Читать книгу "Отречение - Ричард Ли Байерс"

ГЛАВА 3

Высокая и гибкая, со старым шрамом на левой стороне красивого во всех других отношениях лица, Грейанна Миззрим предстала перед матерью грязная, потная и все еще одетая в стальную кольчугу. Грейанна знала, что Мать не любит, когда ее дочь или другие члены Дома приходят на встречу с ней в полном вооружении, но сегодня ей придется это стерпеть. Не успела Грейанна вернуться с инспекционного смотра действий Миззримов в Ботвафе («ближнем рубеже» — так называлось это полное опасностей хитросплетение туннелей, непосредственно окружавших Мензоберранзан), как тут же услышала от обезумевшего слуги со свежими следами от змееголовой плетки на лице и руках, что Верховная Мать желает видеть ее как можно скорее.

Грейанна была даже рада воспользоваться смягчающими обстоятельствами, чтобы вломиться к родительнице с булавой в одной руке и щитом в другой. Она не видела причин, по которым мать сочла бы нужным убить ее именно сегодня, но в таком деле ни в чем нельзя быть твердо уверенным, не так ли?

О таком понятии, как уверенность, следовало забыть, когда речь шла о Миз'ри Миззрим, которая даже среди темных эльфов славилась непредсказуемостью и жестокостью. Мать ждала Грейанну в семейном соборе, восседая на троне во всеоружии, под защитой шестиголового хлыста, который всегда держала под рукой, и пурпурного жезла с щупальцами. На пальцах Верховной Матери сверкали кольца, в которых таились могущественные чары. Даже по самым строгим стандартам ее можно было назвать изящной и хорошенькой, если бы не уголки рта, уродливо опущенные вниз в вечно злобной гримасе. Она холодно оглядела воинское облачение дочери, но оставила эту выходку без комментариев.

Грейанна склонила голову, развела руками, выражая полную покорность и почтение, и сказала:

— Верховная Мать, ты желала видеть меня?

— Я желала видеть тебя вчера.

— Я отсутствовала по семейным обстоятельствам. — Разумеется, Мать Миззрим знала это не хуже ее самой. — Мы продолжаем исполнять свои обязанности даже сейчас. Особенно сейчас… как ты сама не раз настаивала.

— Следи за своим дерзким языком!

Грейанна вздохнула:

— Да, Мать. Приношу извинения за неуместное высказывание.

— Смотри, воздерживайся от повторения подобных проступков!

Миз'ри замолчала, может быть углубившись в собственные мысли или просто чтобы испытать нервы дочери. Эти мелкие проявления жестокости были у Миз'ри в крови.

Интересно, велено ли слуге сходить и принести Грейанне кресло для продолжения беседы? Нет, на это было не похоже, но именно такой прием характерен для ее матери.

— Твой брат Фарон… — заговорила, наконец, Миз'ри.

Грейанна широко раскрыла глаза:

— Да?

— Я думаю, что пришло время тебе заново познакомиться с братом.

Воительница сумела справиться со своим лицом, и оно осталось спокойным и невозмутимым. Выдать кому бы то ни было, особенно Матери, определенные эмоции — это была бы на редкость хорошая идея! Если покажешь ей, что что-то имеет для тебя значение, она всегда сможет найти способ ранить. И все-таки даже при таких условиях Грейанна не могла полностью подавить дрожь нетерпения.

Она и ее сестра-близнец Сэйбл ненавидели друг друга едва ли не с колыбели. Разумеется, как и во всех благородных Домах Мензоберранзана, соперничество между сестрами следовало всячески поддерживать. Несомненно, Миз'ри этому соперничеству способствовала, хотя бы ради собственного развлечения. Но по некоторым причинам (вероятно, следовало обратить большее внимание на тот факт, что ее дочери внешне оказались похожи как две капли воды) вражда сестер далеко превзошла даже ее ожидания. Каждая из них стремилась навредить другой или любыми средствами расстроить планы сестры, чтобы хоть сколько-нибудь улучшить собственное положение в семье.

Задыхаясь от ненависти, они сражались друг с другом в поединке, длившемся уже десятилетия и окрашивавшем всякий момент их существования, но мало-помалу на каждом поле сражения Грейанна начала одерживать победы. Она сорвала многие из планов Сэйбл ухватить за полу фортуну Дома Миззрим. Испортив некоторые из священных предметов в самом святом месте поклонения, она обеспечила публичный провал своей сестрицы в ритуалах, поскольку той не удалось представить ни малейшего признака того, что Паучья Королева благосклонна к ней. Грейанна потрудилась донести до всех нужных ушей сообщения об отсутствии у Сэйбл знаний, навыков и преданности.

Все время и все силы Грейанна тратила на то, чтобы стать наиболее ценной помощницей своей матери, и продолжалось это до тех пор, пока на Сэйбл не стали смотреть как на тупицу, годную лишь для простейших поручений. Ей было запрещено использование самых мощных магических предметов культа из опасения, что она их испортит или решит употребить для каких-нибудь непродуманных целей. Любой член Дома, который когда-нибудь мог бы поддержать устремления Сэйбл, от родственника до последнего раба-воина, начал избегать ее, словно она была прокаженной. С той поры Грейанна легко могла бы убить свою сестру и знала, что в конечном счете так и будет, но несчастья Сэйбл доставляли ей такое удовольствие, что она решила подождать.

Подождать до тех пор, пока из Магика не вернется домой Фарон.

До того, как ее младший брат отправился в Брешскую крепость, Грейанна едва обращала на него внимание. Да, кто вообще обращает внимание на молодых мужчин, если они не отданы на ваше попечение… на ваше несчастье? Юные мужчины всегда были лишь молчаливыми тенями. Они ползали по всему дому и чистили, чистили, всегда чистили. Правда, еще они усиленно развивали природные способности, а заодно и постигали свое истинное предназначение и подчиненное место в окружающем их мире — все под непрерывным надзором придирчивых глаз (и плеток) своих воспитательниц.

Академия преобразовывала их в нечто значительно более интересное, не говоря уж об опасностях такого превращения. То ли это было результатом овладения мудростью и грозной властью волшебника, то ли итогом погружения в закрытое общество, состоявшее только из мужчин, но, получив образование, брат вернулся домой безукоризненно воспитанным, изысканным, умным и смелым, обладателем такого острого ума и бойкого языка, что они постоянно ставили его на грань телесного наказания, от которого он все-таки всегда благополучно увиливал.

Занятно, что он связал свою судьбу с Сэйбл, которая уже почти отказалась от надежды выбраться из униженного положения. Грейанна могла объяснить такое решение только его порочностью и преступной связью между ними. Но, однако, каковы бы ни были его резоны, а с помощью идей Фарона, его заступничества и волшебства Сэйбл решилась на несколько новых — и рискованных — предприятий. Она добилась блестящих успехов и начала примеряться к восхождению на более высокую ступень общественного положения. Она делала это гораздо быстрее, чем Грейанна сочла бы возможным, и семья опять склонялась к тому, чтобы смотреть на близнецов как на ровней, то есть женщин, равных и по достоинствам, и по перспективам. Соответственно, их личная война немедленно возобновилась, еще более кровожадная, чем прежде, но на этот раз Сэйбл — не без помощи Фарона — оказалась опасным противником.