Читать книгу "Потерянные годы - Томас Арчибальт Баррон"

Из клубов тумана, скрывавшего острые скалы у подножия горы, вздымалась величественная громада Ир Видва; вершина, покрытая вечными снегами, сверкала на солнце. По склонам двигались тени от проплывавших облаков, темные и округлые, подобные отпечаткам ног великанов. Как мне хотелось собственными глазами взглянуть на великанов, посмотреть на их танец!

На западном горизонте собирались тучи, но мне удалось пару раз уловить блеск солнечных лучей на морской глади. Вид бескрайнего океана пробудил во мне смутную, неопределенную тоску. Вдруг мне стало ясно – мой настоящий дом, мое настоящее имя скрывается там… где-то там, далеко. В душе у меня зарождалась буря, что-то поднималось со дна ее, бурлило, как глубинные течения в бездонном море.

Я протянул руку к следующей ветке, напрягся, подтягиваясь выше. Обхватил обеими руками основание ветви, перекинул через нее ногу. Несколько веточек отломились и, изящно кружась, полетели вниз. Кряхтя, я собрал все силы и, наконец, уселся на ветку верхом.

Я устал, мне захотелось отдохнуть, и я, устроившись на развилке, прислонился спиной к стволу. Ощупал руки, липкие, перепачканные древесным соком, поднес их к лицу. Ноздри мои наполнил сладкий аромат сосновой смолы.

Вдруг я почувствовал, как что-то коснулось моего правого уха. Я повернул голову. Пушистый бурый хвост исчез за стволом. Я вытянул шею, чтобы заглянуть за ствол дерева, и услышал громкий свист. В следующее мгновение чьи-то крошечные лапки застучали по моей груди, затем по ноге.

Я снова сел прямо, и как раз вовремя для того, чтобы заметить белку, перескочившую с моей ноги на нижнюю ветку. Улыбаясь, я смотрел на юркое существо, которое трещало что-то на своем языке. Белка бросилась бежать вверх по стволу, потом вниз, снова вверх, размахивая своим хвостом, словно меховым флажком; все это время она грызла сосновую шишку размером с собственную голову. Внезапно белка замерла на месте, как будто только что заметила меня. Несколько секунд она рассматривала меня, затем пискнула что-то и перепрыгнула на находившуюся рядом ветвь соседнего дерева. Оттуда она перебралась на ствол, побежала вниз и скрылась из виду. Я подумал: а вдруг я показался белке таким же забавным, как она – мне?

Восторженное чувство, снова охватившее меня, побуждало меня лезть дальше. Поднялся ветер, и аромат, исходивший от сосен, усилился. Запах смолы от покачивавшихся вокруг ветвей окутал меня, и мне почудилось, будто я погружаюсь в реку благовоний.

Снова я заметил того сокола – он по-прежнему кружил над лесом. Я, конечно, не мог быть в этом уверен, но почему-то подозревал, что сокол видит меня. Зачем-то наблюдает за мной.

Первый раскат грома раздался, когда я забрался на самую высокую ветку из тех, что в состоянии были выдержать мой вес. За ним последовал еще более громкий шум – шум тысяч деревьев, сгибавшихся под порывами ветра. Я окинул взглядом зеленое море; ветви колыхались, отчего казалось, будто по лесному балдахину идут волны. Я обнаружил, что могу различать в лесном хоре отдельные голоса деревьев: глубокий вздох дуба, пронзительный скрип ветвей боярышника, шелест сосны и шорох листьев ясеня. Щелкали иголки, хлопали на ветру листья. Стонали стволы, ветер посвистывал в дуплах. Все эти голоса и многие другие объединялись в один величественный хор, поющий на языке, походившем на мой собственный.

Ветер задул еще сильнее, и мое дерево начало раскачиваться. Оно склонялось то в одну, то в другую сторону, почти как тело человека, сначала едва заметно, затем все сильнее и сильнее. Скоро я уже испугался, что сосна рухнет, и я упаду с огромной высоты, но затем уверенность вернулась ко мне. Меня поражало то, что дерево одновременно может быть таким гибким и устойчивым, и я крепко держался за сук, пока оно склонялось и шелестело ветвями, которые трещали, сгибались, описывали круги в воздухе. С каждым порывом ветра, раскачивавшим сосну, во мне росло чувство, будто я больше не принадлежу земле, что я сам – часть этого ветра.

Начался дождь, и шелест его сливался с плеском речных волн и шумом деревьев. С ветвей струилась вода, отчего они походили на зеленые водопадики. Крошечные речушки бежали по стволам, извиваясь среди поросших мхом лугов и долин, прорезанных в старой коре. Я по-прежнему летел вперед, меня нес ветер. Никогда еще я не промокал под дождем так сильно. Никогда еще я не чувствовал себя таким свободным.

Когда гроза, наконец, немного утихла, мне показалось, что весь мир родился заново. Солнечные лучи танцевали на омытой дождем листве. Над полянами поднимались завитки и столбы пара. Цвета леса стали ярче, запахи – сильнее. И я впервые в жизни осознал, что Земля постоянно возрождается, что жизнь все время обновляется. Возможно, сегодня был обычный майский день, но одновременно это было утро первого дня Творения.

Глава 4

Куча лохмотьев

Вечерний свет золотил кроны деревьев, тени становились длиннее, и я почувствовал какую-то боль в животе. Боль быстро усиливалась. Я был голоден. Голоден, как волк.

В последний раз окинув взглядом безбрежные зеленые просторы, я увидел, как золотистая сеть медленно движется через холмы. Тогда я начал спускаться со своего «насеста». Наконец, добравшись до нижней ветки, все еще влажной после дождя, я обхватил ее руками и соскользнул вниз. Мгновение я висел над землей, раскачиваясь, как дерево на ветру. Неожиданно я осознал, что боль между лопатками не беспокоила меня с того момента, когда я начал взбираться на сосну. Я отпустил ветку и упал на ложе из хвои.

Я осторожно прикоснулся ладонью к шершавой коре. Мне показалось, будто я чувствую, как течет смола по жилам дерева, поднимается вверх по его высокому, похожему на колонну стволу – точно так же кровь бежала по моему телу. Слегка похлопав дерево, я поблагодарил его.

Взгляд мой упал на кучку бурых грибов с лохматыми юбочками, примостившихся среди опавшей хвои у подножия сосны. По своим вылазкам с Бранвен я знал, что эти грибы съедобны и вкусны, и бросился к ним. За несколько минут я проглотил их все до единого, а заодно несколько корешков растения с пурпурными листьями, росшего неподалеку.

Я нашел оленью тропу и вернулся по ней к ручью. Зачерпнув ладонями ледяной воды, я утолил жажду. Вода обожгла язык, заныли зубы. Полный новых сил, с легким сердцем я вернулся на римскую дорогу, ведущую к деревне.

Я перешел реку по мосту. За мельницей виднелись соломенные крыши Каэр Ведвид, похожие на кучку снопов. Наверное, под одной из этих крыш женщина, называвшая себя моей матерью, сейчас готовила свои снадобья или перевязывала кому-нибудь рану – как всегда, таинственная, молчаливая. К своему удивлению, я обнаружил в душе надежду на то, что однажды все-таки буду чувствовать себя в этой дыре как дома.

Войдя в деревню, я услышал веселые крики мальчишек. Первым моим побуждением было спрятаться в одно из своих обычных убежищ. Но вдруг… я ощутил какую-то новую уверенность в себе. Настал день для меня присоединиться к их играм!

Однако я медлил. А что, если поблизости околачивается Динатий? Нужно приглядывать за кузницей. С другой стороны, возможно, даже Динатий со временем перестанет мучить меня.