Читать книгу "Семьдесят пять шагов к смерти - Андрей Ильин"

То, что хотел увидеть. Ну, или не хотел, но увидел.

— Ты!..

Светлана задрожала, закрыла лицо ладонями.

Между нею и мужем встал Семен.

— Послушайте, я все понимаю, — спокойно сказал он. — Все это очень неприятно… Но если вы хотите учинить здесь разборки — разбирайтесь со мной — не с женой. Она ни в чем не виновата.

Муж не слушал. Он смотрел на жену. Сидящую на краешке кровати. Потому что в номере не было другой мебели. Даже не было стульев. Такой был заточенный под кратковременные встречи отель.

Что, хоть Игорь и не хотел, но отметил. И что — резануло его…

Он все увидел. Убедился. И не знал, как быть дальше… Что там делают в таких случаях — убивают, бьют жену, кидаются на любовника, ломают мебель и разбивают зеркала, выбрасываются из окна? Не было у него такого опыта. До этой минуты.

Он стоял и не мог ничего придумать. Только сказал:

— Ты!.. Как ты могла?..

Жена зарылась лицом в стянутое с кровати одеяло и зарыдала, часто дергая плечами.

— Зачем вы ее? — спросил Семен.

— Что? Я ей что-то сделал? — резко повернулся к нему муж. — Или это вы сделали!

Семен не опустил глаза, он хорошо владел собой, он смотрел прямо.

— Давайте не будем выяснять отношения… здесь. Давайте уйдем куда-нибудь. И поговорим, как мужчина с мужчиной.

— А вы после этого мужчина?

— Да, я мужчина.

Кабинет следователя. Двенадцать дней после происшествия. Допрос Виктора Григорьевича Пахомова

— Виктор Григорьевич?

— Так точно, он самый.

— Вы что так по-военному?

— Служил когда-то, давно. Но въелось. Знаете, бывают такие выражения, что на всю жизнь. Кто-то: «Так точно» и «Разрешите доложить», кто-то: «Майна — вира». У каждого своя специфика. А вы, поди: «Стой, стрелять буду!»

— Скорее: «Предупреждаю об ответственности за дачу ложных показаний», когда у отпрыска дневники проверять надо.

Рассмеялись оба.

С таким контингентом лучше налаживать неформальные отношения. Расположить к себе. Больше узнаешь.

— Я с вами по поводу Игоря Олеговича.

— Догадываюсь.

— Давно его знаете?

— Не очень, может, месяцев девять-десять. Точно не скажу. Как только в этот дом въехал, так и познакомился. Двери у нас напротив, по любому пустяку стучишь.

— Квартиру там купили?

— Ну что вы, такая квартира мне не по карману. Снимаю. Хозяева за границей, им за домом приглядывать нужно было, цветы поливать, рыб кормить. Аквариум у них. Вот мы и сговорились на взаимовыгодной основе. Дом-то элитный, тихий, соседи хорошие. Вот и Игорь Олегович…

— Вы с ним дружили?

— Нет, скорее, приятельствовали. В шахматишки сыграть иногда, в подъезде парой слов перекинуться. Не более того. Возраст у нас разный, так что общее хобби трудно найти. Кроме как поговорить.

— Он ни о чем вам не рассказывал?

— Ни о чем особенном. Обычный соседский треп про дом, квартплату, работу.

— А ничего особенного — ну там гостей странных или что-то еще — не замечали?

— Нет.

— А на семейном фронте?

— Тут да. С женой у них там какие-то нелады пошли. Раньше я их часто вместе видел, а теперь — нет. Теперь Игорь, простите, Игорь Олегович все больше один. И собаку сам прогуливает, и по хозяйству.

— А вы откуда про хозяйство знаете?

— Так он ко мне как-то за солью приходил. Соль у него дома кончилась. Яичницу он готовил, хватился, а соли нет. А яичница — это симптом.

— Чего?

— Яичница — это типичное блюдо холостяков.

— Когда вы его в последний раз видели, Игоря Олеговича?

— Давно. Пожалуй, несколько недель назад. Он с работы поздно приходит, я в это время уже сплю. А может, и вовсе не ночует. Не могу сказать.

— Он вам ничего про какие-нибудь проблемы или угрозы не рассказывал? Не намекал?

— Нет, но ходил мрачный, все про планктон и китов рассуждал.

— Про что, простите?

— Про планктон, которым киты питаются. Глотают, знаете ли, так тоннами, процеживают через ус и переваривают. Чтобы жирок нагулять.

— А он к кому себя причислял?

— Как ни странно — к планктону… который в самом низу пищевой цепочки… Вот и выходит — скушали его.

— Почему вы так считаете?

— Я не считаю. Я не счетовод. Просто кажется…

Эпизод одиннадцатый. Шесть месяцев и восемнадцать дней до происшествия. Продолжение

Два человека, двое мужчин, один молодой, другой не очень, стояли друг против друга в каком-то случайном скверике. Мимо носилась, галдя, детвора, что-то кричали их мамаши, но им было не до них. Им было ни до кого.

Говорил всё больше молодой. На правах победителя.

— Вы не справляетесь с ней. Ей хочется… Ей много чего хочется. А она получает чуть-чуть. Голодный всегда идет туда, где еда.

— Это вы мне говорите — ее мужу?

— Да. Зачем мне изворачиваться, лгать? Я люблю вашу жену. Кажется, всерьез.

— Кажется?

— Люблю. А она вас… Не знаю… Наверное, привыкла за долгие годы. Но страсти нет. Ваши отношения потухли. Сдулись, как проколотый шарик… Извините.

— Эй, юноша, вы чего добиваетесь?

— Отпустите ее.

— Куда? К вам? Или на все четыре стороны?

— Просто отпустите. Ваши чувства перегорели, ваш брак формален. Она не любит вас.

— А вы женитесь на ней?

— Не знаю. Не думал. Как минимум мы поживем вместе.

— На какие шиши, позвольте спросить? Моя жена привыкла к благополучной, обеспеченной жизни. К очень обеспеченной. У вас есть деньги удовлетворить ее потребности? Другие, верю, вы удовлетворить сможете, на это денег не нужно. — Игорь Олегович криво усмехнулся. — А одеть, в Европу свозить, украшения прикупить, машинку?

Семен задумался.

— Что-то я, конечно, имею. Но ведь и она не нищая.

— Она нищая. Будет. Или вы думаете, что я намерен субсидировать вашу безбедную совместную жизнь? Или вы на это рассчитываете?

— Я ни на что не рассчитываю, но есть закон.

— Закон — что дышло. Чтобы вам пусто вышло! На закон можете не надеяться. И на приданое. Не будет от меня приданого. Я не папа — я муж. Бывший. Если вам нужна моя жена, берите ее как есть. И в чем есть. И сами о ней заботьтесь. Ничего другого вы… она… не получите. Так что, юноша, сами озаботьтесь содержанием своей… полюбовницы. И выбросьте из головы иллюзии. Вы берете нищую бесприданницу сорока лет от роду. Совет вам да… любовь… И… попутного ветра…