Читать книгу "Корбо. Водяная Луна. Возвращение. Книга 3 - Татьяна Милях"

Добродушно улыбаясь, графиня де Дюран с интересом следила за увлечённым пением моряков. Голос капитана, перекрывая хор, и здесь главенствовал силой звучания, и Эстель, видя радостно горящие глаза мужа и восторженное личико сына, поймала себя на мысли: до какой степени разными не только внешне, но и по своей сути являются мужчины и женщины. Чем дольше ей приходилось общаться с представителями противоположного пола, тем лучше она их понимала и тем больше восхищалась.

Неожиданно Эстель задалась вопросом: в честь женщин сложено немало стихов и песен, дамам бесконечно объясняются в любви и возносят дифирамбы, но практически нет строк, рассказывающих о любви к мужчине. Мужчинам не посвящают любовные сонеты, а обычно лишь восхваляют их силу, смелость и боевые подвиги. «Может, потому, что поэты в основном мужчины? – предположила графиня. – Или мы, женщины, эгоистично предпочитаем, чтобы любили исключительно нас?»

Но разве мужчина только воин? Да, мужчин ценят за силу и храбрость. Но крепкое плечо должно быть, прежде всего, надёжным. Разве не вызывает уважение мужчина-заботливый отец, мужчина-созидатель, мужчина-мудрец или мужчина-труженик? А насколько нас, женщин, восхищает в поклоннике его умение красиво говорить и быстро принимать решения, его ум и изобретательность, искренность и великодушие, благородство и бескорыстность. Да, в конце концов, мы, женщины, так же искренне любуемся их природной красотой.

Эстель мысленно улыбнулась: «Мужчины… Они позволяют нам, женщинам, почувствовать себя слабыми и беззащитными. Именно мужчины заставляют нас выглядеть красивыми и желанными, и сколько ухищрений мы предпринимаем ради этого. А кто ещё сможет терпеть наши бесконечные капризы, с помощью которых мы утверждаем свою власть над сильной половиной человечества? Кто готов сносить наши нелепые причуды и мириться с нашими перепадами настроения? Только они – мужчины… – графиня в задумчивости вздохнула. – Правда, часто мы возмущаемся их невнимательности, а порой и грубости. Ругаем за неопрятность и безалаберность, за безрассудность и необязательность, за скупость или наоборот расточительность… Да мало ли, за что?» – усмехнулась женщина своим размышлениям.

Теперь, когда у Эстель кроме отца появились муж и сын, она стала по-другому смотреть на противоположный пол и неожиданно сделала невероятное открытие: несмотря на всю свою первобытную силу, недюжинную выносливость и показную самоуверенность, мужчины являются исключительно ранимыми существами. Порой, даже более уязвимыми, чем женщины. Для неё оказалось поразительным узнать, насколько остро они чувствуют несправедливость и чужую боль. Первый раз Эстель поняла это, когда малыш Тэо, услышав сказку, где обижают слабого, вдруг расплакался. Мальчику хотелось броситься на помощь обиженному и защитить его, но, не имея возможности это сделать, он страшно переживал.

В то же время мужчины удивительным образом реагируют на ласку, знала она. Когда мать гладила сына, он не хуже котёнка буквально мурлыкал от её прикосновений, и даже дочка так не ластилась, как это делал мальчик. Да и старший Тэо не меньше младшего млел от самого простого выражения нежности с её стороны. И Эстель поняла: за внешней суровостью мужчин часто скрывается трепетная и впечатлительная душа, а в словно закованной латами груди бьётся исключительное пылкое и чуткое сердце, и его так легко ранить одним неосторожным словом. С другой стороны, тем же словом можно заставить мужчину вознестись в своих стремлениях до небес. Конечно, женщины любят слушать комплименты, но только у мужчин так торжествующе разгораются глаза, разворачиваются плечи и гордо поднимается подбородок при перечислении их достоинств и заслуг. Только они столь податливо тают и амбициозно расправляют крылья, услышав в свой адрес восхищение.

«Всё-таки они удивительные существа! – подумала Эстель и улыбнулась. – Наверняка мир без них стал бы серым и пресным. Как бы скучно жилось нам на свете без них! Без них, таких безрассудных и отчаянно смелых, беззаботных и ветреных, чрезмерно упрямых и обжигающе страстных, дерзких и душевно уязвимых, но всё же безумно притягательных для нас мужчин…»

Вскоре солнце полностью скрылось за горизонтом, и ночь накрыла остров звёздным непроницаемым куполом. Вдохновлённые расстилающейся по берегу прохладой комары, визгливо радуясь нечаянно свалившейся на них тонкокожей добыче, взялись немилосердно донимать людей. Взглянув на уже зевающего сына, Эстель поспешила вернуться на корабль, куда надоедливые насекомые не долетали. Примеру графини последовала и команда, предпочитая заночевать в привычных гамаках, а не отмахиваться всю ночь от жгучих мелких тварей. Только капитан, да ещё пять человек остались на берегу. Они собирались встать пораньше и, не дожидаясь, когда тропическое солнце разжарит землю, приступить к работе по извлечению останков старого пирата.

Тишина окутала остров, только безмятежный шелест волн мерно напевал нежную колыбельную, да гортанные возгласы ночных птиц изредка нарушали величественное спокойствие природы. Люди беспечно заснули, не подозревая, что в это время корабли испанцев начали свою охоту. Подкравшись к острову, адмирал не решился ночью заходить в бухту, опасаясь налететь на скалы или отмель, а приказал бросить якорь за скалистым мысом.

Проснувшись с первыми лучами солнца, граф де Дюран и его люди освежились в ручье и, наскоро перекусив остатками вчерашнего пиршества, направились в джунгли. Изредка переговариваясь, они размерено поднимались на гору. Времени было достаточно, и мужчины не торопились.

Оказавшись на вершине, капитан, наслаждаясь свежестью утра, вздохнул полной грудью и огляделся. В следующую секунду его сердце тревожно забилось. К своему изумлению граф де Дюран увидел, как, рассекая утренний туман, в бухту зашёл испанский фрегат, и, тихо подкрадываясь к «Поцелую Фортуны», судно явно намеревалось атаковать французов. Но при виде второго корабля брови капитана хмуро сошлись на переносице, а ноздри нервно дрогнули. Ощетинившись восьмьюдесятью пушками, гавань перекрыл галеон под флагом адмирала дель Альканиса. Тэо похолодел. Он прекрасно понимал: даже если он вздумает кричать, с такого расстояния у него не получиться разбудить моряков, и капитану пришлось лишь молчаливо наблюдать, как «Благой Вестник» пошёл на абордаж.

Заметив опасность, на «Поцелуе Фортуны» запоздало подняли тревогу. Полусонные матросы выскакивали на палубу и, попадая под мушкетный огонь, падали сражённые. Вскоре к фрегату подошёл и галеон. Испанцы разразились настолько плотной оружейной пальбой, что корабли заволокло пороховым дымом. Понимая, что сопротивление превосходящему противнику бесполезно, французы сдались. Ветер, рассеяв смрадный туман, вскоре открыл взору капитана бесславную картину поражения, осев горьким осадком в груди мужчины. Моряки под направленными на них дулами бестолково толпились на палубе, и Тэо от досады грязно выругался. Оставшиеся с графом корсары тоже беспомощно чертыхнулись и растеряно уставились на вожака.

– Капитан, что будем делать? – поинтересовался Ланс. – Надо как-то выручать парней.

Понимая безнадёжное положение команды, де Дюран молчал и, нахмурившись, наблюдал за действиями испанцев. Между фрегатом и галеоном перекинули трап, и на «Поцелуй Фортуны» взошёл сеньор Альканис. Увидев, как из каюты вывели Эстель и его сына, Тэо принял решение спуститься на берег.