Читать книгу "Успех - Кей Торп"

– Я не могу себе этого сейчас позволить, даже если бы она и согласилась, – ответил он рассудительно. – И моя комната мала для двоих… – Он взглянул на нее. – Это мне так, пришла идея. Если ты не собираешься съезжать, так тому и быть. Я спрошу миссис О'Киф, не освобождается ли помещение у кого из соседей.

– Да, – сказала она. – Спроси, конечно. Покойной ночи, Филип.

Когда он вышел, Керри долго лежала, тоскливо глядя в потолок. Бесполезно повторять, что все осталось без изменений. С этого момента она уже полностью предоставлена самой себе. С Филипом все будет по-прежнему, она была в этом уверена, он останется ее другом, но простота их отношений уйдет в прошлое. Уже не забежишь ночью в халате поверх пижамы на чашку кофе. Эта Джин, похоже, особа такого типа, что не одобрит и не поймет такой непринужденной манеры общения.

Так, как же быть с комнатой? Быть может, это эгоизм с ее стороны: оставаться здесь, когда она может себе позволить что-нибудь получше, в то время как той, другой, это не по средствам? С точки зрения Филипа было бы, разумеется, приятно жить рядом с девушкой, в которую он влюбился с первого взгляда. И не только приятно, но и целесообразно, так как если он ошибся, то ему будет легче обнаружить это, живя с ней под одной крышей, чем когда он будет видеть ее от случая к случаю и при самых благоприятных обстоятельствах.

Прежде чем заснуть, Керри решила во всяком случае поискать себе другую квартиру. А если Филип тем временем найдет что-то для Джин, все их проблемы разрешатся сами собой.

* * *

Первое, что увидела Керри, подходя к театру на следующее утро, был темно-синий «ровер». Паула в брючном костюме в сопровождении Райана входила через служебный вход. Керри попятилась, не желая быть замеченной. Она вошла только тогда, когда, по ее мнению, они уже достаточно ее опередили.

Как и раньше, сцена была слабо освещена. Райан и Паула, миновав группы болтавших между собой актеров, присоединились к Уоррену в первом ряду партера.

За ними лежал пустой зал, где несколько человек заканчивали утреннюю уборку. Несмотря на гул голосов и время от времени взрывы смеха, атмосфера казалась холодной и застывшей – повсюду ощущалась ожидавшая заполнения пустота.

Керри остановилась в кулисах, чувствуя себя несколько нерешительно и очень одиноко. Лиз разговаривала с кем-то, кажется, с Адрианом. Увидев Керри, она сказала ему что-то, и оба они подошли к ней.

– Адриан спрашивал, видела ли я тебя, – весело приветствовала ее Лиз. – Ты только вошла или осматривала гримерные?

– Только вошла.

– А почему вы вчера сбежали? – спросил Адриан.

– Я не сбежала. Просто хотела избавить вас от лишнего беспокойства, вот и все.

Он засмеялся:

– Милочка, будь это беспокойство, я бы не стал предлагать свои услуги. К самопожертвованию я не склонен.

– Этому я могу поверить, – сказала Керри и улыбнулась им обоим. – Лиз, есть у нас время пробежать нашу сцену до начала репетиции?

Адриан посмотрел на часы:

– У вас восемь с половиной минут. Уоррен всегда начинает точно в назначенное время.

Ровно через восемь с половиной минут все были налицо. Уоррен Трент пригласил участвовавших в первом акте на сцену и начал закладывать основу спектакля. В эти первые дни он создавал остов, на котором должна была держаться вся постановка. Так работали не все режиссеры, это был его собственный метод. Он не черпал свои идеи, изучая текст пьесы, а предпочитал обрести вдохновение по мере того, как актеры вживались в свои роли.

Насколько хорошо он изучил саму пьесу, Керри стало ясно уже в начале второй сцены, когда он вывел восемь действующих лиц, в числе которых была и она, двумя группами из разных дверей, вместо того, чтобы дать им войти всем вместе, как это традиционно делалось. Так получалось куда более естественно, когда в ответ на вопрос Хармианы, где предсказатель, Алексас вызывает его из группы вновь пришедших, вместо того, чтобы указать ей на кого-то, вошедшего с нею вместе.

Керри не заметила, как пролетело время. В час был сделан перерыв на ланч, состоявший из кофе и сандвичей, а в половине второго снова приступили к работе. Когда до премьеры всего три недели, не остается времени на еду. Слушая за кулисами, как Цезарь и Леонид вникали в сложности своего диалога, Керри могла только позавидовать профессионализму этих превосходных актеров, которые уже сегодня могли привнести подлинную жизнь в характеры своих персонажей. Сама она была не в силах избавиться от некоторой скованности и прекрасно сознавала, что ее Хармиана все еще оставалась марионеткой, безжизненной схемой, лишенной внутреннего содержания. Это была ее вечная проблема. Она входила в роль медленно, вслушиваясь, экспериментируя и выжидая, прежде чем приступить к созданию образа. Автоматическое повторение предыдущей интерпретации не удовлетворило бы не только Уоррена, но и ее саму.

– Думаете о пьесе? – раздался знакомый насмешливый голос рядом с ней, заставив ее вздрогнуть. – Или еще о чем-нибудь?

Керри невольно напряглась.

– Я думала, – сказала она медленно, – как мало у меня опыта по сравнению с вами. Мне еще так многому надо учиться.

– То же самое можно сказать о всех нас. – Тон Райана немного изменился. – Опыт приходит со временем и тренировкой, но учиться приходится всю жизнь. Ведь вы же не думали, что в этом или любом другом виде искусства может наступить момент, когда вы все постигнете?

– Нет, конечно. Я просто… – Девушка запнулась и скорее почувствовала, чем увидела его улыбку.

– Утверждаете очевидное, желая, вероятно, чтобы вас успокоили и разуверили? Что бы вы хотели, чтобы я вам сказал?

– Ничего, – Керри закусила губу. – Я знаю, что у меня неважно вышло.

Ответ последовал быстрый и жесткий:

– Да, неважно. Так что же? Сегодня первая репетиция, первая попытка создать что-то, бывшее до сих пор лишь словами на бумаге. Только глупец может ожидать сейчас вдохновенного исполнения.

Ну что ж, она получила по заслугам, подумала Керри с горечью, вслух же сказала:

– Вы считаете, что неприятную правду лучше говорить в открытую, мистер Максвелл?

– В вашем случае это просто необходимо. Подумайте, были бы вы здесь сейчас, если бы Уоррен не нашел в вас нужных ему качеств?

– Это мнение только мистера Трента? – вырвалось у нее.

Он помолчал немного.

– Вы хотите знать, имел ли я какое-нибудь отношение к тому, что вы получили роль?

В первый раз Керри открыто взглянула на него, сразу же уловив в серых глазах загадочное выражение.

– Мне казалось… – начала она, но тут же остановилась и затем добавила уклончиво: – Вы были так добры ко мне в тот день.

– Правда? – Это его, казалось, позабавило. – Меня редко обвиняли в этом качестве. Так вы решили, что один великодушный поступок неизбежно ведет к другому?