке просто идеальное. Я даже не могу пожелать ему пивного живота, это было бы кощунственно.

Благов смотрит на меня из-под своей чёртовой бейсболки. Смотрит так, будто я ему должна ответ на какой-то сакральный вопрос. Проходясь языком по зубам, он блуждает глазами по моему телу, моему лицу, от чего я начинаю топтаться на месте, покрываясь всеми видами покалываний.

Паша видит моё волнение и сокрушённо качает головой. Потом запрокидывает голову и ТЯЖКО вздыхает, прикрыв глаза. Зажимает пальцами переносицу и устало говорит:

— Я отвезу тебя домой.

Пытаюсь использовать каждую частичку своего самообладания, но от изумления всё равно начинаю хохотать, тряса головой.

Да я лучше буду есть стекло, чем проведу в его компании хотя бы лишние пять минут. Само предположение, что я могу сесть в его машину, оскорбляет меня в лучших чувствах.

— Отвези лучше свою бабушку, — советую ему, подтянув ремешок сумки.

Он никак не реагирует на мой остроумный ответ, просто плавно снимается с места и идёт на меня. Его тело по мере приближения заполоняет собой всё. Опасливо пячусь назад и пищу:

— Ты слышал, что я сказала?

— Слышал, — отвечает Паша-оборзевший-Благов. Останавливается в сантиметре от меня и пытается забрать мои вещички. Снимает ноутбук с плеча и дёргает пакеты, стаскивая их с моей руки. — Думал, может, ты ещё что-нибудь скажешь.

— Не трогай, — отдёргиваю я руку, задрав голову и надув щёки. Когда наши глаза встречаются, добавляю. — Не поеду я с тобой!

Последняя фраза прозвучала по-дурацки капризно, и мне самой стало за неё стыдно. А Паше вдруг стало весело.

Его губы дрогнули в улыбке, а в уголках глаз вспыхнули лёгкие морщинки. Сглатываю, поражённая этим преображением, и ещё раз повторяю, но уже значительно тише:

— Не поеду…

— На улице гроза, замочишь лапки, — говорит Благов-Искуситель мягким журчащим голосом, насмешливо глядя мне прямо в глаза.

Эти нотки в его голосе такие шокирующе сексуальные, что часть меня (та, которая между ног) неожиданно сжалась и заныла. Перед глазами встаёт аналогичная часть Благовского тела. Каждый из почти-восемнадцати-сантиметров, включая дорожку шелковистых волосков, от паха до пупка.

Чувствую, как по шее поднимается жар. Через секунду я буду красная, как помидор.

— Гроза?.. — переспрашиваю, тупея на глазах.

Мне кажется, что его внимательные глаза меня насквозь видят. От этого смущаюсь ещё больше.

— Да, охорененная гроза, КАтёнок, — подтверждает он и снова дёргает мои пакеты. — Дай эту х*рню сюда.

Это меня отрезвляет.

— А твоя невеста не будет против? — выпаливаю я, уже жалея об этом.

— А чего ей бояться? — иронично выгибает он бровь.

Моё лицо мгновенно каменеет. Мне будто за шиворот забросили льдинку.

Кажется, это называется расставить точки над «i».

Грудь сдавило тисками, поэтому я опускаю глаза, пряча свою боль.

— Я возьму такси, — бормочу, перехватывая поудобнее пакеты.

Он вздыхает. Широкая грудь поднимается и опускается. Протягивает руку и подхватывает пальцами мой подбородок, заставляя смотреть на себя. Не знаю почему, но я подчиняюсь. Мой мучитель скользит серьёзным взглядом по моему лицу, задерживает их на моих губах, после чего впивается своими глазами в мои.

- А ты что думала? — спрашивает он сощурившись. — Похлопаешь глазищами голубыми, и я растаю?