Читать книгу "Ее настоящая жизнь - Антон Леонтьев"

М-да.

Оставался один выход: дверь!

Поэтому, приняв решение, которое ей не так уж нравилось, точнее, совсем даже не нравилось, но в сложившейся ситуации было единственно верным, Нина успокоилась. Вот окажется в участке, попросит разрешения посетить уборную…

И уйдет там через свою дверь в родной мир.

Поэтому ей не оставалось ничего иного, как наслаждаться панорамой весеннего Рамздэля, одновременно планируя новое путешествие в мир «Лолиты». Нужно будет учесть ошибки первого вояжа и…

…В этот момент (они были уже в центре типичного провинциального американского городка) вдруг ожила рация. Шериф, перебросившись с кем-то парой слов, вдруг резко взял с места и, включив сирену, рванул вперед.

Из разговора Нина поняла, что речь о каком-то ЧП, судя по всему, произошедшем в данный момент и требующем присутствия шерифа.

Автомобиль, подпрыгнув на пригорке, свернул на соседнюю улицу, и Нина заметила небольшое столпотворение перед импозантным зданием из красного кирпича под вывеской «Индустриальный банк Рамздэля».

Индустрии как таковой в этом медвежьем углу не было, а вот «Индустриальный банк» имелся. Шериф, въехав на тротуар, бросил Нине, даже не обернувшись к ней:

– Сидите здесь и ждите. И без глупостей, я вас все равно найду.

– А что случилось? – произнесла Нина. И в этот момент со стороны банка послышалась пальба.

Шериф Шейд, кажется, даже не уловил ее вопроса. Он вытащил оружие и направился в сторону банка. Нина же, наблюдая за ним и за всеобщей суетой, поняла: речь шла об ограблении местного банка.

Конечно, в романе Набокова в день прибытия Гумберта Гумберта в Рамздэль никакой банк не грабили (а может, и грабили, просто Г.Г. не соизволил упомянуть об этом в своем повествовании, или просто сие событие прошло полностью мимо его похотливого сознания, ослепленного встречей с Лолитой).

Но ведь она была не в литературном произведении, а в параллельной вселенной, базирующейся на романе, но живущей по собственным законам! К подобного рода отклонениям от текста знакомых произведений Нина уже давно привыкла: эти тексты были своего рода фундаментом и скрепой, однако события в литературной вселенной развивались в соответствии с собственной логикой и по иным, автору неизвестным законам.

Пальба усилилась, к зданию банка с противоположной стороны улицы подлетели, визжа тормозами, еще несколько полицейских автомобилей.

Нине сделалось не по себе. И что она вообще тут делает?

Вопрос был правильный – вот именно, что?

Но не могла же она вызвать дверь в свой мир прямо в автомобиле шерифа? Хотя не исключено, что могла, просто никогда еще подобного не проделывала…

Нина без всякой надежды толкнула дверцу автомобиля, не сомневаясь, что та заперта, – и убедилась, что дверь, без проблем поддавшись, приоткрылась.

То ли шериф в спешке забыл ее запереть, то ли в Рамздэле было не принято закрывать не только двери домов, но и двери автомобилей, даже принадлежащих представителям закона.

Недолго думая, Нина выпорхнула на свободу. Зеваки теснились на противоположной стороне улицы, и все таращились в сторону банка, где, судя по всему, завязалась перестрелка. На припаркованный в отдалении автомобиль шерифа никто не обращал внимания.

Поэтому Нина, закрыв дверцу и не забыв прихватить с собой сумку с пакетом кокаина, а также оставленное шерифом на переднем сиденье водительское удостоверение на имя Юджина Дорна, нырнула в соседний проулок и, набирая скорость, побежала как можно быстрее прочь.

Когда через несколько минут она убедилась, что заблудилась в лабиринте задних дворов, ей стало ясно: придется, как это ни печально, уходить обратно, так и не выполнив миссию.

Заметив большой бак для мусора, Нина решила избавиться от пакета с кокаином. Стоил он немало, но не тащить же эту мерзость с собой в свой мир!

Приоткрыв крышку мусорного бака, Нина пропихнула внутрь пакет – и вдруг налетела на что-то, растянувшееся на асфальте.

Вероятно, на какие-то шланги или палки.

И только присмотревшись, поняла, что это были не шланги. И даже не палки.

А чьи-то ноги.

Завернув за мусорный бак, Нина заметила прислонившегося к нему с обратной стороны человека, вся грудь которого была в крови.

В руке этот субъект сжимал пистолет, а на голове у него была уродливая резиновая маска.

В ужасе отшатнувшись, Нина испытала желание уйти обратно немедленно – и заметила в стене, на расстоянии нескольких метров, образовавшуюся там темно-синюю лакированную дверь с ручкой в виде разинутой пасти льва.

Ее дверь. В ее мир.

Понимая, что путь назад свободен, Нина осторожно присмотрелась к раненому с пистолетом.

Она уже поняла, кто это: налетчик, который пытался ограбить банк и, получив ранения в ходе перестрелки, которой она только что стала свидетельницей, умудрился бежать.

Но далеко он не ушел и скончался от кровопотери, прижавшись к мусорному баку.

То, что он скончался, Нина поняла, когда, пересилив страх и отбив пистолет ногой в сторону, дотронулась до руки субъекта.

Теплая, но пульса уже нет.

Тут девушка заметила, что налетчик полусидит-полулежит на большой сумке, из которой выглядывают пачки долларов.

Значит, ему удалось не только уйти от полиции, но еще и прихватить с собой добычу. Жаль только, что налетчику она уже не потребуется.

Нина уставилось на уродливую маску, являющуюся шаржированным изображением человеческого лица, и внезапно поняла, на кого похожа эта резиновая харя.

На Гумберта Гумберта.

Решение созрело в одно мгновение. Бросив взгляд на свою дверь, Нина пробормотала:

– Извини, но не сейчас. Я передумала. Задержусь еще…

И когда через пару секунд снова посмотрела в том же направлении, то увидела только грязноватую кирпичную стену безо всякой двери.

То, что маска грабителя походила на лицо Г.Г., было своего рода знаком, в этом Нина не сомневалась.

И она поняла намек: настала пора действовать.

Первым делом Нина осторожно стащила с головы мертвеца гротескную маску – и ее взору предстала физиономия молодого блондинистого парня, практически еще даже подростка, с большим фиолетово-багровым родимым пятном в форме уродливой кляксы вокруг левого глаза.

Понятно, почему юный бандит натянул маску – с таким родимым пятном его бы в два счета отыскали.

Налетчика Нине было жаль, но тут уже ничего не поделать – он сам выбрал свою судьбу, и оказать медицинскую помощь ему она уже никак не могла.