Читать книгу "Все, что вы скажете - Джиллиан Макаллистер"

– Да. – Я снова представляю Сэдика, лежащего на земле лицом вниз.

Я пойду спать вместе с Рубеном, буду читать книгу, пока он обнимает меня, а утром все ему расскажу.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спрашивает Рубен, когда я забираюсь в кровать.

– Сказать что? – бормочу я, глядя на жалюзи, ожидая, что они вспыхнут синим цветом, извещая о прибытии полиции, или что зазвонит телефон.

Ничего не происходит, и я не могу поверить, что действительно сейчас лягу спать.

– Ты знаешь… – говорит Рубен.

Я начала эту игру, а он поддержал, и она стала такой же привычной, как чистка зубов.

– Нет, не знаю.

Рубен с удивлением смотрит на меня:

– Мы не пропускали ни одного дня, – говорит он.

– Я не могу, – отвечаю я. – Ничего на ум не приходит.

Рубен мрачнеет, но не говорит ни слова.

Десять минут спустя здоровой рукой я открываю бар с напитками в нашей маленькой кухоньке и достаю новую бутылку вина. Выпью несколько бокалов, чтобы снять напряжение. Надеюсь, алкоголь поможет мне забыть эту ночь, затмит все, вплоть до того момента, как я толкнула Сэдика.

Рука трясется, пока я открываю штопором бутылку, зажав ее между коленей, – вторая рука все еще болит.

Задремав, я вижу во сне Сэдика: он стоит на пороге, похожий на смерть, и подходит ко мне все ближе каждый раз, как я моргаю. Когда я открываю глаза в третий раз, его лицо уже около моего, а руки, измазанные к крови, вытянуты, будто он делает селфи.

Когда я просыпаюсь, на улице светло. Рубен мирно спит на своей половине кровати, отвернувшись от меня.

Воспоминания возвращаются не сразу, как бывает, когда просыпаешься в незнакомой кровати и в течение нескольких секунд пытаешься понять, где находишься.

Сначала я вспомнила ночной кошмар: человека, приближающийся ко мне из угла комнаты, его окровавленные руки, его дыхание на моем лице.

Но не все из этого сон.

Страх черным плащом окутывает меня, я чувствую, как кровь отливает от лица. Это было на самом деле.

Это было по-настоящему.

Левой рукой пытаюсь сжать одеяло, и она начинает пульсировать от боли. Тут меня передергивает. Эти руки толкнули человека. Эта рука была вывихнута, когда я сбежала с места преступления. Преступление. Я встаю и, все еще сонная, иду в ванную. Хочу посмотреть на себя, проверить, что я настоящая и не изменилась. Собрать себя воедино.

Глядя в зеркало, провожу пальцем по щеке, на которой остались почти незаметные, едва видимые, высохшие следы от слез. Я плакала во сне.

Сглатываю и думаю о том, что надо все рассказать мужу.

Я выглядываю из ванной. Моя голова поворачивается к Рубену, как цветок к солнцу. Он кажется таким умиротворенным в утреннем свете, и я не могу оторвать взгляда. Его борода ярко-рыжая, глаза закрыты. Скоро эти прекрасные глаза будут смотреть на меня совсем по-другому.

Глава 4

Признание

Дрожу все сильнее – ко мне приближается женщина-полицейский. И я замечаю, что она ярко накрашена. Интересно, как она выглядит без толстого слоя тонального крема, слишком светлого для нее, густо накрашенных ресниц и голубых теней на глазах. Укутываюсь в пальто плотнее.

– Джоанна? – обращается она ко мне.

Не отрываю от нее взгляда – должна же она понять, что это была ошибка, случайность, ничего намеренного. Она должна понять меня, как женщина женщину. Смотрю на женщину внимательнее и представляю, какая у нее спальня, где она наносит макияж. Минималистичная? Или, может быть, наполненная тщательно подобранными безделушками? Интересно, что привело ее в полицию, и сложно ли служить женщине? Я действительно хотела бы узнать об этом – лучше бы мы случайно встретились на девичнике или на вечеринке по поводу крещения.

– Джоанна Олива, да, – отвечаю я, продолжая изучать черты ее лица.

Она коротко и резко выдыхает через нос и переступает с ноги на ногу. Ей скучно. Я просто очередное дело во время длинной ночной смены. Как странно, что два человека могут воспринимать так по-разному одно и то же событие.

Мужчина – НеСэдик – кашляет, им занимаются врачи скорой. Я чувствую, как импульсы страха перестают пронизывать мои руки и ноги и по телу разливается ощущение счастья. Он в порядке, а значит, и у меня все будет хорошо.

Оглядываюсь на офицера полиции, которая все еще смотрит на меня. Это приобретенное чувство свободы окрыляет, заставляет меня говорить. Начинаю рассказывать:

– Мы встретились там. – Большим пальцем я указываю по направлению к бару. – То есть, на самом деле нет, но я думала, что он тот мужчина из бара, поэтому толкнула его.

Кажется, я только все запутываю, но я верю ей, этой женщине с голубыми тенями и сложной профессией. Она здесь, чтобы мне помочь.

Офицер замирает с вытянутой вперед рукой, как мим. Ее ногти длинные и острые, покрытые странным лаком, который не отражает свет фонарей. Бьюсь об заклад, что она купила ультрафиолетовую лампу и немного подрабатывает маникюром. Может быть, она одержима рисованием на ногтях и выкладывает свои работы в блог. У меня никогда так аккуратно не получается, лак попадает на кончики пальцев, и я всегда надеюсь, что он сам с них сотрется.

– Джоанна, вынуждена вас остановить. – Она продолжает держать руку вытянутой и кивает на Сэдика, точнее НеСэдика, лежащего на дорожке. Бригада скорой укладывает его на носилках, кислородная маска на его лице похожа на резиновую перчатку. Он без сознания, но больше ничего понять нельзя. Вокруг нас множество машин – скорая помощь, бригада службы спасения в зеленой с желтым машине и полиция. Все для меня. Для нас.

– Джоанна Олива, вы арестованы по подозрению в нападении, предусмотренном статьей восемнадцать Закона о преступлениях против личности 1861 года.

– Что? – Я изумлена.

– Вы имеете право хранить молчание… – продолжает полицейская.

Фраза знакомая, но я не могу понять откуда. Это не гимн, не текст песни и не пословица. Нет, это предупреждение. Все криминальные драмы, которые я когда-либо смотрела, смешались в моем мозгу, как только я осознала, что произошло. Это меня предупреждают и арестовывают, именно меня.

Можно сбежать вниз по каналу. Начинаю планировать маршрут: мимо женщины-инспектора, по дорожке вдоль канала, вверх по ступенькам. Вернуться обратно в центр Лондона, затеряться в бесчисленных аллеях, уголках и переулках. В любом из баров или хозяйственном отделе супермаркета, или телефонной будке с непрозрачными стенами, облепленными визитками проституток. Я могу убежать прямо сейчас.

Кажется, это во мне говорит алкоголь. Вот поэтому я и недолюбливаю пиво. Трясу головой, взгляд после этого становится расфокусированным, а окружающий мир – зыбким.