Читать книгу "Нежная война - Джулия Берри"

Она так и думала. Должно быть, от нее ужасно воняло. Она ужасно выглядела. Она была ужасной. И пригласить его сюда было ужасной, ужасной идеей. Ее рука все еще лежала на дверной ручке, и девушка в панике обдумывала пути отступления. Ее родители не должны об этом узнать. Нужно сделать вид, что этого никогда и не происходило.

При виде ее испуганного лица у Джеймса сердце ушло в пятки. Освещенная лучами утреннего солнца и одетая в повседневную одежду, Хейзел была еще милее, чем вчера вечером, но ей, очевидно, хотелось убежать. Что он мог сказать, чтобы облегчить ее страдания и дать понять, что она может уйти, если хочет?

– Доброе утро, – он непроизвольно улыбнулся, потому что воспитанные люди всегда желают доброго утра с улыбкой на лице.

– Доброе утро, – она протянула руку, потому что именно так поступают воспитанные люди, когда недостаточно хорошо знакомы со своим собеседником и не могут поцеловать или обнять его.

Но вчера она его уже поцеловала. О, как унизительно!

Он сжал ее руку в своих ладонях и снова улыбнулся. Хейзел тут же забыла о своем плане побега. Возможно, причина была в запахе лавровишневой воды.

– Столик на двоих? – спросила я.

Они последовали за мной к укромному столику за углом. Джеймс отодвинул для Хейзел стул и снял с нее пальто. Оставался только один свободный крючок, поэтому он повесил свое пальто сверху и покраснел. Наконец, он занял место напротив Хейзел.

Я подумала, что люблю этого мальчика. В самом невинном смысле этого слова.

– Советую попробовать лимонный торт, – сказала я, протягивая им меню.

Тем утром официантки работали медленно. Мои потенциальные влюбленные балансировали на лезвии ножа, и если бы я не усадила их за стол, кто знает, что могло бы произойти. Поэтому я приняла облик почтенной официантки средних лет. Не могу передать, как меня раздражала безрадостная униформа работников Дж. Лайонза, но иногда приходится идти на жертвы.

И нет, я не считаю это жульничеством, вмешательством или манипулированием. Я всего лишь исполняла работу компетентного обслуживающего персонала. Иногда судьбы людей зависят от еще более банальных вещей, чем официантка, флиртующая с поваром на маленькой кухне лондонского кафе.

Хейзел и Джеймс изучали меню так внимательно, словно от этого зависели их жизни. Все что угодно, лишь бы не смотреть друг на друга. Я послала небольшое облачко симпатии по направлению к кухне, чтобы заставить настоящую официантку еще немного полюбезничать с мистером Кондитером, который вырисовывал на десерте кремовую розочку. Из-за этого мне пришлось обслужить еще несколько людей, но я вооружилась чайником горячего колумбийского кофе и сделала утро посетителей Дж. Лайонза немного лучше. Особенно мне запомнился один тучный, лысый джентльмен. Думаю, старый негодник сразу заподозрил, что я не та, кем кажусь на первый взгляд.

Когда-то и он был, в своем роде, Ромео, правда, тогда он был немного стройнее.

Я вернулась к Джеймсу и Хейзел. Наконец-то они разговорились и позволили себе расслабиться.

– Простите, – серьезно сказала Хейзел. – Но мы не нашли в меню лимонного торта.

Я с трудом удержалась от усмешки.

– Это особое блюдо на сегодня, – объяснила я.

– Интересно, где они взяли сахар, – удивилась Хейзел. – Продовольственное нормирование очень строгое, – она повернулась к своему спутнику. – Закажем немного торта, Джеймс?

И вот он уже стал другом, которого можно называть по имени.

– По-моему, это очень вкусно, Хейзел, – он очень серьезно посмотрел на меня. – Две порции, пожалуйста.

Мои славные, маленькие питомцы устроили игрушечное чаепитие на двоих. Маленький мальчик притворяется взрослым мужчиной перед своей девочкой. По крайней мере, он надеялся, что когда-нибудь сможет назвать ее своей. Видите, почему я люблю свою работу? Почему это не карьера, а призвание?

Я зашла за угол, сотворила из воздуха несколько огромных порций торта и начала подавать их посетителям. Лысый джентльмен коснулся моего локтя, чтобы тоже заказать кусочек. И так я подала лимонный десерт всем присутствующим. Комплимент от богини. Шел четвертый год войны, и британцы остро нуждались в этом торте.

Перед Джеймсом и Хейзел возникла новая проблема: могут ли они есть на глазах друг у друга, рискуя испачкаться кремом и просыпать на себя крошки? Но, опять же, если они не станут есть – им придется разговаривать. Как пелось в старинной гэльской песне: ты пойдешь по главной дороге, а я пойду окольными путями и приду в Шотландию раньше тебя. Хейзел выбрала простой путь – торт, а Джеймс предпочел более сложный – разговор.

– Я так рад видеть тебя снова, – воскликнул Джеймс. Он пришел в Шотландию раньше Хейзел.

Что ж, он добровольно пропустил все подготовительные стадии. Дороги назад не было.

Его слова застали Хейзел врасплох, с вилкой у рта и ртом, полным торта.

– Мммпф, – прозвучал ее изящный ответ.

Но Джеймс так терпеливо смотрел на Хейзел своими добрыми, темно-карими глазами, словно мог наблюдать за ней вечно. Она не сумела оторвать от него взгляд и каким-то чудом умудрилась проглотить торт, не подавившись.

– Я тоже, – она вспомнила про салфетку. – В смысле, тебя тоже. Я тоже рада тебя видеть.

Это была чистая правда.

Афродита

Вопросы – 24 ноября, 1917

Совсем не просто быть свидетелем юной, зарождающейся любви. Зачастую это шумный, нелепый и очень эмоциональный процесс. Если бы я вслушивалась в каждое слово, то давно превратилась бы в седую старушку, фигурально говоря, ведь я не старею. И все же, их беседы приносят мне удовольствие. Интересно наблюдать за тем, что они говорят, и еще интереснее – о чем предпочитают умалчивать. Например:

Почему ты решил прийти на танцы, где не будет ни одного твоего знакомого?

Как хорошо, что ты все-таки пришел!

Ты всегда аккомпанируешь на танцах?

Или, может, танцуешь с другими парнями?

Расскажи мне о Челмсфорде.

Готова поспорить, что в Челмсфорде полно девушек, красивее меня.

Ты давно играешь на пианино?

Как вышло, что такая талантливая девушка пришла в кафе с парнем вроде меня?

Чем ты занимался в строительной компании?

Как часто на строителей падают тяжелые балки?

Кто твой любимый композитор?

Пожалуйста, назови хотя бы одного. Что мне делать, если ты совсем не разбираешься в музыке?

У тебя есть граммофон?

Улыбнись еще раз. Вот бы у меня была твоя фотография, чтобы я мог носить ее в кошельке.

Расскажи мне о своих родителях.

Смотри, какой ты опрятный. Я так рада, что ты не один из тех грязнуль.