Читать книгу "Куплю счастье. Дорого - Юлия Резник"

От офиса до птицефермы ехать было - километров двадцать. Лет десять назад отец проложил и сюда хорошую асфальтированную дорогу, а в детстве Марка на этом месте была лишь укатанная в камень глина, по которой он гонял на велосипеде. Куда ни глянь – его земля. Его наследие. Он уже чуть было не лишился его. Развод дался Самарову нелегко не только психологически. Как любой крепкий мужик, в депрессии он не верил. И спуску себе не давал. Он с головой погрузился в работу, а когда даже это не помогало, колотил грушу, пока не попускало. А вот с финансовыми потерями все было намного сложней. Он был вынужден выплатить бывшей жене огромные отступные. Намного большие, чем полагалось ей по дурацкому закону. С другой стороны, это была плата за нормальное Аришкино детство. Потерять деньги – он мог себе позволить. Хотя после этого с трудом удержался на плаву. А вот потерять дочь… нет. Алена ни за что бы с ней не справилась. Самаров не хотел, чтобы его малышку воспитывали няньки, пока её мамаша строит карьеру на телевидении.

Марк припарковался на небольшой оборудованной тут же стоянке. Прошел в птичник. Куча времени у него ушла на то, чтобы обработаться и надеть защитный костюм, потому как иначе вход на территорию был запрещен. По ходу дела перетер кое-какие вопросы с технологом. Рассказал, зачем пожаловал, изрядно повеселив рабочих.

- И что ж это у тебя, Марк Саныч, за гостья такая беспощадная?

- Новый сотрудник. Кстати, не знаете, из наших никто не сдает домик?

Поначалу Марк почти поддался искушению отправить Этери домой, но потом засомневался, как у них пойдет работа по удаленке. Не так просто ему было избавиться от привычки все контролировать. С одним «мастером» из столицы он уже подписал договор. И чем это закончилось? Вот именно. Ни аванса, ни сайта, ни самого мастера. А самое главное, что упущено время. Вот его Марку было жальче всего.

- Откуда ж тут домику взяться? Из нашего села никто не уезжает, как из некоторых. И все благодаря вам, кормилец.

- Ты мне это брось, Василич.

- А я что? Говорю правду, как есть…

- Ты мне лучше во-о-он ту пеструху помоги отловить.

- Так это я мигом. И своей этой… гостье скажи, что если вдруг что – у нас разделочный цех отличный с немецким дорогущим оборудованием!

- Угу, – буркнул Марк, засовывая кудахчущую птицу в сетку. – Загадит мне весь багажник.

- Я мы тебе, Марк Саныч, сейчас клеёночку организуем… Миш, отрежь метра полтора целлофана!

Когда Марк, бросив машину за откосом, тайком, с сеткой наперевес, прокрался к собственному дому, было уже часа три. Как шпион, он выглянул из-за груши и, никого не увидев, выпустил курицу в загон. Теперь оставалось только надеяться, что Ариша не догадается о подмене.

Самаров вымыл руки в колонке у дома и замер. Принюхался… вдохнул витающий в воздухе аромат еды и вдруг понял, что ничего не ел еще со вчерашнего ужина. Рот наполнился слюной. Запах жаренного с травами мяса взял в плен. Марк закрыл глаза и пошел к дому, будто привязанный. С тех пор, как его бесценная помощница баба Маня слегла с давлением, с едой у них было туго. Так кто же это расстарался? Неужто смерть? Он-то думал, что она не отличит сковородки от пылесоса.

Наступая на задники, Самаров стащил ботинки. В доме было непривычно тихо. Ни отца не было видно, ни Ариши. Только из кухни доносился тихонький звон. Он осторожно толкнул дверь и замер, как вкопанный. Пританцовывая под звуки непонятно откуда льющейся мелодии, Этери колдовала над плитой. Черте как подстриженные волосы она собрала в неряшливый хвост, напялила короткие шорты, открывающие те самые ноги, на которые он уже столько раз обращал внимание, и свободную трикотажную футболку. Таких у его бывшей сроду не водилось. Наверное, в сумку случайно попала его. Он, когда её манатки складывал – сильно не разглядывал. Швырял, как было. Еще слабый, после больницы…

И беззаботный вид Этери, и его собственная на неё реакция почему-то здорово раздражали. Марк тихонько подкрался к гостье и гаркнул ей прямо на ухо: «Бу!» Этери подскочила. Ложка, которой она помешивала суп, выскользнула из ее рук и упала на пол. Пока Этери, чертыхаясь, её поднимала, Самаров схватил прямо из сковородки куриную ножку и, сунув в рот, активно заработал челюстями. Смерть недобро сощурилась.

- Что? - пробормотал Марк с набитым ртом.

- Да вот, не знаю, хватило ли мясу тепловой обработки. Видишь ли, я почти уверена, что у Оленьки был птичий грипп. Не хочу, чтобы ты заразился.

Марк закашлялся. Этери с силой ударила его по спине, а потом мило улыбнулась.

- Приятного аппетита.

- Хочешь сказать это – Оленька?

Все еще не до конца отдышавшись, поинтересовался Самаров. Голод в нем соревновался с вопросами нравственности. Это вам не шутки! Марк размышлял, насколько этично было есть любимого питомца своей пятилетней дочери. Пусть даже этим питомцем была курица. Впрочем, Этери не сомневалась в том, что именно победит. И не ошиблась. Марк нахмурился и демонстративно достал тарелку и навалил в нее добавки.

- Первое блюдо вижу. Как оно называется, кстати?

- Чахохбили.

- Хм… Это что-то грузинское?

Этери пожала плечами. Её имя говорило само за себя.

- Еще одно блюдо вижу, – довольно кивнул Марк, сняв крышку с кипящей кастрюли супа. – А третье? – оглянулся по сторонам.

- Пирог. Ариша изъявила желание принять участие в его приготовлении прежде, чем уснула.

- Ах, вот, где она… – растерялся Самаров, осознав, что за пять минут, проведенных в кухне, так и не удосужился поинтересоваться, где его дочь. Такое было тоже впервые. Все мозги ему эта баба затуманила!

- Угу. Отрубилась прямо посреди примерки…

Взгляд Этери будто заволокло поволокой, за которой пряталась боль. Он это сразу уловил. Будто их чувства каким-то образом синхронизировались. Марк снова кашлянул:

- Мне не нравится, когда она роется в этих тряпках.

- Она – девочка. Это нормально.

- Зацикленность на всяких там модах до добра не доводит. Не хочу, чтобы из нее выросла ни на что не годная вертихвостка.

- И поэтому воспитываешь ее в ненависти ко всему женскому? Это неправильно.

- Да что ты? И как? Многих девочек ты вырастила, чтобы раздавать советы, о которых я не спрашивал?

Кровь отхлынула от лица Этери. Даже полные красивые губы стали белыми-белыми. Обескровленными. Она ничего ему не ответила. Просто улыбнулась этими белыми губами и, взявшись за тряпку, принялась вытирать со стола крошки. А он себя почему-то мразью почувствовал. Будто он котенка обидел. Или Оленьке голову отрубил…

- Эй… Да подожди ты. Я, наверное, что-то не то сказал…

- Все нормально. – Этери выключила плиту. - Если у тебя найдется пара минут, мне бы хотелось все же обсудить предстоящую работу. К вечеру мне обещали доставить компьютер.