Читать книгу "Диета для трех поросят - Дарья Донцова"

Дети закивали.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Михаил Олегович. – Кстати, Олежек, а когда у вас с Ритой свадьба?

Парень чуть не упал с дивана. У него не было ни малейшего желания идти в загс с Маргаритой. Очевидно, по выражению лица Олега отец все понял. Он нахмурился.

– Думаем оформить брак после Нового года, – быстро очнулся сын. – Закончится зимняя сессия…

– Отлично! – посветлел лицом Михаил Олегович. – Я рад, девушка мне понравилась.

Когда отец покинул комнату, Ира налетела на Олега:

– Офонарел? Какая женитьба?

– Потом скажу, что мы с ней поругались, – отмахнулся парень. – Или ты хотела еще скандал до кучи получить?

– Ну нет, – испугалась Ира и лихо опрокинула в рот стопку водки.

– Эй, ты чего? – удивился Олег.

– Сам сказал: алкоголь напряг снимает. Меня трясет, тошнит… – объяснила Ирина.

Вера Петровна встала и начала расхаживать между столом и дверью, которая вела из кухни на террасу.

– С тех пор, как я понимаю, Ира и пристрастилась к выпивке. Многие люди становятся алкоголиками, почувствовав связь между расслаблением и порцией спиртного. У Ирины причинно-зависимая связь сформировалась сразу, в момент стресса, поэтому…

Плавную речь психотерапевта прервал телефонный звонок.

– Минуточку, Танечка, посиди тут, – велела хозяйка и пошла в холл.

Я осталась одна и задумалась. «Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума…» Великий поэт был прав. Что хуже психиатрического диагноза? Наверное, знание того, что шизофрения, как считают многие специалисты, передается по наследству, и ожидание момента, когда болезнь сцапает тебя так же, как родственника. Интересно, у Олега или Ирины есть дети?

Ба-бах! Я подскочила на стуле и открыла глаза – у плиты стояла Ирина.

– Напугала? – извиняющимся тоном спросила она. – Я случайно крышку от сковородки уронила. Хочешь котлетку?

Я попыталась проглотить ком, подкативший к горлу.

– Нет, спасибо, я не голодна.

– На диете сидишь? Правильно, тебе надо похудеть, – констатировала Ирина.

Я ощутила нарастающее раздражение. Абсолютно не нуждаюсь ни в чьих советах и уж тем более не собираюсь принимать их от пьянчужки. Может, в отместку посоветовать Ире посетить нарколога?

– Хотя, на мой взгляд, все эти стоны по поводу полноты – чушь собачья, – продолжала сестра Олега. – Против наследственности не попрешь. Ты симпатичная! Никого не слушай, люди злые – позавидуют и наговорят «добрых» советов.

Моя злость на Ирину испарилась без следа. Похоже, у нее ум ребенка – говорит, что думает, особо не заморачиваясь по поводу душевного комфорта собеседника.

– А кто звонит? – спросила Ирина.

– Не знаю, – коротко ответила я.

Ирина открыла шкафчик, вынула оттуда бутылку виски и радушно предложила:

– Хочешь?

– Нет, – решительно отказалась я. – Думаю, и тебе не стоит.

Ира хлебнула прямо из горлышка и разочарованно вздохнула:

– Вот гады! Даже в супермаркете палево продают, водичка какая-то, на чай похоже. Надо пойти в магазин и устроить им скандал. Слушай, у тебя есть деньги? Одолжи, а…

Я сделала вид, что не слышу ее просьбы. Очевидно, Ирина не знает, кто заменил алкоголь на невинный напиток, Вера Петровна вне подозрений, злость пьяницы направлена на продавцов.

– Таня! – раздался из холла голос Ефремовой. – Иди сюда!

Я ринулась на зов. Хозяйка провела меня в кабинет мужа. Интерьер здесь не имел ничего общего с «детской» – тот же полоумный хай-тек, как в холле: сплошные гнутые трубки, будто в воздухе висящие полки и странный стол из алюминия.

– Танечка, – ласково начала Вера Петровна, – я говорила с тобой откровенно, как ни с кем другим. Моя жизнь с Олегом была разной, но я честная жена и старалась помочь мужу. Что случилось сегодня – не знаю! Какое лекарство он выпил – понятия не имею, откуда в шифоньере снадобье – теряюсь в догадках. Скорей всего у Олега случился инфаркт.

– Ясно, – пробормотала я.

– Я не бессердечная, просто привыкла управлять собой.

– Ага.

– И от моих рыданий никому легче не станет.

– Верно, – согласилась я.

– Сейчас мне звонил один человек. Он очень высокопоставленный чиновник и готов решить все проблемы. Но приказал, чтобы в доме не было посторонних, поэтому ты собирайся. Ни тебе, ни мне не нужны неприятности. Мы никогда не встречались, ты сюда не приезжала. Договорились?

Я растерянно смотрела на клиентку.

– Умоляю тебя, Танюша! – прошептала та. – Мой друг все уладит, никаких претензий ни к тебе, ни к «Приколу» не будет. Ты ни в чем не виновата. Ну помоги мне! Если по Москве пойдет слух о невменяемости Олега, банк лопнет, я стану нищей…

– Хорошо, сейчас уйду, – кивнула я.

– От центральных ворот до метро идет маршрутка, – пояснила Вера Петровна.

– Отлично!

– Спасибо, – кивнула Ефремова. – Передай Ренате, что она получит деньги сполна. Никто не виноват, что случилась беда. Ступай прямо и упрешься в центральный въезд, никуда не сворачивай, иди по дороге из желтого кирпича.

Я, несмотря на ужасно проведенный день, улыбнулась. Дорога из желтого кирпича – это здорово, только маловероятно, что она приведет меня в Изумрудный город.

Глава 5

Воздух Подмосковья разительно отличается от той смеси, которой вынуждены дышать бедные москвичи. Через пять минут у меня началось головокружение, кислород буквально валил с ног. Чтобы не упасть я села на кованую скамеечку, стоявшую около двухэтажного здания с пафосной табличкой «Лампа Аладдина». Хозяева магазина явно не страдали от скромности – они давали понять, что являются настоящими волшебниками, готовыми раздобыть любой товар.

– Эй, привет! – я вздрогнула от неожиданного крика.

У самого входа в торговый центр стояла женщина в синей куртке и приветственно махала мне рукой. Сначала я удивилась, но потом, вглядевшись, узнала Ирину.

– Отдыхаешь? – спросила золовка Веры Петровны, спускаясь по ступенькам. – А я в аптеку забегала, вот!

Она показала прозрачный пакет, в котором темнели небольшие флакончики.

– Плохо себя чувствуешь? – поинтересовалась я.

– Депрессия, – живо ответила Ирина. – Купила валерьянки, надеюсь, поможет. А ты ждешь кого-то?

– Собираюсь сесть на маршрутку, – ответила я.

Ирина захихикала.

– Замерзнешь на скамейке.

– Да нет, тепло.

– Это лишь видимость! Пошли внутрь, в кафе посидим.