Читать книгу "Венецианская маска. Книга 2 - Розалинда Лейкер"

— Если мне удастся разузнать что-то важное, то непременно оставлю для него целую кипу бумаг в Оспедале с пометкой «срочно». Тогда я буду уверена, что он сможет это получить, но ты не будешь в это вовлечена.

Мариэтта решила, что это предупреждение, полученное от Элены, сможет послужить хорошим средством сближения с Доменико. Она выбрала время, когда они сидели за ужином за тем же самым столом и под небесно-голубым шелковым балдахином, за которым состоялся их первый в жизни ужин. Еда была великолепной — масса самой разнообразной зелени и его любимая «паста верде», поданная под пикантным соусом. Всегда, когда Доменико возвращался после недолгих отлучек по делам службы, он любил ужинать в ее обществе и спокойно обсуждать дела прошлые и предстоящие.

Поскольку лакеев на подобных мероприятиях не было, Мариэтта могла говорить свободно.

— Помнишь наш разговор тогда, когда ты впервые пригласил меня в оперу и мы отправились туда на гондоле? Ты тогда еще говорил о необходимости реформ? — начала она, осторожно выбирая слова. — Ты говорил тогда и о том, что у тебя очень много врагов. Как знать, а может Филиппо замышляет против тебя что-то?

— Что заставило тебя заговорить об этом сейчас?

— А я уже давно об этом думаю, — досадуя на себя, что волнение заставляет ее говорить напрямик, что первоначально не входило в ее намерения. — Я вообще часто думаю о твоей работе. Ведь, если я могу оказаться тебе полезной в твоих делах, я всегда помогу тебе. Почему бы тебе не позволить мне это? Как знать, возможно, именно я могу послужить для тебя тем ухом, которое вовремя услышит о приближающейся опасности.

— Вероятно, ты права, утверждая, что было бы разумно присмотреться к тому, что делают сейчас Челано, и попытаться разгадать, что они замышляют, но думаю, в этом нет необходимости. Филиппо ничем себя не выдает. Он вообще не способен ни всякого рода хитрости — у него лучше получается, когда он воюет при помощи рапиры или стилета.

— Но Маурицио в последнее время зачастил во дворец Челано! А уж тому ума не занимать, и вполне может быть, что они задумывают какой-нибудь тайный план против тебя.

Глаза Доменико с прищуром смотрели на нее.

— А как тебе стало известно об этих его частых визитах во дворец? — спросил он, и голос его стал подозрительно вкрадчивым. Еда на тарелках перед ними оставалась нетронутой.

Мариэтта смотрела ему прямо в глаза.

— Просто мне довелось услышать об этом, — ответила она, как ни в чем не бывало. — Так, женские сплетни. Слухи ходят об этом.

— Как я могу догадаться, единственным источником может быть лишь молодая синьора Челано? Я прав?

Мариэтта с вызовом посмотрела на него.

— Прав.

Наклонившись вперед, Доменико с такой силой грохнул кулаком по столу, что стоявшая на нем посуда подпрыгнула, а высокий бокал с вином опрокинулся, и пятно ярко-розового вина стало быстро увеличиваться на белоснежной скатерти. В глазах ее супруга стоял гнев.

— Так ты, значит, продолжаешь свои контакты с моими врагами! — взревел он.

— Элена — не враг тебе! И никогда не была врагом и не будет! — отпарировала Мариэтта. — У нее по отношению и ко мне, и к тебе никаких намерений, кроме добрых, быть не может!

Доменико, встав из-за стола, обошел его и, схватив Мариэтту за плечи, заставил ее встать.

— Где вы с ней встречаетесь? Может быть, в Оспедале? Или у этой твоей Адрианны? А может быть, в кафе?

— Не буду я тебе ничего говорить! — почти кричала Мариэтта. — Если тебе это нужно, то выясняй сам. Ведь у тебя полно шпионов! Так вот пусть они и скажут!

— Я же просил тебя о том, чтобы ты прервала отношения с Эленой, просил, помнишь, об этом? Это может быть очень опасным для всех нас, для нашего дома!

— Насколько я помню, — язвительно возразила она, — не просил, а приказал мне. Это была не просьба.

— Значит, приказал, я должен был именно приказать. А теперь прошу — не встречайся с ней больше.

— Буду! И ты мне не запретишь!

— Нет, запрещу! — выпустив ее, он отступил на шаг, тяжело дыша. — Да стоит мне лишь намекнуть Филиппо, что наши жены тайком от нас встречаются, он ей такое устроит, он примет самые жесткие меры. И аналогичный шаг готов сделать и я.

— Нет! Нет, ты не понимаешь, в чем дело! — теперь Мариэтта уже кричала. Видя, что он повернулся, чтобы уйти, она в отчаянии бросилась к его ногам, взметнув шелк платья, и пыталась обнять его за ноги, чтобы не дать ему уйти. — Он и так ее мучает! И без твоих вмешательств. Ее жизнь — сплошной ад! Он убьет ее, если узнает! Неужели ты ничего не понимаешь?

Видя ее рыдающей у своих ног, он смягчился. Склонившись, он взял за плечи и нежно поднял ее и обнял. Мариэтта уткнулась ему в плечо. Доменико ласково стал гладить ее по голове.

— Не плачь, дорогая. Не бойся, не стану я выдавать твою молодую синьору. Мне уже приходилось слышать, насколько жестоким может быть Филиппо по отношению к женщинам. Но ты должна понять, что все, кто связан с Челано, будь то узы крови или брака — враги для меня, понимаешь? Даже если они — твои подруги. Ну, скажи мне на милость, как я могу ей верить? Как?

Мариэтта подумала о ребенке, о мирно спавшей в своей кроватке Елизавете.

— Ты не понимаешь, что говоришь, — в тихом отчаянии произнесла она, прижавшись щекой к его вышитому серебром сюртуку.

— Все понимаю.

— Но Элена действительно искренне желает защитить тебя. — Она подняла на него залитое слезами лицо. — Она собрала целое дело, целую папку записей о том, что ей удалось выяснить, и это спасет тебе жизнь.

Доменико недоверчиво взглянул на нее.

— А с чего бы это ей проявлять ко мне такую лояльность?

— Да потому, что Филиппо Челано ей никто. Дело в том, что она собиралась выйти замуж за Марко, а не за Филиппо. И никогда в жизни не пошла бы за него по своей воле.

— В таком случае, вполне возможно, что именно по причине своей любви к умершему Марко она чувствует свою связь с ними, с Челано. Пойми, я не хочу ставить под сомнения ее добрые намерения по отношению к тебе, но никак не могу поверить в то, что они таковыми же остаются и по отношению ко мне.

— Значит, как я понимаю, у меня нет никакого способа убедить тебя словами? — сделала Мариэтта отчаянную, последнюю попытку воззвать к его разуму.

Он молча погладил ее по щеке и нежно взял за подбородок, легонько поцеловав в губы.

— Нет, Мариэтта, — ответил он.

И глядя в это, такое дорогое ей и такое неумолимое лицо, Мариэтта знала, что скорее умрет, чем допустит, что ему когда-нибудь станет известна правда о происхождении Елизаветы.

ГЛАВА 12

С кончиной дожа Венеция окунулась в помпезную атмосферу погребения и всеобщей скорби — зрелище настолько масштабное, что собрало необозримые толпы как приезжих, так и местных зевак. Казалось, весь город обрядился в черный бархат и парчу. И почти вслед за этим все вдруг очертя голову бросились в подготовку к торжествам по поводу коронации нового дожа — город снова заблистал великолепием золототканых гобеленов, спускавшихся с балконов. Везде лихорадочно закупались маски к предстоящему празднеству, заказывались пышные, дорогие наряды, а гостиные и большие залы дворцов спешно готовились для банкетов, балов и прочих торжеств.