Читать книгу "Врачебная тайна - Галина Львовна Романова"

– Что??? Что с ней??? – упавшим голосом прервал друга Зайцев.

Вот всегда, как только друг начинал зачитывать ему приметы все равно кого, он пугался. Почему? Да потому что друг работал в органах. Вместе они там работали, пока Зайцев не ушел на пенсию. Совсем причем ушел, подавшись в частный сыск. И деньги приличные, и хлопот почти никаких.

Какой у нас в стране сыск-то, господи! Следить за неверными мужьями и женами? Так это он запросто. Он вот одного такого выследил, жене отчет представил в виде четких фотографий и видео и вместе с гонораром ее и заполучил. Ну, захотелось обманутой Любочке отмщения, а он что? Он не против. Тем более что Любочка очень даже ему нравилась.

Потом было еще дело с пропавшим молодым человеком, искать которого органы отчаялись. Папаша подключил, еле-еле уговорив, Зайцева. И ведь нашел тот парня-то. Живого и вполне здорового нашел. Укатил, мерзавец, автостопом с подругой своей в Карпаты, и делу конец.

– Конечно! – с завистью тянул тогда Толик, накачиваясь презентованным Зайцеву дорогущим коньяком. – У тебя деньги в руках и свобода действий, в плане свобода перемещения. А мы же по рукам и ногам связаны! Как мы могли его поймать-то?

– Его не надо было ловить, его надо было просто вычислить, – скромно улыбался Зайцев, хотя удовольствие щелкнуть по носу бывшего коллегу было запредельным. – Парень полгода лыжное снаряжение собирал, ясно же, что не в Египет собрался.

– На лыжах по всему миру катаются, – огрызался Толик.

– Да, но не везде у его девчонки родня живет. А вот в Карпатах как раз и обосновалась ее двоюродная бабка. Туда они и рванули. Честно, Толян, дело выеденного яйца не стоило. И как говаривал наш прославленный коллега-классик: дело даже не на трубку. На три затяжки дело было, Толян…

– Так что с… моим другом в белых сапожках, Каверин? – немного успокоился Зайцев, услышав хихиканье друга в трубке.

Если ржет, значит, с Любочкой все в порядке.

– Друг твой не придет, Леша, – с удовольствием констатировал Толик. – Поясню почему.

– Почему?

Алексей тут же сник, с обидой окинув взглядом накрытый к романтическому ужину стол. Он так старался, так готовился, купил продуктов на команду. Какие-то даже салаты готовил сам, что-то смешивал, резал, кромсал руками, перетряхивал в большой миске, красиво укладывал на тарелки. И чего, теперь все это коту под хвост? То есть Каверину в организм? Он, конечно, любит друга, сильно уважает, но не до такой степени, чтобы заправку для салата готовить для того собственноручно. Он один хрен ничего не поймет. Ему все равно что есть: сырок плавленый или окорок, запеченный на углях.

Может, стоило убрать половину жратвы в холодильник?

– Поясняю… – начал Толик со странной одышкой. И тут же пояснил, чтобы друг не задавал глупых вопросов: – Я запыхался, потому что бегал по магазинам как заведенный, покупал нам с тобой покушать…

В этом месте Зайцев тут же застыдился и потащил тарелки из холодильника обратно на стол. Со стола исчезли только свечи и синие салфетки с белыми розочками. Без этого Каверин точно перебьется.

– А теперь я поднимаюсь к тебе, на твой чертов шестой этаж пешком. Лифт где-то наверху застрял. Ждать, что ли? – возмутился Толик и тут же спохватился. – Так вот поясняю… Друг-то к тебе шел, точно шел. И мы с ним даже в подъездных дверях едва не столкнулись. Но тут ей на телефон поступил звонок от лица разгневанного и властного.

– Что ты слышал?!

Алексей сразу напрягся. Любочкин муж, которого он в свое время выслеживал и выследил-таки с молодой продавщицей нижнего белья, вдруг начал вести совершенно здоровый, непотребный конкретно для Зайцева, образ жизни. Перестал выпивать, подолгу задерживаться после работы, пропадать на выходных. И как следствие стал больше внимания уделять своей законной супруге, у которой с частным сыщиком завязались романтические отношения. Более того, с некоторых пор законный муж начал подозревать свою законную Любочку, начал отслеживать ее звонки, ее визиты к косметологам, маникюршам и парикмахерам.

Зайцеву с Любочкой приходилось шифроваться, изворачиваться, сократить встречи до непозволительного минимального уровня. Но сегодня-то, сегодня муж – гневный и властный – должен был быть в отъезде!

– Я слышал, что он велел ей немедленно быть дома, поскольку его поездка переносится, – пояснил Каверин, тяжело дыша. И тут же потребовал: – Открывай давай, я уже у твоей двери.

Зайцев поплелся открывать.

Каверин ввалился в его чистенькую уютную прихожую со стильной этажеркой из черного дерева, такой же вешалкой и плетеным ручным ковриком-циновкой от плинтуса до плинтуса, как бандит, честное слово. Глаза вытаращенные, рот открыт, по небритым щекам струи пота. Куртка нараспашку, вязаная шапка на затылке, седые лохмы торчат во все стороны, трикотажный жилет задрался, рубашка из штанов вылезла, две пуговицы расстегнулись, обнажая волосатый бледный пупок.

– Господи! Ты как Эверест брал! – недовольно поджал губы Зайцев, наблюдая за тем, как дружище следит грязными башмаками по его плетеной циновке. – Толян, хорош топать, разувайся!

– О-оо, зажирел, зажирел, смотрю, барин, – отозвался тот беззлобно, вздохнул и уронил свой зад на изящную банкетку, обитую черным вельветом.

Тут же Каверин, не обращая совершенно внимания на то, что банкетка под ним жалобно хрустнула, скинул шапку с курткой прямо на пол, стащил через пятку ботинки, кинул их к самой двери. Один башмак шлепнулся нормально, второй приложился грязной подошвой к дверной полировке, оставив невероятно мерзкий след.

– Прости, – тут уж он смутился. – Я вытру, Леш!

– Да ладно, сиди уж, – отозвался со вздохом Зайцев, вешая куртку с шапкой друга на вешалку и вытирая салфеткой жирный грязный след на двери. – Хотя лучше проходи, а то сейчас банкетку мою развалишь, медведь.

– Нашел медведя, – улыбнулся себе Каверин в зеркало, пригладил пятерней седые власы, торчавшие в разные стороны. – Все никак не подстригусь! Уже и начальство на вид ставит… Ты вон какой холеный у нас! Барин, одно слово! И девчушку себе нашел ух ты какую! Не клиентка ли, Леша?

– Клиентка, клиентка, – подтолкнул друга в спину Алексей. – Топай в кухню. Там все готово.

Каверин поддернул штаны, заправил в них рубаху, оттянул книзу край трикотажной жилетки. Та настырно снова полезла вверх, обнажая растрескавшийся ремень на брюках. Покосился одобрительно на Зайцева. Тот даже дома, даже в легких домашних портках ухитрялся выглядеть, как на картинке.

– Это потому, друг мой, – не раз снисходительно поучал Каверина Алексей, – что портки мои стоят, сколько куртка твоя зимняя, а то и подороже. И подстригаюсь я в салоне, а не в парикмахерской при вокзале.

Поучал-то он все правильно, и Каверин в душе с ним соглашался, спорить только вот очень любил.

– Ух ты!!! – ахнул восхищенно Анатолий и с сожалением заглянул в свои пакеты. – А то у меня! Так, баловство одно.