Читать книгу "Выйти замуж за миллионера - Виктория Вестич"

— Прокатимся? — он любовно оглаживает ее морду и улыбается от того, как животное, фыркая, ищет вкусности, обнюхивая его руку.

— Вы с ума сошли? Вы знаете, что за кражу лошади нам будет?!

— Да никто не заметит даже. К тому же мы не крадем, а просто покатаемся и вернем.

— Да какая разница! Тем более тут ни седла, ни уздечки нет!

— Уздечка есть как раз, видимо, недавно расседлали. А седло… ну нет и нет. И так удержимся.

— Я не умею ездить верхом и боюсь лошадей, — признаюсь я, с опаской глядя на коня.

— О, да вы трусиха, — разочарованно тянет Артем и это внезапно подстегивает мое самолюбие.

— Ничего я не трусиха!

— Правда? Тогда прокатимся?

Артем хитро улыбается. Подловил на «слабо», как маленький мальчик, и довольный стоит.

— Вы не умеете ездить, — парирую я.

— С чего вы взяли? Я состою в конном клубе и с детства отлично езжу на лошади, — возражает мужчина, а после легко вспрыгивает на спину коня. Даже стремени не понадобилось.

— Я и забыла, что все денежные мешки увлекаются подобными вещами. Гольф, конный клуб, казино и другие развлечения богатых людей.

— Прекрати ворчать и иди ко мне, — хмыкнул он и протянул руку.

Ну и что мне было делать? Естественно, я подала руку и через секунду ощутила, как мужчина, свесившись, подхватывает меня под грудью и втаскивает на спину коня, боком усаживая перед собой.

— Удобно? Или сядешь так, чтобы ноги были врозь?

— Удобно. Так я хотя бы за тебя держаться могу.

До земли вроде бы недалеко, но с высоты своего роста казалось, что я забралась как-то уж слишком высоко. Поэтому я вцепляюсь в Артема мертвой хваткой, крепко прижимаюсь к нему и начисто игнорирую его насмешливую улыбку. Пусть ухмыляется сколько хочет, я, между прочим, жизни лишиться боюсь! Еще свалюсь под ноги лошади — и конец. А у меня бабушка. И ипотека. Мне на тот свет никак нельзя!

Он чуть пришпоривает коня.

— Так значит, людей вроде меня ты зовешь денежными мешками? — лукаво улыбается Артем, вскидывая бровь.

— Если честно, так я называю только тебя, — смущенно чешу нос.

— Интересно, почему?

— Ну ты ведь богат, плюс такой ажиотаж в селе поднялся. Да и у тебя ну очень важный вид. К тому же ты вообще единственный знакомый мне миллионер. Так что вот…

— Забавно, что ты одна восприняла меня в штыки и даже бороться решила, как амазонка.

— Знаешь ли, не каждый меня воровкой называет за яблоки! — возмутилась я.

— Но ты ведь правда украла…

— Ну подумаешь, позаимствовала пару штук.

— Еще забор… — подсказывает Артем, явно сдерживая улыбку.

— Считай, помогла тебе обзавестись новым. А то когда бы ты им занялся еще…

— Действительно, — фыркает он весело.

Прогулка затягивается. Мы возвращаем коня и гуляем по проселочной дороге, которая тянется вдоль летнего луга. В сгущающихся сумерках пахнет цветами, Артем держит мою руку в своей ладони и молчит. И даже несмотря на молчание внутри такое приятное тепло и почему-то томительно, словно вот-вот произойдет что-то волшебное. Уходить домой совсем не хочется, но я все же говорю с неохотой:

— Наверное, время уже около 12 ночи. Нужно вернуться, чтобы бабушка не волновалась.

— Ладно, — легко соглашается Артем, и мы бредем медленным, очень медленным шагом к деревне.

И все равно, несмотря на это, приходим к моему дому слишком быстро.

— Только тихо, не шуми, а то вдруг ба спит, — шепотом прошу я у калитки, — лучше давай попрощаемся и я в комнату проберусь через окно.

— Почему через окно?

— Половицы скрипят, еще разбужу бабушку, она всыплет по первое число.

— Давай помогу взобраться хотя бы.

Я осторожно приподнимаю калитку, чтобы она не скрипела, и открываю ее.

— Только потом закрой ее так же, а то петли не смазаны, — шепотом инструктирую я Артема.

На улице загорается свет и сердце моментально уходит в пятки. Мы застываем вместе с Артемом и в молчаливом шоке пялимся на мою бабушку. Она стоит на пороге, скрестив руки на груди. Под осуждающим холодным взглядом я сразу же сжимаюсь, как школьница, которую сейчас будут отчитывать за то, что поздно домой вернулась.

— Может быть чаю? — предлагает ба ровным голосом без эмоций.

Настолько ровным, что любому дураку ясно: лучше не соглашаться. Себе дороже.

— О, Артем наверняка уже торопится… — быстро тараторю я.

— Отчего же нет? С удовольствием! — лучезарно улыбается мужчина.

Так, беру свои слова назад. Ясно не каждому дураку… Бросаю на Артема выразительный взгляд, но бабушка меня опережает:

— Тогда мойте руки. Оба.

Как два проштрафившихся хулигана под надзором мы идем мыть руки.

— Ты сумасшедший. Ты понимаешь, что нам теперь конец? — вполголоса интересуюсь я. Если до этого бабуля то и дело читала мне нотации только из-за того, что Артем меня подвез и фрукты возил, то… Даже страшно и подумать, что ждет меня теперь.

— Не переживай, все нормально будет. Не бросать же мне тебя на растерзание, — весело подмигивает Артем.

Я только тяжело вздыхаю. Ох уж эти миллионеры… Вроде чутье у них должно быть идеальное на всякие опасности, но нет. Похоже, мой миллионер бракованный.

Мы чинно садимся напротив бабушки на поставленные специально для нас табуретки. У меня прямая спина, по которой струится липкий пот, я вся в напряжении. Как сапер: боюсь лишнее движение сделать. А Артем… мне страшно на него даже смотреть, потому что он улыбается моей и без того недовольной бабушке. Она и так смотрела недобро, а теперь и вовсе не в духе. Губы сложились в тонкую линию, подбородок гордо вздернут. Дело плохо.

— Какие у вас планы? — деловито интересуется ба, разливая чай по чашкам.

— Вы имеете в виду вообще? Собираюсь восстановить местный агрокомплекс.

Киваю одобрительно и беру в руки чашку. Неплохое начало разговора.

— Я имею в виду Катю, — отрезает как ни в чем не бывало бабушка.

Чай идет не в то горло, и я надсадно кашляю, выпучив глаза.

— Ба, прекрати! — хриплю я, стуча себя кулаком в грудь, чтобы прокашляться.

— Мы еще не думали об этом, — не моргнув глазом, отвечает невозмутимо Артем, и похлопывает меня по спине.

— А стоило бы. Если вы здесь заскучали, то Катя точно не подходит для того, чтобы развлекать вас.

— Бабушка, да что с тобой?! Мы просто прошлись! — все еще хриплым голосом осаждаю я ее.