Читать книгу "Мальчик с голубыми глазами - Джоанн Харрис"

JennyTricks: (сообщение удалено).

6

ВЫ ЧИТАЕТЕ ВЕБ-ЖУРНАЛ BLUEEYEDBOY

Время: 22.40, вторник, 29 января

Статус: ограниченный

Настроение: саркастическое

Музыка: Voltaire, When You're Evil

Идеальное убийство совершается в четыре этапа. Этап первый: установление объекта. Этап второй: наблюдение за его привычками и расписанием. Этап третий: проникновение в пределы его обитания. Этап четвертый: активные действия.

Так что спешить не стоит. Она едва на втором этапе. Каждый день проходит мимо моего дома, подняв от холода воротник своего ярко-красного пальто.

Красный совсем не ее цвет, только вряд ли она это понимает. Ей же неизвестно, как внимательно я слежу за ней, отмечая каждую деталь ее одежды, каждую мелочь: и то, как ветер подхватывает ее волосы, и то, как уверенно она ступает, отмечая свой путь легкими, почти незаметными прикосновениями к стене дома или к старой зеленой изгороди, и то, как она, замедлив шаг, оглядывается на гомон детворы во дворе. Зима сняла с деревьев листья, и в сухие дни они шуршат под ногами, источая слабый запах дыма. Я знаю, что ей тоже нравится гулять по старым аллеям парка среди обнесенных оградой цветников и прислушиваться к перешептыванию деревьев на ветру. Знаю, как она поднимает лицо к небу и, открыв рот, ловит губами капли дождя. Знаю, как беззащитно она выглядит, как опускаются уголки ее губ, когда она чем-то огорчена; знаю, как она поворачивает голову, когда к чему-то прислушивается, и как всем существом впитывает тот или иной запах.

Некоторые запахи ей особенно дороги; часами она слоняется перед булочной или стоит у ее дверей с закрытыми глазами, ловя аромат теплого хлеба. Ах, как бы мне хотелось напрямик поговорить с ней! Но, увы, у моей матери повсюду шпионы, которые разведывают, доносят, изучают…

Одна из них, Элеонора Вайн, сегодня вечером к нам заглянула. Причем явилась довольно рано, якобы желая выяснить, как чувствует себя моя мать, а на самом деле — интересуясь моим поведением и пытаясь увидеть во мне признаки печали или вины в связи с недавней кончиной моего брата. В общем, надеялась вынюхать, что творится у нас дома, и собрать всю возможную информацию.

В каждой деревне есть такая особа. Местная доброжелательница, у которой вечно дел по горло. Еще бы, ведь за сплетнями все обращаются именно к ней. Элеонора Вайн из Молбри, ядовитая жаба, являет собой неотъемлемую часть того высокотоксичного триумвирата, который и составляет свиту моей матери. Мне, видимо, оказали большую честь, ведь миссис Вайн редко выходит из дому, предпочитая наблюдать за окружающим миром сквозь тюлевые занавески, и лишь изредка милостиво приглашает близких ей людей в свое незапятнанное святилище на чай с бисквитами и ядовитыми новостями. У нее есть племянница по имени Терри, которая, как и я, посещает семинар «Литературное творчество как терапия». Миссис Вайн считает, что мы с Терри могли бы стать очаровательной парой. А я считаю, что миссис Вайн могла бы стать еще более очаровательным трупом.

Сегодня она прямо-таки источала мед.

— Ты выглядишь измученным, Би-Би, — заявила она, здороваясь со мной сочувственно тихим голосом, словно с инвалидом. — Надеюсь, ты заботишься о своем здоровье?

В Деревне всем известно, что Элеонора Вайн страдает ипохондрией и ежедневно принимает штук двадцать разных пилюль, а также непрерывно дезинфицирует все в своем доме. Когда-то, лет двадцать назад, уборку у нее делала моя мать, затем Элеонора вернула себе эту привилегию, так что ее часто можно видеть за кухонным окном, где на подоконнике цветут бархатцы; она неустанно полирует фрукты на хрустальном блюде, всегда стоящем посреди стола, и на ее худом бесцветном лице отражается смесь радости и беспокойства.

Я как раз слушал последний плей-лист на айподе. Мрачноватый, насмешливый голос Вольтера — контрапункт меланхоличному напеву цыганской скрипки — казался воплощением зла и порока.

…И это так просто, когда ты грешен.

Но такова жизнь, видишь ли.

Сам дьявол снимает передо мной шляпу…

— У меня все отлично, миссис Вайн, — бодро сообщил я.

— И у тебя ничего не болит?

Я покачал головой.

— Да что вы, у меня даже насморка нет!

— Просто тяжкая утрата порой вызывает физическое недомогание, — пояснила она. — Старый мистер Маршалл заполучил пневмонию через четыре недели после смерти жены. И умер, прежде чем на ее могиле успели воздвигнуть надгробие. «Икземинер» назвал это двойной трагедией.

Только представив себе, как я чахну с тоски по Найджелу, я не выдержал и улыбнулся.

— Слышала, участники семинара успели по тебе соскучиться.

Улыбка моя сразу увяла.

— Да неужели? Кто вам сказал?

— Так, люди говорят, — уклончиво ответила Элеонора.

Ну еще бы! Конечно, люди! Ядовитая старая корова!

Шпионит за мной и обо всем доносит матери, вот уж в чем я ни капли не сомневаюсь! И дополнительное спасибо Терри, еще одной шпионке, которая завелась среди членов нашего семинара «Литературное творчество как терапия», этого сборища паразитов и тупиц, с которыми я якобы делюсь — да еще и конфиденциально, как они считают, — подробностями своей беспокойной жизни.

— У меня было много дел, — сухо заметил я.

Элеонора одарила меня сочувственным взглядом.

— Понимаю. Тебе, наверное, нелегко пришлось. А как Глория себя чувствует? У нее все в порядке?

Миссис Вайн оглядела гостиную, жадно ловя любую мелочь, достойную ее внимания сплетницы, — полоску пыли на каминной полке, пятнышко на одной из фарфоровых собачек из материной коллекции, — все, позволяющее предположить, что Глория совершенно сломлена горем.

— О, вы знаете, мама вполне справляется.

Тогда Элеонора вручила мне бумажный пакет со словами:

— Я тут кое-что ей принесла. Это биодобавка, иногда я пользуюсь ею, особенно при плохой погоде. — Она одарила меня уксуснокислой улыбкой. — Судя по всему, тебе и самому не грех этим средством воспользоваться. Ты, случайно, ни с кем не дрался, не ссорился?

— Кто, я?

От изумления я даже головой потряс.

— Ну нет, конечно же нет, — произнесла Элеонора странным тоном.

Ну нет, конечно же нет. Словно я вполне мог и подраться. Словно сыночка Глории Уинтер хоть когда-нибудь видели дерущимся. Здесь все уверены, что отлично меня знают. И каждый считает себя авторитетом и истиной в последней инстанции. А меня немного раздражает мысль о том, что Элеонора, как и моя мать, никогда не поверит и в десятую часть того, на что я в действительности способен…

Мать появилась из кухни с чайным полотенчиком в одной руке и овощечисткой в другой.