Читать книгу "Погасить черное пламя - Мария Гинзбург"

«Надо дождаться, пока Эназерелу станет лучше», подумал эльф. – «Поодиночке нам не прорваться, а вот вдвоем – мы уйдем, это точно. К воротам лагеря я нас обоих телепортирую, а магический щит над требищем не от таких, как я, делали… Двигать сразу по дороге из лагеря, и все».

Что будет потом, Лайтонд решил пока не задумываться. Сама мысль о побеге, которую он себе позволил как бы вскользь, настолько взбудоражила его, что эльфу предстояло немало потрудиться, чтобы замаскировать ее следы в своей ауре. Верховный маг Фейре отчетливо чувствовал мысли тех, кто находился рядом, потому и был так молчалив. Но Дренадан был единственным, кто слышал мысли Лайтонда – мага высшего, седьмого класса, единственного в обитаемом мире Музыканта Смерти.

Эльф ощутил короткий, болезненный укол в плечо. Лайтонд непроизвольно вздрогнул и обернулся.

Перед ним стоял высокий, сухощавый мужчина в черном длинном балахоне. Он был абсолютно седой, но с косматыми черными бровями. На правой стороне груди горела серебром вышивка в виде ящерицы – знак высокого положения на иерархической лестнице жрецов бога Смерти. Нижние чины носили шеврон на рукаве, средние удостаивались пояса с застежкой в виде ящерицы. Мягкие черты лица, которые не удалось ужесточить даже векам пребывания на должности первого главного волхва Ящера, наводили на мысль о том, что кто-то из близких родственников Дренадана вел свой род из нелюдей. Лайтонд знал, что так оно и есть – мать Дренадана была эльфкой. Лайтонд как-то спросил, к чему это накручивание титулов, если «первый», и так понятно, что «главный». Дренадан объяснил, что первый – это не звание, а порядковый номер. Лайтонд не поверил – получалось, что все восемьсот лет, прошедшие со Дня Наказания за Гордость Разума, у Ящера не было других главных жрецов. Да и люди столько не живут, столько не живут даже эльфы. Но уточнять он не стал.

Дренадан всегда подходил бесшумно и появлялся неизвестно откуда. Лайтонд ни разу ни смог почувствовать колебаний его ауры, сопутствующих появлению любого живого существа, хотя ментальный след жреца – черную, словно грязную, струну чистой Цин – ему хватало сил увидеть. Но всегда после того, как Дренадан уже удалялся.

Сейчас жрец бога Смерти стоял рядом с ним и облизывал длинную костяную иглу. Лайтонд покосился на свое плечо, где алела капелька крови.

– Пойдет, – сказал Дренадан.

– Что? – осведомился эльф.

– Твоя кровь, – ответил жрец. – Эназерел очень слаб, сделаем ему переливание.

– У нас могут быть разные группы, – заметил Лайтонд. – Так будет только хуже.

Тут он сообразил, зачем Дренадан уколол его в плечо, и замолчал. «Кем же надо быть, чтобы определять группу крови на вкус», подумал эльф и чуть усмехнулся. С помощью некоторых ритуалов можно было научиться гораздо большему. Да и старый жрец вовсе не обладал демоническим обаянием и красотой, которую молва приписывала вампирам.

– Пошевеливайся тут, – сказал Дренадан и исчез.

Лайтонд вздохнул, пошарил рукой в мыльной воде и выдернул пробку. Затем поднялся и включил душ. Вода успела остыть, и сначала эльфа обдало ледяной струей. Лайтонд тихонько вскрикнул, но вода уже пошла теплее. Эльф кое-как домылся и вышел из душевой, на ходу вытираясь серым, застиранным полотенцем с треугольной черной вышивкой в углу: «Гниловранский воспитательный лагерь ». Лайтонд надел униформу и вышел в сени. Эльф зябко поежился, когда ему протянуло по ногам сквозняком из неплотно прикрытой входной двери. Дверь, ведущая во вторую половину дома, на этот раз оказалась открыта. За ней обнаружилась небольшая комната. На столе горела лампа, такая же, как на тумбочке у кровати Лайтонда. По обеим сторонам от стола находились жесткие деревянные топчаны. На одном из них лежал Эназерел, с ног до головы укутанный в казенное одеяло. Дренадан стоял спиной ко входу. Услышав шаги Лайтонда, он сказал:

– Ложись, – и махнул рукой в сторону свободного топчана.

Эльф послушался. Расхлябанные доски топчана с наслаждением впились ему в ребра, тонкий хлопок униформы сыграть роль буфера не смог. Главный жрец чем-то подозрительно булькал, крякал и причмокивал. По комнате пополз ядреный запах – жрецы, судя по всему, гнали самогон из шишек реснисосен.

– Что-то я не вижу и капельниц, ни катетеров, – сказал Лайтонд с сомнением. На медицинскоей оборудование тянул разве что облезлый умывальник в углу, куда Дренадан сейчас шумно сплюнул. – Как ты собираешься перелить кровь?

Дренадан обернулся. Главный волхв Ящера ухмылялся во весь рот, и Лайтонд первый раз обратил внимание, какие ровные и крепкие у него зубы.

Особенно клыки.

От изумления эльф не смог даже пошевелиться.

– А вот как, – произнес жрец и наклонился к Лайтонду.

Перед глазами эльфа все поплыло. Что-то холодное и скользкое коснулось его шеи.

… В полумраке над собой Лайтонд видел Рингрина. Алый отблеск от магического шара, висевшего где-то вне поля зрения эльфа, лежал на щеке принца Железного Леса. В первый момент Лайтонд подумал, что это кровь. Лежать было холодно и жестко, но это был уже не топчан – он чувствовал спиной, что рисунок стыков изменился. Тянуло сыростью и могильным, вечным холодом глубокого подземелья.

– Он мертв, ваше высочество, – услышал Лайтонд незнакомый, спокойный голос на мандречи.

Рингрин посмотрел прямо ему в глаза.

– Не может быть, – сказал он с отчаянием. – На теле нет ран, ну разве кроме этой, но не может жизнь покинуть тело сквозь такую крохотную дырочку!

– Иногда волшебники умирают от своей магии, – сказал другой голос, с твердым боремским акцентом. – Если Владислав говорит, что Лайтонд мертв, значит, так оно и есть. Врачи не ошибаются.

– Рингрин, мы не можем помочь ему, – добавил девичий голос на языке темных эльфов. – А отсюда надо убираться. Чем дальше, тем лучше.

…Дренадан впился в шею эльфа – страстно, сильно, больно. Лайтонд слышал, как он урчит и чавкает, но ничего, кроме невыносимого отвращения, не испытывал. Ему хотелось сбросить жреца с себя, но руки его не слушались, тело стало словно тряпочное.

… Рингрин еще раз вгляделся в лицо Лайтонда, а затем провел ладонью по глазам, опуская веки. «Нет!», хотел крикнуть эльф. – «Не надо! Я еще жив!». Но он не смог открыть рта. Рингрин всхлипнул. Маг шестого класса уже не нуждается в зрении для восприятия окружающего мира; а уж что волшебник седьмого класса, которым был Лайтонд – и тем более. Он увидел светящиеся, горячие капли, которые опускались ему на лицо, раньше, чем слезы Рингрина действительно на него упали.

Принц плакал, как мальчишка.

Недвижимый, бездыханный друг лежал перед ним.

Лайтонд дернулся изо всех сил и тут же рухнул обратно на топчан. От слабости гудела голова, перед глазами плавали черные точки. Дренадан сидел на краю койки Эназерела. Обеими руками он держал руку воспитуемого, плотно прижав его запястье к своим губам. Глаза Дренадана были открыты. Заметив, что Лайтонд пришел в себя, жрец подмигнул ему. Эльф обессиленно растянулся на топчане. Дренадан отнял запястье Эназерела ото рта, положил руку воспитуемого на кровать и поднялся. Эназерел, на свое счастье, так и не пришел в себя. Жрец провел по лицу широким рукавом, стирая с него капли крови, облизнулся и поднялся. Подойдя к Лайтонду, он взял его подмышки и ловко поставил на ноги.