Читать книгу "Жизнь как роман - Гийом Мюссо"

– Донасьен Альфонс Франсуа де Сад (1740–1814)

Два итальянских пейзажа кисти Жан-Батиста Тьерса, принадлежавшие маркизу. Сюжет – развалины, среди которых разворачивались оргии, описанные в романе «История Жюльетты, или Успехи порока».

– Оноре де Бальзак (1799–1850)

Кофейник (лиможский фарфор) с инициалами H.B., принадлежавший автору «Человеческой комедии». Этот кофейник был лучшим другом Бальзака: писатель выпивал в день до полусотни чашек кофе и работал порой до 18 часов в сутки. Некоторые объясняют его преждевременную смерть в возрасте 51 года злоупотреблением кофеином.

– Кнут Гамсун (1859–1952)

Фотография лауреата Нобелевской премии по литературе 1920 г. Кнута Гамсуна в компании канцлера Адольфа Гитлера.

– Марсель Пруст (1871–1922)

«В сторону Свана. Париж, «Бернар Грассе», 1914 г.

Первое издание (1/5) на императорской японской бумаге, принадлежало мадам Селесте Альбаре.

Обложка книги сделана из синего атласного покрывала, взятого из спальни, где Марсель Пруст проводил в конце жизни большую часть времени.

– Вирджиния Вулф (1882–1941)

Черная лакированная ручка марки Dunhill Namiki, оформленная в японском стиле. Подарена автору «Миссис Дэллоуэй» в 1929 г. ее подругой и любовницей Витой Сэквилл-Уэст с запиской «Прошу, во всей этой никчемной жизни оставайся неизменной яркой звездой» и с флакончиком «волшебных чернил». Вирджиния пользовалась этой ручкой, когда писала роман «Орландо».

– Джеймс Джойс (1882–1941)

Набросок одного из «Грязных писем», давно запрещенных цензурой, которые писатель отправлял своей жене Норе в 1909 г.

– Альбер Коэн (1895–1981)

Красный шелковый домашний халат в черный горошек, писатель носил его, когда писал «О вы, человеческие братья».

– Владимир Набоков (1899–1977)

Три дозы морфия в инъекциях (20 мг/мл), принадлежавшие В.Набокову.

– Жан-Поль Сартр (1905–1980)

Мескалин в порошке и шприц. Использовались французским философом для стимуляции воображения во время работы над пьесой «Затворники Альтоны».

– Симона де Бовуар (1908–1986)

Синий узорчатый тюрбан из шерсти альпаки, принадлежавший Симоне де Бовуар.

– Уильям С. Берроуз (1914–1997)

Револьвер калибра 38.

Оружие, из которого У. Берроуз убил 6 сентября 1951 г. свою жену Джоан Воллмер Адамс. В Мексике, за выпивкой, желая похвастаться меткостью и повторить подвиг Вильгельма Телля, американский писатель попросил жену поставить себе на голову бокал с шампанским, выстрелил и промахнулся.

Сигарета с марихуаной, найденная в кармане У. Берроуза, умершего 2 августа 1997 г. от сердечного приступа.

– Роальд Даль (1916–1990)

Плитка шоколада марки Cadbury, принадлежавшая Р. Далю и вдохновившая его на написание повести «Чарли и шоколадная фабрика».

– Трумен Капоте (1924–1984)

Урна с прахом автора «Завтрака у Тиффани».

– Джордж Р. Р. Мартин (род. 1948 г.)

Компьютер Osborne с программой редактирования текстов Wordstar, на котором был написан первый том «Игры престолов».

– Натан Фаулз (род. 1964 г.)

Миндально-зеленая бакелитовая пишущая машинка марки Olivetti, на которой был написан роман «Американский городок», удостоенный в 1995 г. Пулитцеровской премии (прилагаются два чернильных ролика).

– Роман Озорски (род. 1965 г.)

Часы Patek Philippe. Вечный завод, арт. 3940G. Подарок французскому писателю от жены по случаю выхода весной 2005 г. его романа «Исчезающий человек». На крышке гравировка: «Ты – и покой, и смятение моего сердца».[См. Ф. Кафка «Письма к Фелиции»]

– Том Бойд (род. 1970 г.)

Ноутбук PowerBook 540с, подарок подруги калифорнийского писателя Кароль Альварес, на котором он написал первые два тома «Трилогии ангелов».

– Флора Конвей (род. 1971 г.)

Розовая бархатная тапочка с помпоном. С правой ноги. Принадлежала дочери писательницы Кэрри, загадочно исчезнувшей 12 апреля 2010 г.

6.

– Кто хозяин магазина? – спросила я, отрывая взгляд от экрана.

– Некто Шатан Богат. Проходимец, несколько раз был осужден за торговлю подделками.

– Ничего удивительного. Держу пари, что большинство этих предметов – ненастоящие. Тапочка моей дочери – и подавно. Все это чепуха, Рутелли.

– ФБР тоже так считает. Но чтобы убедиться в своей правоте, им придется допросить Шатана Богата.

За несколько минут радостное волнение сменяется унынием. Сенсация оказалась дутой. Я не смогла скрыть от Рутелли свое разочарование.

– Я пойду, Флора. Простите, что поманил вас ложной надеждой.

Я сделала вид, что не так уж огорчена, и поблагодарила его за старания. Прежде чем уйти, он настоял, чтобы я отдала ему «ручку Вирджинии Вулф» для лабораторного анализа.

Оставшись одна, я снова испытала острое желание исчезнуть. Раствориться. Нырнуть так глубоко, чтобы никто уже не мог поднять меня на поверхность. Для этого я прибегла к тому же ритуалу отключения, что накануне: откупорила бутылку вина и запила вином успокоительное. Потом достала школьную тетрадь и пожалела, что отдала Рутелли ручку, хотя знала, что все, чем набита моя голова, – самообман, игра воображения. Правда, у меня остался флакон с чернилами. С ВОЛШЕБНЫМИ ЧЕРНИЛАМИ. Открыв флакон, я обмакнула указательный палец в густую жидкость с оранжевым отливом и так, пальцем, написала на тетрадном развороте кривыми лохматыми буквами:

ХОЧУ ОПЯТЬ УВИДЕТЬ КЭРРИ ЗА ЧАС ДО ЕЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ

Моя мысль закружилась по магическому кругу: у меня затеплилась нелепая надежда, что этот ритуал откроет окошко в прошлое, перенесет меня в день исчезновения дочери. Под действием своего усыпляющего коктейля я долго бродила по квартире, потом рухнула на кровать. За окнами наступила ночь. Комната и мое сознание погрузились в темноту. У меня путались мысли. Реальность искривилась, в темных углах забрезжили странные картины. Передо мной возник лифтер, вроде тех, что служили когда-то в больших отелях, – в алой расшитой ливрее с золотыми пуговицами и галунами, а главное, со страшной головой: удлиненной, с уродливыми ушами и огромными кроличьими зубами.

– Учтите, что бы вы ни предприняли, финала истории вам не изменить, – предупреждает он меня, открывая решетчатую дверь лифта.

– Я писательница, – отвечаю я, входя в кабину. – Финал определяю я сама.

– В своих романах – может быть, но не в реальной жизни. Писатели силятся управлять миром, но мир иногда сопротивляется.