Читать книгу "World of Warcraft. Восход теней - Мэделин Ру"

Зикии одно за другим снимала с Таланджи увесистые церемониальные украшения и складывала их в ларчик, устланный тканью, с виду такой же мягкой, как и эти зеленые-зеленые горы. С каждым новым снятым браслетом или кольцом Таланджи становилось все легче, но и… непривычнее. Казалось, без всего этого убранства она беззащитна. На время оторвав взгляд от джунглей, она принялась наблюдать за ловкой, искусной работой Зикии. Тех, кто служил королям Зандалара, учили оставаться практически невидимыми, ходить бесшумно, одевать царственнородных так, что их почти и не заметишь. Однако сейчас Таланджи заметила и разглядывала юную служанку во все глаза. Незатейливые темно-синие косы, миловидное личико без единого шрама, без украшений в ушах и ноздрях, не тронутое ни страданиями, ни временем…

Неужели и Таланджи когда-то была такой же наивной? Неужели и она когда-нибудь выглядела такой безмятежной?

Покончив с украшениями, Зикии закрыла ларец, убрала его на место, расстегнула украшенную нефритом и самоцветами кольчугу, надетую королевой для путешествия в Оргриммар, и терпеливо дождалась, пока Таланджи не стащит через голову подкольчужную рубашку белого атласа.

– Ступай, – велела ей Таланджи. – Мне нужно побыть одной.

– Моя королева, твое платье испачкано, и…

– После, Зикии. Ты свободна.

Повышать голос Таланджи не пришлось. Служанка кивнула, собрала облачение королевы и вышла из тронного зала потайным коридором для слуг.

Таланджи, отвернувшись от джунглей и гор, направилась к трону. Иногда, искоса глянув в его сторону, она словно бы видела на троне силуэт отца, Растахана – тело ярко озарено пламенем неугасимых факелов по бокам, чуть ниже тяжелой, украшенной плюмажем короны блестят искорки глаз, задумчивый взгляд устремлен в даль…

Но Растахана больше нет. Растахан мертв. Убит.

Стоило подойти к трону, руки сами собой сжались в кулаки. В детстве Растахан иногда позволял ей посидеть в огромном кресле, в обрамлении острых клиньев, возвышающихся над головой и тянущихся к потолку, точно солнечные лучи. Подушки хранили тепло его тела, словно отец действительно был частью королевского трона.

Таланджи съежилась и задрожала: с заходом солнца жаркий ветер Вол’дуна сделался холоден. Оргриммар зандалари покинули прежде, чем кому-либо удалось уговорить Таланджи остаться, и теперь королева, как ни радовалась возвращению домой, не могла отделаться от ощущения, будто напрасно ушла с Совета, не дожидаясь его завершения. Возможно, если бы она задержалась, если бы продолжила настаивать на своем, Совет Орды согласился бы возместить ущерб, причиненный народу Зандалара? Большего от Орды ожидать не стоило: слишком уж многое значило для остальных их драгоценное перемирие… ну а что до убийц Растахана – справедливая кара вполне могла бы настичь их иным путем.

Однако Таланджи ушла из Оргриммара ни с чем.

Нет, не ни с чем – со страхом в сердце и с черным пятном на платье. Если бы тот рыжеволосый тролль не столкнулся с убийцей и не выбил из его рук кубок с ядом, лежать бы ей мертвой в песках Дуротара с облепленным мухами ртом.

– Бвонсамди, – шепотом позвала она лоа смерти.

Отец, испуская последний вздох, переложил бремя заключенного с лоа могил договора на плечи дочери, и вместе с отцовским троном к Таланджи перешло отцовское проклятие.

Серая дымка, заклубившаяся у ее ног, оказалась куда холодней переменчивых ночных ветров. Клубы тумана густели, затягивали тронный зал, пока Таланджи не услышала знакомый звук. Появление Бвонсамди предвещал сдавленный вздох царства мертвых – не столько фанфары, сколько горестный плач.

Окутанный щупальцами голубоватого дыма, лоа могил повис над троном зандалари. Большую часть его лица покрывал костный нарост в форме черепа – одна только вечная самодовольная улыбка и оставалась на воле. Грудь лоа украшали мерцающие белым татуировки, на голове торчали буйные заросли черных волос, кустистых и жестких, как папоротник.

– Ах, – закудахтал лоа, – ах-ах-ах-ах. Королева в печали! Ну так отчего б не поведать о приключившихся бедах своему старому другу Бвонсамди?

Таланджи скрестила руки на груди.

– Не в том я настроении, старый ты пустослов. Меня хотел отравить один из собственных подданных, причем на глазах у всего Совета Орды. Среди белого дня. Враги осмелели.

Бвонсамди придвинулся ближе, и Таланджи смогла разглядеть, как он шутовски хлопает ресницами под костяными надбровьями.

– Ха! Так твоя душа едва не досталась мне?! Поэтому ты и призвала меня? Мысли о смерти напомнили о лучшем друге там, с той стороны? Как это лестно, ваше величество!

– Нет-нет, Бвонсамди, ничего подобного, – заверила его Таланджи, крякнув и отвернувшись. – Я хотела бы поговорить с отцом. Ты ведь хранитель душ, повелитель мертвых, а, значит, наверняка должен знать, где обретается его дух. Не мог бы ты устроить нам аудиенцию?

Лоа во весь голос захохотал. Пол дворца под ногами Таланджи содрогнулся, точно от удара грома. Бвонсамди навис над нею, изогнувшись против всякого естества – так, что его перевернутое вверх ногами лицо замаячило прямо перед лицом королевы.

– Кто я тебе – уж не слуга ли, чтоб все капризы твои исполнять? Думаешь, твой отец у меня в заднем кармане лежит? Дух короля, девочка, вещь не пустячная!

– Для тебя все на свете – пустяк, – огрызнулась Таланджи, даже не думая отступать. – Все на свете – забава.

Улыбка Бвонсамди поблекла, и лоа могил шумно втянул носом воздух, принюхался к королеве, будто кабан.

– Как от тебя несет смертью… Верно, гибель была близка, в самом деле близка! Уж не хочешь ли ты разузнать у отца, каково там, на Той Стороне?

Отмахнувшись от лоа, Таланджи решительно шагнула вперед, прошла сквозь него и выступила на балкон. Снаружи ждал весь ее город в окружении джунглей. С приходом ночи в столице зажглись сотни факелов, и яркие огни их казались множеством любопытных глаз, устремленных на нее снизу. Нуждающихся в ней.

– Нет. Это я узнаю сама, и в свое время. А с просьбой к тебе, Великий Дху, обращаюсь как королева, которой необходим совет предка. Приведи ко мне короля, приведи ко мне его душу, чтоб я смогла прибегнуть к его мудрости.

– Подобного, девочка, я сделать не могу.

Возникнув рядом, Бвонсамди небрежно облокотился на одну из огромных золотых колонн, увенчанных котлами, полными пламени.

– Ты надо мною не властна, – напомнил он. – Как и я над тобой.

– Знали б об этом мои враги, – буркнула Таланджи, крепче прежнего прижимая к груди скрещенные руки. – Половина Зандалара уверена, будто я тебе подчиняюсь. И пока они так думают, крепкой власти мне не видать. Тьфу! Понятно, отчего сегодня по мою душу явился убийца: я унаследовала от отца и кровь, и корону, и его лоа, и его мятежников в придачу. И если я не смогу от них избавиться, правлению моему, можно считать, конец.