Читать книгу "Смерть под ножом хирурга - Тесс Герритсен"

— Вот и ты, Дэвид.

К нему подходила высокая женщина с серебряными волосами.

— Тебе не надо было приходить, мама. С твоей больной ногой.

Она палкой указала на небольшой белый домик в стороне, на краю кладбища:

— Я увидела тебя из окна кухни. И решила выйти и поздороваться. Не могла дождаться, когда ты приедешь навестить меня.

Он поцеловал ее щеку.

— Прости. Был очень занят. Но я собирался сейчас зайти к тебе.

— Разумеется. — Она перевела взгляд голубых глаз, таких же, как у сына, на могилу. И в шестьдесят восемь ее глаза оставались пронзительного голубого цвета. — Некоторые даты лучше забыть, — мягко сказала она.

Он не ответил.

— Знаешь, Дэвид, Ной всегда хотел брата. Может быть, пришло время подарить ему.

— О чем ты, мама?

— Это естественно, верно?

— Может быть, сначала надо жениться?

— Конечно. У тебя кто-то есть на примете? — с надеждой спросила мать.

— Ни души.

Вздохнув, она взяла его под руку.

— Я так и думала. Пойдем. Раз тебя не ждет шикарная блондинка, выпьешь кофе со старой матерью.

Они двинулись по направлению к домику. Джинкс упрямо отказывалась от советов докторов, которые вообще не рекомендовали ей ходить. Она подвернула лодыжку, играя в теннис, такая женщина вряд ли будет сидеть в кресле за вязанием.

Они поднялись на крыльцо и вошли на кухню. Их встретила пожилая компаньонка матери.

— Вот и вы! — вздохнула Грейси. — Я никак не могу удержать эту женщину дома, — пожаловалась она Дэвиду.

Он пожал плечами:

— И никто не сможет.

Они сели за стол. Кухня напоминала тропики, отовсюду свешивались зеленые растения, их раскачивал легкий ветерок, проникавший из распахнутого окна.

Дэвид отвел от лица ветку.

— Не могу понять, как ты можешь целый день смотреть на кладбище.

— Из окна я вижу своих друзей: вот миссис Гото, вот мистер Карвальо и наш Ной на склоне. Я думаю о них так, как будто они спят.

— Господи, мама.

— Твоя проблема, Дэвид, в том, что ты не можешь перестать бояться смерти.

— Что ты предлагаешь?

— Верни бессмертие. Роди еще ребенка.

— Я не женюсь, мама, и перестань говорить на эту тему.

Она, как всегда, проигнорировала возражение сына.

— В прошлом году ты встретил одну молодую женщину. Где она?

— Вышла замуж. За кого-то еще.

— Жаль.

— О да, бедный парень.

— О, Дэвид! Когда ты станешь взрослым?

Дэвид улыбнулся и сделал глоток из чашки. Еще одна причина, почему он редко посещал мать. Кроме участия в воспоминаниях надо было пить ужасный кофе Грейси.

— Как проводишь день, мама? — вежливо спросил он.

— С каждой минутой хуже.

— Еще кофе, Дэвид? — Кофейник Грейси угрожающе навис над его чашкой.

— О нет! — Он накрыл рукой чашку, и обе посмотрели на него с удивлением. — Я хотел сказать, э-э-э… Спасибо, Грейси.

— У тебя что-то не так, помимо твоей личной жизни?

— Еще более занят, чем обычно.

— Ты слишком серьезно относишься к работе.

— Такова работа.

— Привлекать докторов к ответственности? Просто еще один способ заработать.

— Моего доктора один раз привлекли, — заметила Грейси. — Все эти ужасные слухи о нем, разговоры… Я считала его святым.

— Никто не святой. И менее всего доктора, — мрачно заключил Дэвид. Потом задумался, глядя в окно и вспоминая дело О'Брайен.

Он думал о нем весь день. Или, скорее, о зеленоглазой Кейт Чесни. И решил, что все-таки она лжет. Дело было легче, чем ожидалось. Он уже знал, как вести допрос в суде. Сначала легкие вопросы: имя, образование, практика. У него была привычка расхаживать в зале суда, делая круги вокруг обвиняемого. Жестче вопросы, уже круги. И когда настанет время самого убийственного вопроса, он окажется с преступником лицом к лицу. И все будет кончено.

Он встал.

— Надо идти. Позвоню, мама.

Джинкс недоверчиво фыркнула:

— Когда? На следующий год?

Он потрепал по плечу Грейси и прошептал на ухо:

— Желаю удачи. Не позволяй ей доводить тебя до умопомрачения.

— Я? Свожу с ума? Ха!

Грейси вышла проводить его, помахала рукой на прощание и постояла, глядя, как он удаляется.

— До свидания, Дэвид, — прошептала она ласково вслед.

Она еще долго смотрела, как он идет и садится в машину, потом грустно сказала:

— Как он несчастлив! Если бы он смог забыть…

— Он не забудет, — вздохнула в ответ Джинкс, — он пронесет горе через всю жизнь и умрет с этим.

* * *

Дул сильный северо-западный ветер, когда катер отошел от причала, чтобы развеять над закатным морем прах Эллен О’Брайен. Это было так естественно — развеять пепел над волнами, освещенными закатным солнцем. Священник бросил со старого причала в воду венок из желтых цветов. Цветы, подхваченные течением, медленно поплыли по воде, как символ прощания, и Патрик О'Брайен снова заплакал.

Плач, подхваченный ветром, донесся через толпу до того места, где стояла Кейт. Одинокая и всеми игнорируемая, она приткнулась около причала с рыбацкими парусниками, сама не понимая, зачем пришла сюда. Может быть, чтобы наказать себя? В попытке сказать всему миру, как она сожалеет? Это внутренний голос, страдающий и умоляющий о прощении, велел ей прийти.

Там была и делегация из клиники. Медсестры, жавшиеся друг к другу, несколько акушерок. Кларенс Эвери, чьи седые волосы встали дыбом от ветра, и голова стала похожа на одуванчик. Даже Джордж Беттенкурт явился, но стоял немного в стороне, с неподвижным лицом, напоминавшим маску. Для всех этих людей клиника был больше чем просто работа, это был их второй дом. Вторая семья. Доктора и сестры часто принимали роды друг у друга. Эллен О'Брайен помогла многим их детям появиться на свет. И теперь они провожали ее.

Отблеск заката на чьих-то светлых волосах привлек внимание Кейт, она вгляделась — в конце пирса стоял Дэвид Рэнсом, его голова возвышалась над толпой. Он был в соответствующем печальному ритуалу черном костюме и галстуке, но эмоций выражал не больше, чем каменная стена. Есть ли в нем вообще простые человеческие чувства? Ты когда-нибудь плачешь? Ты когда-нибудь смеешься? Ты когда-нибудь занимаешься любовью?

Последняя мысль возникла неожиданно. Любовь? Она могла себе представить, что такое заниматься любовью с Дэвидом Рэнсомом, — он будет доминировать, подавляя партнера и подчиняя своим желаниям.